Пострусские - Дмитрий Алтуфьев

2014—2015гг следует считать еще одним знаковым концом – концом русского политического национализма, расколовшегося и увядшего. Ключевым моментом стало отношение к «Русской весне» на Юго-Востоке Украины. Одни националисты восприняли ее как форму реального русского возрождения, другие – как пропагандистский трюк, маскирующий советский реваншизм. Первые в этой связи заявляют о поддержке действий власти и ее имперских амбиций, или о том, что на данном этапе они являются попутчиками режима, при этом закрыв глаза на неосоветское перерождение РФ. Вторые непримиримы к антирусскому государству – правопреемнику СССР и являются последовательными противниками «красного» проекта в любых формах. В результате барометр русской националистической активности – Русский марш в Москве 4 ноября 2015г показал катастрофическое падение – дробление на несколько враждебных сегментов с рекордно низким числом участников.

Русская «птица-тройка» распалась, повозка (население) привычно увязла в грязи, а кони (националисты), оборвав постромки, унеслись куда-то вперед, перегрызлись и разбежались. Как такое стало возможным?

Возьмем еще один инструмент – пассионарную теорию этногенеза (ПТЭ) Л. Н. Гумилева. Суть ее в том, что каждый этнос проходит цикл, зависящий от уровня его пассионарности.

В традиционном изложении цикл состоит из семи фаз:

Как видим, время существования этноса составляет в среднем около 1200 лет, после чего он исчезает, специализируется (например, евреи, цыгане) или становится реликтовым (например, малые народности Севера и Дальнего Востока). Гумилев признавал, что вместе с развитием внутри- и межэтнических коммуникаций смены фаз могут ускоряться.

По выкладкам ученого, великорусский этнос как часть русского суперэтноса (воспользуемся имперской терминологией на время работы с ПТЭ) возник в XIII – XIV вв. Если сам Лев Николаевич в 1970—80е годы осторожно оценивал текущую фазу россиян как инерционную, то сейчас есть основания говорить уже о следующей фазе – обскурации. Из нее два выхода: в мемориальную фазу или же развитие новой этнической доминанты, возрождение пассионарости и новый цикл этногенеза. Гумилев подчеркивал, что новая доминанта может возникнуть лишь на окраине ареала этноса/суперэтноса. Центр к тому времени будет сплошь субпассионарен, беспомощен и бесплоден. Мы полагаем деградацию ядра великорусской популяции причиной столь долгой безответной дискриминации «национального большинства» России и более чем скромных достижений националистов. Уровень национального самосознания и этнической солидарности русских на порядок уступает окружающим, обступающим и инфильтрирующим народам. Если большинством особей утрачен безусловный рефлекс объединения, то популяция распадается, учит этология. Кратковременные всплески происходят лишь реактивно, в ответ на тяжкие демонстративные преступления провокаторов ксенофобии.

В логике пассионарной теории этногенеза надежду русским оставляет лишь возникновение новой этнической доминанты на окраине ареала с последующим распространением импульса пассионарности на близкородственное истощившееся ядро, укрепление новой идентичности и дальнейшая экспансия. Истории известны целые цепочки подобных «перезагрузок», но из уважения к Л. Н. Гумилеву мы решили остановиться на его «коньке» – тюрках.

Небольшое алтайское племя тюркютов, добывавшее железо для воинственных соседей, в середине VI века сплачивает их и на волне пассионарного подъема за несколько десятилетий уничтожает мощь некогда грозных жужаней, усуней, уар и эфталитов и наследует их власть и земли. Тюрки становятся хозяевами всех степей от Хингана до Волги. В войнах сломлено сопротивление Персии, Византии и Северных царств Китая. Тюрками захвачены Крым, Северный Кавказ, Средняя Азия и Маньчжурия. Каганат простерся широкой лентой вдоль всего Шелкового Пути, став одним из крупнейших в истории древних государств Азии. Однако уже в 603г. Тюркский каганат разделился сначала надвое, а затем, после череды межплеменных войн и вторжений, в середине VIII века распался, а рассеянные от Хазарии до Монголии тюрки попали под власть других народов, что прямо коснулось и наших предков1. Но это был еще не конец.

В X веке одно из племен тюрок-огузов, кочевавшее у берегов Аральского моря, далеко на запад от своего алтайского этнического ядра, возглавил Сельджук ибн Тугак. Он объединил под своей властью часть местных племен, которых и стали называть «сельджуками». Сельджуки приняли ислам, что способствовало их дальнейшей консолидации. В XI веке они вышли за пределы своих пастбищ и приступили к созданию государственного объединения – державы Сельджукидов. Решающее значение для утверждения этой державы имела ее победа над войсками Газневидской державы – сильнейшего государства того времени в регионе. Она открыла путь сельджукам на территорию Афганистана, Персии, Ирака и Закавказья. Стратегическим направлением экспансии турок-сельджуков стал Запад. Разгром Византии вызвал переселение кочевых огузо-туркменских племен из Средней Азии в Переднюю. В руках сельджуков оказалась вся Анатолия, где возник Конийский (Румский) султанат – первое государство турок на территории современной Турции (1077—1307). Затем были завоеваны Сирия и Палестина, заняты священные города мусульман Мекка и Медина, а политическое влияние сельджуков распространилось вплоть до Египта. В фазе перегрева они еще смогли противостоять экспансии крестоносцев, но в XII веке держава сельджуков распалась на независимые султанаты. Затем, уже в XIII веке, почти все они были уничтожены, а рассеянные от Анатолии до Восточного Туркестана тюркоязычные племена были покорены монголами. Что касается Конийского султаната, то в 1243 году он стал вассалом монгольских правителей Ирана, а затем окончательно распался на ряд мелких враждующих княжеств – бейликов. Но и это был еще не конец.

На исходе XIII веке один из бейликов Рума, основанный туркменским племенем кайы, прикочевавшим далеко на запад от аральской прародины предков, возглавил некто Осман. Историю Блистательной Порты мы приводить не будем.

Какой вывод следует из нашего экскурса? Пребывающие сейчас в инерционной фазе тюрки за полторы тысячи лет умудрились совершить три цикла, используя новые этнические доминанты, возникающие на окраинах прежнего ареала (Южный Алтай/тюркюты – Приаралье/сельджуки – Рум/османы). Вряд ли они делали это сознательно, понимание заменяло им знание, и родственные племена просто тянулись за лидером, за этнолокомотивом. Возможно, современные турки и алтайцы с трудом поймут речь друг друга, но в итоге им удалось сохранить свою жизнь, свой язык и свою кровь, продлить, распространить и приумножить свою цивилизацию, построить великие государства и прочно обосноваться в истории. Новый цикл развития этноса может быть вызван лишь очередным пассионарным толчком, при котором возникает новая популяция. Но она отнюдь не реконструирует старый этнос, а создает новый, давая начало очередному витку этногенеза. Каждый раз конец становится новым началом, и это наша главная идея. Лишь осознание конца позволяет приступить к новому началу.

Для того, чтобы распознать новую этническую доминанту в ареале распавшегося русского суперэтноса, нужно чтобы та оставила позади инкубационный период и заметно вошла в фазу подъема. В нашем контексте вариант только один – украинцы, громко заявившие о себе в 2014г. Некоторые утверждают, что украинцы не могут быть ядром нового нацбилдинга, потому что у них нет нужного количества заметных интеллектуалов, нет необходимого уровня культуры, нет еще сотен каких-то нужных вещей. Но ПТЭ говорит, что иначе на данном этапе и быть не может. Внешний расцвет культуры соответствует спаду пассионарности, а не подъёму.

Тщательное обсуждение связки «Украинская национальная революция 2014г, Россия и русские» архиважно, ибо только рядом со схожим иным, вглядываясь в него, как в зеркало, русские могут рассмотреть себя. Изучим теоретические обоснования пассионарного толчка на Украине. Гумилев писал, что для этого обязательно сочетание двух и более ландшафтов, двух и более этносов, двух и более «социальных организмов». Далее цитируем первоисточник – книгу «Этногенез и биосфера Земли» (гл. 28, Природа пассионарности) с комментариями.

Исходя из тезиса о природе этноса как системы, порождаемой взрывом пассионарности, ученый определял этнос как явление энергетическое. Так как начинающийся энергетический процесс всегда преодолевает инерцию процессов предшествовавших, то естественно, что чем меньше инерция, тем легче ее нарушить неожиданным толчком.

«Монотонные ландшафты с однородным этническим заполнением и объединяющей людей традицией, воплощенной в формы политических институтов, – это массивы, которые на относительно слабые толчки не реагируют. Зато при сочетании ландшафтов неизбежно и сочетание разных способов хозяйства. Одни люди ловят рыбу в реках, другие пасут скот в горах, третьи сеют хлеб на полях. Даже если все они имеют одних предков, необходимость адаптироваться к различным условиям среды через несколько поколений сделает их мало похожими друг на друга. И эта несхожесть будет увеличиваться до тех пор, пока системные связи между ними не ослабнут вследствие того, что одновременно идет поступательное движение общества на основе развития производительных сил и производственных отношений, что со своей стороны неизбежно влечет обновление устаревающей общественной системы».