Тринадцать полнолуний - Эра Рок

До Гарни дошёл смысл этого четверостишья тогда, когда за ним закрылась калитка сада. «Как странно, он говорит со мной так, будто я действительно больше не нуждаюсь в его советах. Но почему же?! Разве для обучения есть какие-то пределы? Всё происходит будто не со мной, словно я сторонний наблюдатель чей-то жизни. Если судить по словам Юлиана— Рудена, всё уже давно пройдено. Но ведь должны быть какие-то воспоминания или хотя бы предпосылки для этого?! Господи, ведь я действую по какому-то наитию и всё?! А может это самое наитие и есть память прошлых жизней? Или?» рассуждал Гарни, возвращаясь в усадьбу графини.

Альэра ждала его возле беседки.

— Ну что? Куда ты ходил?

— Я всё тебе расскажу, но это слишком длинная история и надо начинать издалека, — попытался уйти от ответа Гарни.

Но Альэра была настроена решительно, как никогда. Она взяла Гарни за руку и почти силком усадила на скамью.

— Я больше не хочу слушать твои отговорки, — заглядывая ему в глаза, начала Альэра, — ну как ты не понимаешь?! С нами столько всего происходит, а я чувствую себя совершеннейшей дурочкой. Наша деревенская жизнь кажется теперь такой далёкой, словно её не было вовсе. Но ведь и там происходили странные вещи. Этот талисман, что он несёт? Кто мы в конце концов? Как ты можешь так равнодушно относиться к моим переживаниям? Что с нами случится дальше? Где наши враги, где друзья? Я словно кукла в твоих руках. Почему ты считаешь, что имеешь право ничего не объяснять мне?

«Она засыпала меня вопросами, которые и мне не дают покоя, как я её понимаю! Но что же ей ответить?» думал Гарни. В глазах Альэры была и просьба и лёгкий налёт негодования.

— Добрый день, господа, едва нашёл вас.

Гарни оглянулся. Возле дерева, где совсем недавно он видел призрака, сложив руки за спиной, стоял Люциан. Мило улыбаяся, он переводил взгляд с одного на другого. Но вдруг, Гарни заметил, как недобро сверкнули его глаза. Что-то давно знакомое, очень непритяное воспоминание всколыхнулось в душе Гарни, но тут же снова затихло и успокоилось.

— Голубушка, вы так взволнованы, — поджав губы, но вполне добродушным тоном, спросил Люциан.

Гарни повернулся к Альэре и, к своему неприятному удивлению, увидел, как вспыхнули румянцем смущения её щёки. «Она довольно странно реагирует на его появление после долгой отлучки» заметил Гарни. Смутная тревога засвербила в глубине души, но он не имел права показывать её, поэтому, стараясь как можно дружелюбнее, он улыбнулся Люциану в ответ и встал, протягивая руку для пожатия. Люциан, довольно холодно и вяло, сжал его руку и шагнул к Альэре.

— Сударыня, я вынужден признаться, время моего отсутствия тянулось слишком долго без блеска ваших глаз и очаровательной улыбки.

Он склонился к руке Альэры, прижался к ней губами и довольно долго не отпускал. «Да ведь он её симпатичен!» догадался Гарни по тому, как дрожала рука девушки и часто вздымалась её грудь. — Господа, я приглашаю вас завтра к себе. Будет несколько высокопоставленных особ, с которыми вам необходимо познакомиться. Вы же не собираетесь вечно жить под крылом графини?

Взгляд Людвига на Гарни был, по меньшей мере снисходительным, если не сказать больше. Последняя фраза, произнесённая в тоне старшего к младшему, добавила в ситуацию надменности. Гарни почувствовал, как закипело в нём мужское самолюбие и, приняв вызов, он посмотрел Люциану в глаза.

— Вы совершенно правы, пользоваться добрым расположением графини до бесконечности, претит моему характеру и я уже кое-что предпринял.

Поймав вопрошающий взгляд Альэры, Гарни улыбнулся ей и подмигнул. Пауза, повисшая в воздухе между тремя людьми, несколько затянулась. Они смотрели друг на друга и если бы пространство между ними можно было увидеть другим зрением, то было бы видно, как оно искрится и потрескивает, словно электричество, возникающее между двумя полюсами. И хотя оно имело единую структуру, но всё-таки, было разным: разделившееся на три части, одна была энергией рождающейся любви, другая — вражды и неприязни, а третья — снисходительного прощения роковой ошибки.

— Дети мои, вы словно прячетесь от моих глаз, все меня бросили.

Появление графини было как нельзя кстати. Выбровская, поддерживаемая под руку дворецким, шла по песчаной дорожке сада.

— Графиня, душа моя, как вы могли так подумать, — Люциан встретил графиню и подхватил под другую руку, — я весьма сожалею, что доставили вам хлопот. Давайте вернёмся в дом, я привёз массу вещей, которые, убеждён, заинтересуют ваш любознательный разум.

Он резко развернул графиню и, что-то быстро говоря, повёл её обратно к дому. Гарни, видя, с какой нежностью Альэра смотрит ему вслед, вспомнил одну из фраз, которая была произнесена Юлианом в той, другой жизни, где Гарни носил имя «Генри»: подавление любовных чувств к кому-либо только усиливает их. Запретный плод сладок, а если и горек, то нужно вкусить его, чтобы проверить.

— Ты идёшь? — в голосе Альэры слышалось нетерпение, — у него действительно, отменный вкус к вещам. Уверена, он привёз чтото интересное.

— Да-да, ты иди, я приду чуть позже, мне не солидно бежать на смотрины диковинок по первому зову, — довольно резко ответил Гарни и смутился своей резкости.

Альэра, как-то странно посмотрела на него и, пожав плечами, пошла к. дому. Гарнидупс сел на скамью и открыл конверт. Несколько десятков листков плотной бумаги, обременнёных огромным количеством вензелей, штампов и подписей людей самого высокого ранга содержали финансовые документы наследства и права владения счетами в нескольких банках зарубежных стран. Из прочитанного Гарни с удивлением понял, что по бумагам он является дальним родственником и единственным наследником огромного состояния графа Вассельдорфа, жившего очень давно в том замке, на развалинах которого Гарни и Альэра встретили в первый раз Юлиана. «Откуда этот старый хитрец взял эти бумаги? Конечно, это огромная помощь, хотя если бы этого не было, можно было найти другой выход. Но честно признайся самому себе, ты даже представления не имеешь, как и что надо было бы делать. Ну спасибо тебе, мой добрый учитель» улыбнулся Гарни и медленно пошёл к дому.

В гостиной царило оживление. Люциан заливался соловьём, рассказывая о том, как объездил несколько городов, встречался с интересными людьми, но ни слова о том, какова была цель его поездки. Он привёз подарки, «милые безделушки» по его словам каждому, включая самую неприметную горничную. Графиня восхищалась его вниманию.

— Мой дорогой Люциан, я даже представляю, что мой сын мог бы вырасти таким же внимательным и заботливым, как вы, — она промакнула слезу и, обращаясь к вошедшему Гарни, сказала, — посмотрите, какое старинное кольцо. Какой чистоты этот бриллиант! Удивительно! А девочке, посмотрите, какое дивное колье он привёз Альэре!

Гарни повернулся и посмотрел на Альэру, щёки которой пылали багрянцем. Она двумя руками держала колье, в котором в золотые тончайшие гнёздышки были вставлены ярко-красные рубины разного размера. Гарни заметил, как дрожали руки Альэры и на её лице появился сначала испуг, который в скором времени сменился на выражение полного блаженства. Странная метаморфоза её реакции больно задела Гарни и ещё больше удивило то, что сказала Альэра, справившись в волнением в голосе:

— Люциан, боюсь, я не могу принять такой подарок от вас. Посмотрите, мне очень дорого вот эта простенькая безделушка, — она показала рукой на янтарные бусы с чёрным камнем, — я не хочу снимать эти бусы, а рядом с вашим подарком они будут выглядеть несоответственно.

— Да глупости, дорогая моя, стоит ли обращать внимание на правила этикета, носите всё вместе, — рассмеялся Люциан, — сочетание красного, жёлтого и чёрного весьма очаровательно. Гарни, вы согласны со мной?

Гарнидупс не знал что ответить, но Люциан, не дожидаясь слов поддержки, достал из небольшого саквояжа какой-то свёрток и протянул Гарни. — Я о вас тоже не забыл, держите, это вам, надеюсь мой выбор придётся и вам по вкусу.

«Прямо день подарков, что-то принесёт мне этот» подумал Гарни, взял увесистый свёрток и кивнул головой:

— Премного благодарен, надеюсь, что скоро смогу ответить вам тем же.

— Да бросьте, старина, разве между хорошими знакомыми могут быть обязательства, — Люциан похлопал Гарни по плечу, — поверьте, мой подарок от чистого сердца и не требует неприменной отплаты. Графиня, душа моя, я чертовски голоден, как в старые добрые времена, не угостите ли меня обедом?

— Ах боже мой, я совсем выжила из ума, — графиня замахала руками, — молодым организмам нужно питание, а я только сижу и любуюсь молодостью, радостью и счастьем. Прошу, прошу к столу, господа.

Выбровская взяла Люциана под руку и они, что-то тихо обсуждая, двинулись в столовую. Альэра подошла к Гарни и прошептала: