Биотехнология природного земледелия: Алтайский вариант (очерк–исследование) - Николай Иванович Курдюмов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ферменты — самые сильные в природе катализаторы и ускорители биохимических реакций. Под их руководством распадаются полимеры, рвутся разные молекулы — или наоборот, соединяются. Пищу расщепляют пищеварительные ферменты. Их сотни, у всех свои. Микробы с грибами выделяют их прямо наружу, буквально напитывают ими все вокруг себя. Растворилось — прошу к столу, супчик готов! Почвенная живность не отстает: выдает с пометом и ферменты, и новых микробов. Представьте себе этот живой «бульон из желудочного сока»: в каждом грамме почвы под мульчой — миллиарды едоков, и все, кто может, переваривают все, что доступно!
Вот тут, во время пира, растения и получают свою законную долю — массу питательных и биоактивных веществ. И получают изрядно! Специально для этого созданы поверхностные, питающие корни — половина, а у деревьев, злаков и прочих мочковато–корневых — три четверти корневой системы. Эти корни распластаны под мульчой, простираясь далеко за пределы крон. Их задача — быстро всосать пищеварительный микробный «бульон», ухватив каждую росинку, любой дождик. В это же время глубинные или водяные корни достают из подпочвы воду и толику минералов — их растворила и сохранила в гумусе, опять–таки, поедаемая органическая мульча.
Итого: плодородие — это активное почвенное пищеварение, поедание и переваривание. Почва ест — растения питаются и процветают. Кончилась еда — плодородие исчезает. И корни вынуждены довольствоваться «запасными консервами», в которых почти нечего есть — гумусом. Выживание и какую–то урожайность он обеспечит. Но ведь нам нужна высочайшая продуктивность!
ГРИБЫ И БАКТЕРИИ. 80-95% всей природной органики разлагают грибы. Это самые древние, многочисленные и удивительные существа планеты. До сих пор мы изучили, дай Бог, 5% их видового разнообразия! Самый мощный ферментный аппарат — у них. Самые приспособляемые и изменчивые, самые устойчивые к холоду и жаре — они. Питаться могут чем угодно, живут везде, где есть хоть какая–то влага. Там, где освоился гриб, микробам достанутся только «объедки». Разные грибы пронизывают почву и древесину, создают симбиозы и паразитируют, развивают многотонные грибницы!… Но как раз те, что нужны растениям, живут только в естественной среде — плугов и удобрений не выносят.
Бактерии проигрывают в мощности, зато берут числом и уменьем. У них больше разных способов питания: окисляют и органику, и минералы, могут и фотосинтезировать. Больше разных сред обитания: многие живут без воздуха. Чуть не половина сапрофитных бактерий получает корм и от растений, напрямую сотрудничая с корнями.
По ходу пира наши опавшие листья трансформируются в пространстве и времени. Прежде всего, едоки сменяют друг друга по мере съедания и «переваренности» корма. На свежачок опада сразу накидываются любители растворимых сладких «компотов» — компания дрожжей, бактерий–азотофиксаторов и низших грибов. За ними следуют едоки крахмала, пектина, белков — более сильные грибы, бактерии и актиномицеты. Съев удобоваримое, они уходят, оставив «за столом» более медлительных, но более мощных разлагателей грубой клетчатки и лигнина. В основном это сенные палочки, грибная «плесень» типа триходермы, да разные шляпочные грибы типа опят. Они работают на границе подстилки с плотной почвой. Тут уже одна труха, прожилки, но и они будут съедены и просеяны еще ниже.
В это же время в почве поедаются миллионы отмерших корней. У них двойная роль: и пища, и структура. Именно их каналы — первые квартиры и дороги для почвенной фауны, быстрые пути для новых корней, дрены для воды и «трахеи» для газов. Эта сеть, вкупе с ходами червей — та самая истинная, функциональная, многолетняя почвенная структура, которую невозможно создать с помощью машин.
Разлагая органику, сапрофиты не просто сменяют друг дружку, но и располагаются послойно: чем глубже слой, тем труднее переваривать его остатки. Едоки строго распределили зоны кормежки, и каждый знает свою часть работы. А корни знают структуру едоков. Вот откуда столько неувязок, когда органику закапывают или запахивают. И так мало пользы, когда ее компостируют в кучах.
КИСЛЫЙ ГУМУС. В самом нижнем слое подстилки — самые несъедобные «объедки». Да и кислорода тут меньше. Грубые остатки органики, сама грибница, продукты микробов, их ферменты — все «выпадает в осадок», уплотняется, полимеризуется и темнеет. Это — первичный гумус микробно–грибного происхождения или «кислый гумус», «мор». Он связывается с минералами, создавая тот самый «обменный» или «поглощающий почвенный комплекс» (ППК), что описан в агрохимии, как основа плодородия.
Реальный гумус — огромное вольное разнообразие полимеров. Гуминовые кислоты, фульвокислоты, гуматы, фульваты — их выделяют весьма условно. Для практики это совершенно не важно. Важнее вот что: количество и качество гумуса зависит не от состава микробов, а от климата, исходного «корма» и минеральной части почвы. Гумус накапливается только в умеренном и холодном климате: здесь сапрофиты и растения не успевают усвоить всю органику — зимой спят. В сухих степях ее оседает больше всего: там еще и в засуху органика почти не усваивается. В дождливых лесах Нечерноземья гумуса меньше: изрядная его часть вымывается водой.
В почве гумус живет тысячелетиями — если, конечно, почву не перелопачивать. Разлагать его прочные соединения могут только «специалисты» с особо мощными ферментами — грибы (шампиньоны, зонтики, навозники, говорушки, дождевики и пр.) и некоторые бактерии. Но энергии тут уже почти нет, есть почти нечего, и охотников крайне мало.
Фактически, гумус — не источник пищи, а ее осадок, «отстойник». Не причина, а следствие, свидетель плодородия. Гумусный слой — признак того, что здесь долго разлагалась органика растений. Он показывает, насколько нестабильно почвенное пищеварение. Для почвы это — общий буфер, склад–накопитель и среда обмена минералов и некоторых БАВ. Растения получают из гумусной кладовой очень мало. Гумус — такая же «пища» для них, как для нас, пардон… осадки канализации.
Настоящая пища для корней — продукты переваривания органики, поставляемые «кухней» сапрофитов. Наглядное доказательство — влажные тропические леса. Здесь грибы и микробы активнее на порядок, органика разлагается круглый год, и гумус просто не накапливается — не успевает. Самая буйная на планете растительность — результат бесконечного пира сапрофитов, а вовсе не гумусных запасов!
Итак, роль сапрофитов проста: расщеплять и поедать то, что дали растения. Мульча — «откормочный цех» почвы, а в целом — система возврата. Микробов и грибов тут плодится тьма тьмущая. В лесу их больше, чем червей: до 400 г. на кв. метре, а в степи еще вдвое больше! Выделяя свои продукты
