Мл. сержант. Назад в СССР. Книга 3 - Максим Гаусс

Воронин посмотрел на наручные часы.

— Это в два тридцать?

— Так точно.

— Хорошо, принял.

Трубка легла обратно на корпус аппарата. Командир первой роты тяжко выдохнул.

С момента нападения душманов на следовавшую из Чарджоу «Шишигу» с бойцами, участвовавшими в окружных соревнованиях, прошло уже полторы недели. О пропавших бойцах не было ни слуху, ни духу. Половина ребят погибла, другая половина угодил в плен.

Да, местность тщательно прочесали, вертушки сделали пару кругов, но углубляться в горы не стали — район был совершенно не разведан. Да и не было в распоряжении достаточного количества разведгрупп, чтобы жертвовать ими ради горстки солдат срочной службы. Поиски, конечно же, ничего не дали. Правда, границу решили усилить, но какими именно действиями, Воронин уже не знал.

Отставив пепельницу, ротный поднялся из-за стола. В мутном окне увидел как недавно прибывший в подразделение офицер, по фамилии Карпов, проводит с первым взводом занятие по тактической подготовке. Было достаточно тепло, чтобы не сидеть в казарме.

Когда выяснилось, что лейтенант Лавров погиб при подрыве мины, буквально через день прислали этого старлея. Якобы для замены. Вот только Антон сразу понял, что это была никакая не замена, а что-то другое. В предписании ясно значилась дата, которая не соответствовала быстрому решению. Другими словами, Карпов был назначен еще до того, как погиб взводный Лавров. Чьим решением, почему? Непонятно. Да и несмотря на репутацию, Воронина никто не спрашивал.

Прибывший Карпов оказался вполне себе нормальным офицером, сразу же взялся за обучение личного состава. Вот только у командира присутствовало стойкое ощущение того, что у него тут совсем другие задачи… И ротный намеревался с ним переговорить по этому поводу!

* * *

Вскоре впереди показались явные признаки присутствия человека.

— Вижу кишлак! — произнес Игнатьев, глядя в бинокль по маршруту.

И верно, здесь ущелье резко расширялось во все стороны, образуя небольшую долину, в северной части которой примостился достаточно большой кишлак. Справа и слева не подойти, только с юга, юго-востока. Дальше мешали валуны и скалы.

— Снизить скорость до десяти! — приказал Шишкин. — Самойлов, миноискатель вперед. Пять человек спешиться, прикрывать сапера. Остальные на броне. Приготовиться, быть начеку. Мы не знаем, как тут относятся к советским солдатам.

По мере приближения к поселению, я все больше убеждался в том, что это не тот кишлак, откуда мы совершили побег несколько дней назад. И даже не тот, где Иззатулла держал нас в зиндане.

Поискав глазами пик, я понял, что тот находится немного с другой стороны. Ничего страшного — квадрат один и тот же. Очевидно, что тут далеко не один кишлак, ведь убегая в ночное время суток, мы многого не видели. А что здесь происходило на самом деле? Что было в соседних поселениях?

Через несколько минут «ниточка» подошла вплотную к первым дувалам. Тут и там были видны местные жители в типичных утепленных одеждах, однако с оружием тут не было никого. Я не заметил ни одного вооруженного мужчины.

— Дехканы! — произнес прапорщик, что сидел слева от меня с автоматом Калашникова, снаряженного подствольным гранатометом ГП-25 «Костер». Он достаточно часто использовался исключительно солдатами сверхсрочниками и офицерами. У солдат срочной службы таких практически не было.

Прапорщик, словно заправский Рембо, нацепил пояс-разгрузку для гранат к подствольнику.

— Что? — переспросил Игнатьев.

— Дехканы! — повторил тот. — На таджикском дари это значит крестьяне.

Ага, крестьяне — понятие очень растянутое. Это сейчас, они испуганы и безоружны. А как наступит ночь, возьмут ножи и автоматы и пойдут крошить неверных. Это понимали все, потому что не первый год на этой затянувшейся войне. Многие из разведчиков уже частично знали язык, потому что часто вертелись среди лояльного местного населения, общались с переводчиками. За несколько месяцев можно научиться пусть и на ломанном, но все же худо-бедно общаться с афганцами. Но не все, кто-то просто не хотел вникать в чужой язык.

— Спешиться! — приказал Шишкин. — Всем смотреть в оба, быть внимательными. Огонь открывать только в случае прямого нападения противника. Рассредоточиться, входим в кишлак развернутой цепью. Переводчик?

К майору подбежал лейтенант, хотя и не молодой, несмотря на невысокое звание. У него была задача объяснить местному населению, что мы тут делаем и зачем приехали. Лояльно объяснить, а не с позиции силы.

Других вариантов нет, сейчас разведгруппе предстояло войти в кишлак. Это решение могло быть и безопасным, а могло стать какой-нибудь хитроумной ловушкой. Ведь непросто так на подъезде к кишлаку висел такой кровавый знак… Цель затаившихся в домах душманов тоже проста и понятна — заманить нас туда, где не смогут работать крупнокалиберные пулеметы бронетранспортеров. Но могло оказаться и так, что противник ушел дальше, а в поселении остались лишь мирные жители, женщины и дети.

Мехводы БТР-70 поставили свои машины так, чтобы была наименьшая вероятность поражения брони. Как по мне, то не очень удачно. Башни развернули в направлении кишлака. Лишь «шестидесятка» стояла чуть поодаль, контролируя выезд из долины.

Было тихо. Нигде ни намека на то, что поблизости организована засада.

Кишлак большой, навскидку можно было насчитать штук пятьдесят зданий. Они поднимались в гору, но не высоко. Все строения были типичными, построены либо из светло-коричневой глины, либо сложены из камня. По-другому, духи и не строили. Кое-где различались и двухэтажные дома. Имелись деревянные двери, не застекленные окна, тут и там деревянные каркасы, с натянутыми между ними полотнами ткани. Заборы из деревянных жердей, местами попадались низкорослые деревья с какими-то темно-зелеными листьями. А весь кишлак был обнесен массивным дувалом, сложенным из камней, густо обмазанных глиной. Местами он обрушился.

— Громов, что думаешь? — спросил Игнатьев, когда мы спешились. Не то чтобы разведчику было важно мое мнение, скорее всего, он спросил это просто так. А может и нет. Может, он серьезно хотел знать мнение обычного ефрейтора. Хотя, обычным, в его понимании, я как раз таки не был.

Нога еще побаливала, поэтому я незаметно для Игнатьева присел на камень, выудил из кармана оранжевую аптечку. Быстро сделал себе обезболивающий укол. Хорошо, если все спокойно и ничего не произойдет.

От кишлака отделилась небольшая группа душманов из четырех человек. Все они были стариками, с седыми бородами. Наверное, старейшинами. Помнится, их аксакалами звали.

— Хош омадед, шурави! — громко произнес самый высокий из них.

Наш переводчик, вместе с Шишкиным и еще двумя бойцами двинулся к ним навстречу. Сейчас наверняка будет длинный разговор, в котором они будут выяснять обстановку. А соответственно по итогам беседы