Боги - Леди Томность

– Скажи, бог, что тебе важнее, репродукция или удовольствие?

Эдигус посмотрел на нее уставшим взглядом.

– Отрежь оба. Они мне и раньше были не очень нужны. Хотя я очень сомневаюсь, что ты действуешь в рамках приказа.

– Да? Почему?

Удивилась Лидия.

– Потому что это низко. Так низко мой брат не пал бы никогда.

Слова Эдигуса задели самолюбие девушки, и она сильно ударила его нижней частью посоха. Она знала, как бить, все же она была воином. Эдигус не отключился, но ему было больно. После удара Лидия отложила посох в сторону и стала расстегивать свой пояс.

– Ты хочешь избить меня еще и ремнем?

Удивленно спросил Эдигус. Лидия проигнорировала его вопрос и продолжила раздеваться.

– Скажи, ты слышал, что секс с богом облагораживает девушку? У нее потом и карьера в гору идет, и морщины разглаживаются…

– Нет. Не слышал о таком. А зачем ты мне об этом говоришь?

Удивился Эдигус. Он не понимал ее прямых намеков. Тогда она подошла к нему в плотную и опустила его голову себе на грудь. Когда она его отпустила, он произнес с некой отрешенностью.

– А! Я понял. Ты будешь меня мучить видом своего обнаженного тела. Не самое приятное зрелище…

Лидия поняла, что так она от него ничего не добьется. Но у нее был план «Б», она достала из своей сумки большой шприц, на 100 миллилитров как минимум, и вогнала его в шею бога. Эдигус даже крикнул от боли и неожиданности. Потом она принялась расстегивать на нем рубашку.

– Что ты делаешь? Что ты мне впрыснула?

В его голосе впервые послышались слабые нотки паники.

– Идиот! Неужели ты не понимаешь?

Слегка злобно спросила Лидия. У Эдигуса глаза полезли на лоб. Его удивлению и ужасу не было конца. Только сейчас до него стало доходить, к чему весь этот цирк.

– Ты что?!? Тебя за это казнят!

– Нет. Если никто об этом не узнает.

– Об этом узнают! Не делай этого! Не глупи!

Начал причитать он.

– Как? Я никому не скажу, а ты отсюда уже не выйдешь до конца своих дней.

– Времена меняются. Не забывай. Я бессмертен.

Пытался образумить он ее.

– Это ненадолго. Я слышала, что твой брат собирается с тобой сделать. Поверь, ты будешь еще молить его о смерти!

Объясняла она.

– Ты не понимаешь!

Гневно кричал Эдигус.

– Нет. Это ты не имеешь ни малейшего понятия, что тебя ждет. А теперь посмотри вниз! Сыворотка работает!

Она без лишних слов  несколько раз провела руками по груди бога, поймала "волну" и воплотила свой план. Эдигус пытался сопротивляться, однако его руки были в кандалах, а ногами Лидия  умело придавливала его. Поначалу он пытался кричать, но уже после нескольких секунд он понял, что в тюрьме они были одни. Их акт продолжался несколько минут. Сыворотка была очень сильной, а Лидия ввела ему лошадиную дозу. Хотя он не ощущал ничего в плане чувств (не считая злости и отвращения), его тело вело себя иначе. Поэтому, в итоге, после всех попыток Эдигус замолк, отвернулся и закрыл глаза. Только через семнадцать минут сыворотка перестала действовать, вернее организм Эдигуса смог победить ее влияние. Тогда Лидия встала, натянула на бога кое-как штаны, чтобы тот, кто зайдет в камеру не сразу обо всем догадался, и принялась одеваться сама. Эдигус так и не поднял голову  и не открыл глаз. Только когда Лидия уже покидала камеру, он крикнул ей вдогонку.

– Это тебе так с рук не сойдет!

Лидия громко рассмеялась.

– Уже сошло!

Смеясь, заметила она и покинула тюрьму. Она даже не догадывалась, что только что лишила бога девственности. В отличии Эгундура, Эдигус очень серьезно относился к законам и порядкам. Он соблюдал каждый закон, в том числе и обед безбрачия. Возможно, поэтому отец и брат так остро отреагировали на его "выходку". Мать братьев никто не спрашивал. Впрочем, она сама дистанцировалась от ситуации. Она решила не принимать ни в чем участие, уехав далеко от города богов в тот же день, когда Эдигус был повержен. Но довольно пустых объяснений!

На следующий день к Эдигусу пришли три человека, одетых во что-то странное, слегка похожее на балахон, соединенный с рясой. Они надели Эдигусу мешок на голову, освободили его руки и повели куда-то. Они видимо думали напугать Эдигуса неизвестностью, но Эдигус прекрасно знал, куда его ведут, и догадывался, кем являлись те люди. Прошло меньше минуты, и они были уже на месте. Эдигуса снова заковали в цепи. Начались странные телодвижения. Три человека гремели каким-то железом. Они явно подготавливали "рабочее место". Сердце Эдигуса начинало стучать все сильнее и сильнее. Внутренне он был не готов. В прочем, разве можно быть готовым к пыткам? Когда три человека закончили подготовку они сняли мешок с его головы. Увидев красиво разложенные инструменты и остальные "агрегаты " у Эдигуса уже не было сомнения, что перед ним были современные католические  инквизиторы. Да. Это было вполне в духе его брата. Он обратился к "профессионалам". Они говорили на немецком языке, но богу это было неважно. Он знал все языки мира.

– Нам сказали, что ты считаешь себя богом, и считаешь себя бессмертным. Это действительно так?

Грозным голосом спросил один из них. Это был их "главарь"

– Да.

Коротко ответил Эдигус. Что еще он мог ответить?

– Это невозможно. Есть всего один бог. А ты занимаешься богохульством. Однако твою душу можно спасти. Мы отпустим тебя, если ты скажешь следующие слова: "Я не бог. Я отрекаюсь от бессмертия ".

Эдигус рассмеялся.

– Хорошая попытка! Могу представить, какой приказ вам отдал мой брат… Вы убьете меня, как только я это скажу. Нет уж. Мое бессмертие, моя единственная надежда.

– Мы и не ожидали содействия с твоей стороны. Тогда начнем.

Двое других уже взяли инструменты. Как конкретно инквизиторы пытались выбить из Эдигуса нужные слова можно описывать долго. Однако я лучше не буду вдаваться в подробности. Единственное, что крайне важно упомянуть, это то, что инквизиторы действительно считали его сумасшедшим. Они не знали, что он бог. Поэтому они пытали его как обычного человека, параллельно пытаясь "промывать" ему мозги библией и своей интерпретацией этого произведения. Также зашла речь о рождении и зачатии Христа. Инквизиторы говорили, что он был сыном отца и святого духа. Интересная интерпретация, но еще интереснее была реакция Эдигуса на эту информацию (дело в том, что он знал это произведение от и до, даже лучше инквизиторов). Он честно поинтересовался, какого пола был святой дух. Он помнил, что в немецком "дух" был мужского рода. Инквизиторы подтвердили его предположения. Тогда он задал им саркастический вопрос, не смотря на всю боль, что они ему причинили.

– Неужели ваш бог гей?

Инквизиторы были ошарашены этим вопросом.  Их еще никто никогда так не унижал. Если бы они не были немцами, они смогли бы понять, что Эдигус подшутил над ними. Они смогли бы ответить что-то вроде:

– Удивительно, что ты до сих пор не потерял чувство юмора.

Но они были немцами. У них не было чувства юмора в плане религии. Поэтому слова бога задели их за живое.

– Мы сейчас покажем тебе, кто здесь гей!

Орал их главарь. Они сняли с него цепи и втроем привязали к столу. Поняв, что собираются сделать инквизиторы он пытался их отговорить, также безуспешно, как и Лидию.

– Нет! Не делайте этого! Я бог! Вас за это казнят! Что угодно! Но не это! Вас убьют! Убьют! Без суда и следствия! Мой брат вас убьет!

Кричал Эдигус, но инквизиторы лишь посмеялись над ним и их главарь "выполнил" свое обещание. Потом они снова заковали его в цепи и ушли. Они решили сделать перерыв, решив, что наконец-то смогли задеть за живое, раз он так кричал. На перерыве к ним подошел Эгундур, брат Эдигуса, в сопровождении Лидии, которую он назначил главным охранником темницы.

– Ну как, вы смогли добиться результата?

С замиранием сердца спрашивал он.

– Гер Вар, подождите еще немного. Мы уже продвинулись. Еще чуть-чуть и он расколется. Мы нашли его слабое место.

– Слабое место?

Крайне заинтересованно спросил Эгундур.

– Да. Слабое место.

– А как вы его нашли?

– Не поверите. Боль он переживает вполне не плохо, удивительно, кричит, визжит, плачет, но не причитает и не сдает свои позиции. Но по стечению обстоятельств мы прибегли к более нестандартным методам.

– Нестандартным методам? Расскажите! Сгораю от любопытства!

Воодушевленно сказал Эгундур.

– Будете смеяться, но я переспал с ним.

Спокойно сказал главарь. Остальные двое инквизиторов засмеялись. Эгундур побледнел. Все его любопытство мгновенно улетучилось, а его место заняла боль и грусть. Вдруг один инквизитор, смеясь, добавил.