Политические портреты. Леонид Брежнев, Юрий Андропов - Рой Медведев

Грубые действия милиции в декабре 1982 года, массовые облавы и проверки документов, да и многочисленные неоправданные задержания граждан вызвали немало критических замечаний и выступлений на партийных собраниях и конференциях. Поэтому в январе 1983 года было решено отменить эту массовую кампанию проверок, получившую кодовое наименование «Трал». Некоторое время милиция еще выборочно проверяла граждан в магазинах, но вскоре и это прекратилось. Изменился и общий тон печати. В многочисленных статьях и материалах, посвященных трудовой дисциплине, уже в феврале и марте упор делался на лозунг «Образцовая дисциплина для всех – от рабочего до министра».

Укрепление дисциплины и порядка началось и в сельской местности, для этого здесь собирались общие собрания членов колхозов и работников совхозов. Против нарушителей дисциплины и в городе, и в деревне разрабатывались и вводились различного рода санкции – наказания и штрафы.

Борьба за «порядок» и дисциплину сопровождалась изменениями в руководстве МВД и ряда других партийных и государственных органов. Был отправлен на пенсию министр торговли СССР А. И. Струев. На его место назначили недавнего партийного работника и первого заместителя Совета Министров УССР Г. И. Ващенко. Министр путей сообщения СССР И. Г. Павловский был заменен Н. С. Конаревым. Послом в Румынию отправили Е. М. Тяжельникова – заведующего отделом агитации и пропаганды ЦК. На его место по предложению Андропова был назначен Б. И. Стукалин, недавний председатель Госкомитета СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Его сменил на этом посту Б. Н. Пастухов, около пяти лет возглавлявший комсомол. Первым секретарем ЦК ВЛКСМ стал теперь В. М. Мишин. Были заменены руководители и некоторых других министерств и ведомств.

Новые идеологические акценты

Андропов не планировал проводить какие-либо существенные изменения в области идеологии. Не было речи о демократизации и расширении гласности. Это стало ясно после объявления амнистии по случаю 60-й годовщины со дня образования СССР. Число людей, освобождаемых из заключения, или тех, кому значительно сокращался срок неволи, оказалось вдвое большим, чем при предыдущих амнистиях. Но хотя акция проводилась в связи с важной политической годовщиной, она не распространялась на «политических», а также на тех, кого условно можно было назвать «религиозниками» или «националистами». Не были освобождены даже те политические, религиозные и иные диссиденты, которым оставалось пробыть в заключении всего несколько месяцев. Амнистия не распространялась и на людей, осужденных за занятие запрещенным промыслом (ст. 162 УК РСФСР). При широком толковании этой статьи под ее действие попадали люди, выполнявшие объективно полезную для общества работу в сфере услуг и мелкого производства.

Вместо того чтобы легализировать полезную для общества индивидуальную трудовую деятельность, как это было сделано спустя пять лет, ее еще больше загоняли в подполье. Не подлежали амнистии не только грабители и убийцы, но и «бомжи» – бродяги и люди, занимающиеся попрошайничеством. Не прекратилась подготовка судебных процессов по делам политических диссидентов, начатая в 1982 году. Фактически приостановилась эмиграция из СССР евреев, армян и др. В 1981–1982 годах из страны выбывало всего лишь 150–200 евреев в месяц, но после 10 ноября 1982 года уехать стало еще труднее.

Андропов не собирался пересматривать прежние оценки наиболее важных событий советской истории. Внимательные историки заметили, однако, что в нашей печати стало встречаться, хотя и редко, имя Н. С. Хрущева. С другой стороны, все реже упоминался Л. И. Брежнев и мало кто ссылался теперь на цитаты из его произведений.

Уже на ноябрьском Пленуме ЦК в выступлении Андропова прозвучала косвенная критика Брежнева и его политики. «Мы принимали много хороших решений, – сказал новый генсек, – но мало заботились об их практическом выполнении». Никак не был отмечен и очередной день рождения Брежнева – 19 декабря. Еще в ноябре по решению ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР было принято решение «Об увековечении памяти Леонида Ильича Брежнева». Большой город с поэтическим названием Набережные Челны к явному неудовольствию жителей переименовали в «Брежнев». Столь же приятное слуху москвичей название «Черемушкинский район» отныне должно было звучать как «Брежневский район». В Москве и в четырех других городах появились площади имени Леонида Ильича Брежнева. Впервые, кажется, в названии площади упоминалась не только фамилия, но и имя-отчество партийного деятеля. Приняли решение установить мемориальную доску на доме на Кутузовском проспекте, где жил Брежнев. Это было сделано за два дня до его дня рождения, и «Правда», а также другие газеты посвятили этому событию лишь коротенькие заметки. А между тем мероприятие сопровождалось большим митингом и выступлением члена Политбюро В. В. Гришина, которое, однако, осталось неопубликованным. На торжественном заседании по случаю 60-летия СССР имя Брежнева было упомянуто только один раз – в речи К. У. Черненко. Андропов не сказал о нем ни слова, а фраза о том, что «партия должна ориентироваться на дела, а не на громкие лозунги», была воспринята как критика Брежнева и вызвала аплодисменты зала.

30 и 31 декабря в нашей печати появилось много статей, подводящих итоги уходящего года. Но ничего не говорилось о том, что именно в 1982 году партия потеряла такого «великого ленинца», как Леонид Ильич Брежнев. Ни словом о нем не обмолвилась передовая статья «Правды» – «Провожая год 1982-й», хотя газета не забыла упомянуть о выступлениях «товарища Ю. В. Андропова». Изучение «литературных» и иных произведений Брежнева в системе партийно-политического просвещения прекратилось, хотя несколько уже завершенных и сданных в печать «новых глав» из его «Воспоминаний» появилось в первом номере журнала «Новый мир» за 1983 год. Иными словами, начался быстрый и очевидный для всех демонтаж культа личности Брежнева, насаждавшегося всеми средствами пропаганды и массовой информации с 1970 года.

Всем становилось ясно, что «эпоха Брежнева» завершилась. Начиналась новая эпоха в жизни страны, но мало кто мог представить себе, сколь крупные перемены произойдут в 1980-е годы. Все же новый, 1983 год большинство советских людей встречало с надеждой на изменения к лучшему. Вопрос о наведении порядка в экономике и дисциплины в обществе в первые же месяцы 1983 года оказался главным не только в политике, но и в идеологии.

До конца января Юрий Андропов работал почти исключительно в своем кабинете в здании ЦК, а также в Кремле. Вечером он возвращался в квартиру на Кутузовском проспекте, но чаще в резиденцию, расположенную в Подмосковье. Лишь 31 января он решил посетить Московский станкостроительный завод. Кратко осмотрев цеха и побеседовав с рабочими на их рабочих местах, Андропов выступил затем с речью в заводском клубе. Главной темой был опять-таки вопрос о дисциплине. Укрепление дисциплины и наведение порядка в стране объявлялись главной задачей партии и государственных органов на ближайшие месяцы. «Нынешний год, – говорил Андропов, – сердцевинный год пятилетки. Надо доделать то, что мы, прямо говоря, не сделали за первые два года, и постараться наверстать упущенное, создать условия для нормальной работы в последние два года пятилетки… Где же, говоря ленинскими словами, то самое звено, за которое надо ухватиться, чтобы вытянуть всю цепь? Цепь-то большая, тяжелая. И хотя нельзя все сводить к дисциплине, начать надо, товарищи, именное нее… Без должной дисциплины – трудовой, плановой, государственной – мы быстро вперед идти не сможем. Наведение порядка действительно не требует каких-либо капиталовложений, а эффект дает огромный[337].