Журнал «Вокруг Света» №02 за 1983 год - Вокруг Света

Стояли мы недолго, но снег успел скопиться вокруг площадки, и сейчас, запустив на полные обороты двигатель, пилоты ждали, когда ветер от лопастей винта разгонит снежную пыль. Оторвавшись от земли, чуточку повисели на одном месте. Потом еще и еще раз и так, постепенно поднимаясь, оказались в чистом пространстве высоко над кронами деревьев. Свободно развернулись и улетели.

Проверочный полет спланировали так, что первая точка приземления была наиболее отдалена от поселка Чернышевский, куда нужно было доставить охотников и рыбаков с мясом, пушниной, рыбой. Поэтому теперь мы летели в обратном направлении и по пути должны были сделать остановку на точке, где жили и работали метеорологи со своими семьями. Для них мы везли продукты, медикаменты, почту, у них забирали собранные метеоданные.

Метеостанция стоит на полуострове Туой-Хая, а полуостров находится на Вилюйском водохранилище. Узкая полоса земли, открытая со всех сторон для ветра и снега. На Туой-Хая я побывал два дня назад и, как уже говорил, с другим экипажем. Но место это хорошо запомнил. Наверное, потому, что в тот день посадка здесь была трудной, а также потому, что Виктор Митько рассказал мне о случае, который произошел на этом полуострове. Митько — командир эскадрильи, а в предыдущем проверочном полете летал как инструктор.

Произошел этот случай как раз зимой. Ночью по рации вызвали из Туой-Хая вертолет. Сообщили, что у ребенка тяжелые ожоги. Полетел с врачом Митько. Полуостров нашел быстро, а вот сесть поначалу не мог. Долго снижался, а на 20-метровой высоте его все-таки достал снежный вихрь. Ничего и так не видно, а тут еще ночь: в лучах двух мощных фар вертолета снег блестит, отражает свет и слепит глаза. Внизу собрались люди, что-то громко кричат.

«Раздували мы тогда снег чуть ли не полчаса, сели благополучно, ребенка спасли»,— вспоминал Митько.

«Почему именно этот случай запомнился ему?» — подумал я. Он летает в Якутии почти 15 лет. И полеты были у него не менее ответственные, чем этот. Митько делал рейсы с золотом на борту из Якутска, летал из Мирного в северные поселки, куда доставлял людям зарплату. Вот так, раздумывая, я и спросил у Митько об этом. И услышал:

— На Туой-Хая работали мои товарищи.

— А на реке Чона, помнишь, Виктор, мы летали туда к рыбакам, ведь у тебя тоже товарищи?

— И там товарищи, — согласился он и добавил: — Ну и что?

Я хорошо запомнил полет на берег Чоны потому, что как только мы приземлились и я спрыгнул на снег, где уже стояли три рыбака, то услышал: «Белый вертолет прилетел».

— Почему белый?

— Где там Митько? — спросили рыбаки, не ответив на мой вопрос.

Я удивился: откуда же они знают, что прилетел именно Митько? Потом мы зашли в избушку и сели возле железной печки. Стены избы были увешаны ружьями, сетями, а на самодельных полках лежали патроны, старые, потрепанные журналы и газеты, стояли алюминиевые миски, пачки с солью. В общем все, что необходимо людям для жилья в тайге. Здесь же стояли рация и транзисторный приемник. Для приемника Митько привез рыбакам новые батарейки.

— А лезвия для бритья не забыл, Виктор? — спросил один из рыбаков.

— Не забыл, — ответил Митько. — Я смотрю, у вас новые строения появились, — кивнул Виктор в сторону окна.

— Заметил? — порадовались рыбаки. — Помнишь, где рыбу-то хранили, прямо в снегу.

— Помню, но это только для зимы хорошо.

— Ну вот и решили сделать рыбохранилище. Теперь в леднике рыба может все лето лежать.

— Часто летаешь сюда? — спросил я у Виктора.

— Не очень. Я здесь прошлым летом отпуск провел. Охота прекрасная, рыбы много в реке. Ну и по хозяйству помогал ребятам.

— Так откуда же вы все-таки узнали, что Митько прилетел? — спросил я у рыбаков.

— Знаем хорошо его, сдружились, пока он жил у нас. Узнаем по почерку — так, что ли...

— А другие вертолетчики бывают у вас?

— Бывают, поэтому и узнаем.

— Это несложно, — сказал один из рыбаков. — Сидишь в тайге несколько месяцев и, кроме хруста веток, ничего не слышишь. Вертолет для нас событие, а еще думаешь: вдруг да товарищ летит? Ждешь... А снижаться начнет вертолет — смотришь за каждым его движением. Все летают по-разному, вот мы и присмотрелись к почерку каждого пилота.

— Виктор зимой не спешит приземлиться, — присоединился к разговору другой рыбак.

— Я заметил, что его вертолет зимой долго на одной точке висит, — добавил третий. — Весь белый, облеплен снегом, как ватой. И только когда ни одной снежинки около вертолета не останется, Виктор быстро садится.

В тот день Виктор забрал у ребят письма, и мы улетели.

...Вертолет сделал крутой вираж, и я понял, что снижаемся. Из кабины пилотов вышел бортмеханик и открыл входную дверь.

«Не рано ли?» — мелькнуло в голове.

Но все произошло в считанные секунды. Шасси вертолета коснулось твердой посадочной площадки, и Леонид спрыгнул на снег. К открытым дверям подбежал человек, ему передали пачку писем и газеты, которые лежали на скамейке в вертолете. А на их место поставили плотно закрытую железную коробку с метеоданными. Леонид быстро поднялся в вертолет.

— Хитро! — радовался чему-то Александр.

— А чего же хитрого?

— А то, что обманули мы снег. Пока он к нам поднимался, мы уже сели. Потом он за нами вниз спускался, а мы быстренько взлетели. Теперь пусть себе злится.

В этот день мы совершили еще несколько посадок, и к концу дня Ми-8 заполнился свежемороженой рыбой и сохатиной. Бородачи — охотники и рыбаки, отложив в сторону ружья и лыжи, что-то возбужденно рассказывали друг другу. Они редко встречаются, и теперь им было о чем поговорить. Рядом с ними сидели лайки, посматривая вокруг хитрыми, как у лисы, глазами.

Темнело, и к четырем часам дня мы уже были в аэропорту Чернышевского. Поселок находится в 120 километрах от Мирного. В нем всего 15 тысяч жителей. А славится он тем, что здесь выстроена на вечной мерзлоте Вилюйская ГЭС. Она дает электричество Мирному, Ленску, Айхалу, Полярному.

Мы забрались в машину начальника аэропорта и через несколько минут были в «Теремке». Так называется здешняя гостиница. Это небольшой, но чистый и уютный двухэтажный дом, деревянный, с резными узорами на крыше и стенах. В холле гостиницы на первом этаже стоял большой бильярдный стол, на нем лежали костяные шары. Кто-то не удержался и предложил сыграть на бильярде, но с условием, что проигравший пойдет в магазин и купит глубокую кастрюлю или ведро — мы решили сварить себе на ужин свежемороженой сохатины, которой с нами поделились охотники. Играть не пришлось, механик вызвался сам сходить в магазин. Вскоре он вернулся и принес кастрюлю да еще раздобыл где-то хлеба, картошки, соли и перца. Сварили сохатину, суп получился вкусный. Насытившись, закурили и разговорились. «У вас на материке» — эти слова часто слышались в разговоре и были для меня непривычны. Я спросил:

— Почему вы говорите так, разве вы живете на острове?

— Географически — не на острове. Дело в быте, в житейской недоступности. Возьмите тех же охотников или рыбаков. До их жилья можно добраться только на вертолете.

— А в Мирный?

— И в Мирный тоже по воздуху. Потому-то и нужны проверочные и аварийно-спасательные полеты, срочные санитарные вылеты.

— А чем они отличаются от обычных?

Роман подумал, а потом ответил:

— Значимостью. Ну, скажем, летим по срочному вызову,— пояснил он.— Несчастный случай: медведь охотника задрал, или заболел кто-то тяжело. Ждать зимой погоды не будешь. Вот мы и тренируемся...

Разговаривали допоздна. Ночью шел снег, мороз немного спал. А рано утром снег перестал, и температура опустилась до минус 60. Мы приехали в аэропорт, когда вертолет дозаправляли горючим. Он был здесь единственным, сиротливо стоял на жгучем морозе.

В вертолет подняли мотонарты «Буран». С нами летели еще два человека: бригадир таксидермистов и охотник-инспектор. Помимо «Бурана», у них были ружья и лайки. Этих людей предстояло высадить в 180 километрах от поселка. Оттуда они должны были добраться тайгой до Чернышевского и проверить по пути капканы, расставленные охотниками на соболя и горностая.

Снег, который падал всю ночь, покрыл толстым слоем взлетную полосу. Расчистить ее не успели, но укатали волокушей. Пилоты решили подняться, как взлетают на самолетах. Вырулили на старт, разбежались и спокойно улетели. А час спустя мы уже зависли в холодном голубом небе над таежной избушкой. Но не видно было привычного дымка, лаек, свежих следов человека. Только промерзшие рыбацкие сети, растянутые на кольях, да несколько смоленых бочек для рыбы говорили о том, что жилье не заброшено. Видимо, хозяин еще вчера ушел в тайгу и там заночевал, прямо в снегу у костра. Однако здесь мы должны были выгрузить мотонарты, высадить людей и собак. В кабине стало полутемно, так случается, когда поднимается плотный снежный вихрь. Но это был не снег, а какое-то липкое, свинцового цвета облако. Оно окутало всю кабину, и сквозь стекла ничего не было видно.