Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Виктор Бакин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В.Аксенов: «Читал он мне тогда и отрывки из своей собственной прозы, из романа «Девочки». Не знаю, насколько он продвинулся в этом деле, времени у него всегда не хватало, да и к писанию прозы он не был приучен. В тех отрывках, что я слышал, описывались московские красотки, подцепляющие «фирму», то есть иностранцев».
Через два десятка лет В.Аксенов в одном из интервью выскажет гипотезу на эту тему: «Я почти уверен, что он стал бы серьезным романистом или драматургом. Пение на самом деле повергало его в своего рода истерику. А он жаждал вырваться в какую-то более спокойную сферу. Это самосохранение, попытка спастись у него была. Он цеплялся за эти формы деятельности, исключающие непосредственный контакт с публикой. Он прежде всего писал бы о самом себе в разных ситуациях. Он ведь был байронист. Это продолжение плеяды Печориных, Онегиных и прочих. Это такой тип русского романтика, байронита. Это не были бы, может быть, мемуарного плана вещи. А может быть, в конце концов, он пришел бы и к чисто мемуарному плану».
Естественно, что в 77-м году нечего было бы и пробовать напечатать это произведение. Впервые «Роман...» будет напечатан в декабре 1981 года в четырех номерах «Новой газеты», издаваемой в Нью-Йорке. В СССР его смогли прочитать подписчики толстого журнала «Нева» лишь в 88-м. В последующие годы «Роман о девочках» будут ставить на многих театральных площадках России. Вот один из зрительских отзывов на спектакль, поставленный Марком Розовским в Театре «У Никитских ворот»: «"Роман о девочках" Владимира Высоцкого очень театрален. Главным образом тем, что в нем при минимуме текста, занимающего от силы 30 листов, сказан, вернее, выплеснут максимум информации, додумывать и обрабатывать которую внутри себя не автору, а читателю и зрителю. Трудно не остаться благодарным за подаренный вечер, в котором было все: и обилие сценической выдумки, которая у Розовского, по-видимому, одного происхождения с выдумкой литературной и драматургической; и талантливая, искренняя, не раз по-настоящему берущая за душу игра актеров, знакомые песни, смех и слезы...»
«ЧЕРНАЯ СВЕЧА»
Пьем за то, чтоб не осталось по России
больше тюрем,
Чтоб не стало по России лагерей!
В середине июня Высоцкий по приглашению Вадима Туманова летит в Иркутск. В аэропорту его встретили заместитель В.Туманова — Анатолий Тюркин, журналист Леонид Мончинский, сын В.Туманова Вадим Туманов-младший и друг Туманова В.Церетели. Прямо из аэропорта поехали на Байкал.
Вспоминает главный инженер артели старателей «Лена» Сергей Зимин: «Первый день провели в Бодайбо, показали гостю город и его окрестности. Побродили по скверу перед зданием «Лензолото». Сильное впечатление на Высоцкого произвел местный базарчик на берегу Витима, где торгующих за прилавком было двое — бабуля и дедок. Они продавали семечки. Покупателей не было вовсе. Вот такие были тогда времена».
Из воспоминаний иркутского писателя Леонида Мончинского: «В ту поездку Высоцкий побывал на многих старательских участках — Барчик, Перевоз, Хомолхо...
...Вертолет завис над крохотным поселком старателей Хомолхо в Бодайбинском районе. Слева от гольца заходила чернобрюхая туча, под ней сплошная стена дождя.
— Это надолго? — кричит Высоцкий пилоту.
— Возможно, до конца недели. Поворачиваем на Бодайбо?
— Прошу вас, садитесь. Я обещал.
Вечером его будут слушать пятьдесят усталых мужчин, большинство из которых трудно чем-либо удивить, бывшие зэки, отбывавшие наказание на Колыме.
...К вечеру в поселке старателей набралось человек сто двадцать. Мы ломали голову: как узнали, откуда им взяться? По холодной северной распутице, через грязь, болота многие километры шли люди из лесных кордонов, геологических палаток, зимовий...
Разместить 120 человек в столовой оказалось делом невозможным, и поначалу хозяева повели себя со всей определенностью.
— Товарищ Высоцкий приехал до нас. Очень сожалеем, но...
Высоцкий попросил:
— Ребята, давайте что-нибудь придумаем. Мокнут люди...
И минут через тридцать был готов навес. Открыли окна, двери настежь. Высоцкий тронул струны гитары... Мы слушали его под шум дождя.
Мы тогда молчали, все четыре часа, ни хлопочка он не получил — время экономили. Володя стоял на сколоченном из неструганых досок помосте, потный, с усталой улыбкой. Добрый такой, приятный человек, вид немного беспомощный — дескать, все, мужики.
Бульдозеристы, сварщики вытирали о спецовки потные ладони, жали ему руку, просили не забывать. Один сказал:
— Фронтовик я, и такую благодарность от всех фронтовиков имею. Будто ты, вы, значит, со мной всю войну прошагали. Рядом будто. Дай обниму вас, Владимир Семенович!»
В Иркутск из поездки по приискам вернулись 17 июня.
Л.Мончинский: «Приехали ко мне домой. Была ночь. За столом сидели Высоцкий, Туманов, наши друзья-старатели. Немного выпили. И Володя запел...
Во дворе тепло, двери открыты. Потихоньку начал собираться народ. Володя вышел на балкон, в сквере перед домом — полно народу. Володя начал петь. В домах открылись окна. Включили фонарь, и стало светло в сквере, как в зрительном зале. Всю собравшуюся публику я знал. Там всякие были: и шершавые ребята, и милиционеры, и интеллигентные люди, и рабочие, идущие со смены. Все мирно слушают. И ведь что интересно? Он долго пел, и было так тихо. Утром мы выходим — у нас в дверной ручке букеты цветов, только-только собранных. Володя был мужественным человеком. Он никогда себе не позволял никаких сантиментов. Но, когда он увидел эти цветы, очень растрогался».
В поездке по Сибири Высоцкий, Мончинский и Туманов оказались на станции Зима. Высоцкий предложил: «Слушай, давай сделаем приятное Женьке — снимемся на перроне под названием станции». Он помнил, что именно на этом залузганном семечками зиминском перроне в 41-м году восьмилетний пацан Женя Евтушенко пел солдатам за кусок хлеба, за мятые рублевки, а то и просто «за так»: «Где-то в старом глухом городишке Коломбина с друзьями жила. До семнадцати лет никого не любила, но потом себе друга нашла».
Эту фотографию в 1987 году присовокупят к очередной «разоблачительной» статье о Туманове в газете «Социалистическая индустрия». А в результате того что в травле организатора новой системы золотодобычи зацепили в этой статье и любимого всеми Высоцкого, полюбили в Зиме прежде неизвестного Туманова со всей его артелью.
