У истоков Черноморского флота России. Азовская флотилия Екатерины II в борьбе за Крым и в создании Черноморского флота (1768 — 1783 гг.) - Алексей Лебедев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако Денисов все же получил приказ двигаться на Бахчисарай, правда, с жесткой оговоркой: в город не входить, а остановиться у его окраины. Денисов быстро выполнил предписание и вскоре уже стоял перед пепелищем Бахчисарайского форштадта, сожженного еще осенью 1777 г.
Эти февральские события сильно напугали татар. Отступая под напором наседавших российских войск, теряя каждую ночь десятки замерзших и умерших от голода, бунтовщики в открытую заговорили о капитуляции. Не имея крова, тепла, пропитания, они были обречены на гибель, и чтобы спастись, отправили к А.А. Прозоровскому еще несколько депутатов с раскаянием.
Узнав об этом, начальники мятежников во главе с Селим-Гиреем стали торопливо отходить к Ахтиарской бухте, где находились турецкие суда. Здесь, озлобленные бегством руководителей сопротивления, простые мятежники попытались даже учинить расправу над Селим-Гиреем, но тот сумел вырваться из Крыма. После этого с мятежом фактически было покончено. А.А. Прозоровский послал П.С. Потемкина к Инкерману, а Трубецкого на Бельбек, чтобы принять оружие от сдающихся татар.
А на следующий день, 6 февраля, к Шагин-Гирею явилась с повинной представительная депутация — до полусотни татар, которым не хватило места на турецком корабле. Хан долго их не принимал, но потом смягчил свой гнев — принял, обругал за измену, нехотя простил и отправил в горы уговаривать оставшихся сдать оружие и разойтись по своим деревням.
Между тем, в Инкермане и у Бельбека сложили оружие более 4000 бунтовщиков, изголодавшихся, обмороженных, едва державшихся на ногах. Таким образом, татарский мятеж, длившийся долгих четыре месяца, был задушен!
С чувством исполненного долга А.А. Прозоровский поспешил сообщить об этом утешительном, а главное — сулящем значительные политические выгоды событии, не только П.А. Румянцеву, но и в Петербург.
«Разноместно войсками нашими побито их до 12 000 человек, — отметил он в рапорте фельдмаршалу. — Во время стужи множество гибло без крова престарелых, жен и младенцев, множество лишились жизни от холоду, как то и я самовидец сему — застал в деревне, где ныне стою, старика с женою и двумя детьми при последнем издыхании от голоду и холоду, будучи наги “и третий день уже не евши. Множество у них потеряно людей и от междоусобия, яко с некоторого времени нужда заставляла друг друга грабить и из-за куска хлеба умертвлять, прибавя напоследок и то, что ежели бы еще продолжалось сие возмущение некоторое время, то все бы без изъятия от голоду и холоду и наведенного им войсками нашими ужаса погибнуть должны были…».{1506}
А вот в письме к Г.А. Потемкину, рассказав о достигнутой победе, А.А. Прозоровский заметил, имея в виду постоянные придирки П.А. Румянцева: «Сие самое разрешает меня теперь оставить дела и избавиться от налогов и шиканов начальника, на которого недостает и недостанет никогда сил моих угодить…». А в конце покорно просил светлейшего князя поднести Екатерине II его нижайшую просьбу о переводе из Крыма: «Призрите, милостивый князь, на мое состояние, сжальтесь над моей немощью и болезнью и великодушным своим представительством помогите мне избавиться отсюда и из-под начальствования его сиятельства графа Петра Александровича».{1507}
Таким образом, только в феврале 1778 г. А.А. Прозоровскому удалось справиться с мятежом Крымских татар. Такая медлительность уже вызвала недовольство его деятельностью у П.А. Румянцева. В результате 23 марта 1778 г. новым командующим русскими войсками в Крыму был назначен генерал-поручик А.В. Суворов; одновременно за ним оставалось и командование Кубанским корпусом. Кроме того, к нему в оперативное распоряжение поступила и Азовская флотилия.
Прозоровский Александр Александрович (1733–1809 гг.), генерал-фельдмаршал русской армии (с 1807 г.)
Князь А.А. Прозоровский родился в 1733 г. Учился в Сухопутном кадетском корпусе и в 1754 г. был произведен в подпоручики. Участник Семилетней войны 1756–1763 гг., а также войн с Турцией 1768–1774 и 1806–1812 гг. В 1780–1782 гг. являлся управляющим Орловско-Курским генерал-губернаторством. В 1790–1795 гг. А.А. Прозоровский был назначен главнокомандующим в Москву с подчинением ему войск не только московских, но и Смоленской губернии и Белоруссии. Павел I назначил его командиром Смоленской дивизии, а в 1797 г. уволил в отставку и сослал в деревню. Возвращен на службу Александром I и в 1807 г. произведен в генерал-фельдмаршалы. Умер А.А. Прозоровский на посту главнокомандующего Дунайской армией в своем лагере близ Мачина.
В рассматриваемое время являлся генерал-поручиком и командиром Крымского корпуса. Одни авторы считают А.А. Прозоровского тупым и невежественным солдафоном, генералом, который командовал небольшими отрядами и не обладал полководческими способностями, добиваясь чинов угодничеством и интригами. Другие называют его одним из образованнейших генералов своего времени, стоявшим во главе крупных войсковых соединений, от корпуса до армии, отмечают личную храбрость, а также манеру держаться независимо даже по отношению к очень влиятельным персонам.
Объективно обладал военными дарованиями, сумев в 1772–1774 гг. обеспечить вполне надежную оборону Крыма, а в начале 1778 г. утопив в крови восстание крымских татар. Однако к числу выдающихся военных личностей его отнести явно нельзя. Умудрился испортить отношения с П.А. Румянцевым, Г.А. Потемкиным, А.В. Суворовым (хотя состоял с ним в родстве), А.Н. Сенявиным. В начале 1778 г. заменен А.В. Суворовым на посту командующего Крымским корпусом, с официальной формулировкой «для восстановления здоровья», а в действительности — из-за весьма пассивных действий.
Не показал А.А. Прозоровский крупных достижений в области военного искусства и позднее, в том числе и во время Русско-турецкой войны 1806–1812 гг., во время которой возглавлял русские войска на протяжении 1808–1809 гг. В частности, вновь действовал весьма медленно и непродуктивно, поскольку не придерживался принципа принуждения противника к полевому сражению для его разгрома, а полагал, что победа будет достигнута в результате овладения всеми турецкими крепостями. Последнее же показало свою бесперспективность еще в войнах с турками в XVIII в., да и А.В. Суворов и Наполеон всегда делали ставку именно на разгром живой силы неприятеля.
Тем не менее, вклад А.А. Прозоровского в покорение Россией Крыма был достаточно весом, что, кстати, оценили и в Петербурге. За штурм Перекопа в 1771 г. А.А. Прозоровский был награжден орденом Св. Анны I степени, в апреле 1773 г. он получил звание генерал-поручика, а 10 июля 1775 г., во время торжественного празднования первой годовщины Кючук-Кайнарджийского мира, Екатерина II наградила его золотой шпагой, усыпанной бриллиантами. Кроме того, в 1778 г. за подавление мятежа в Крыму он, несмотря на увольнение от должности командующего Крымским корпусом, получил орден Св. Георгия II степени.
Заметим, что с вышеупомянутыми должностями А.В. Суворов, по мнению исследователя В. С. Лопатина, наконец-таки получил большое самостоятельное дело. И великий русский полководец сразу же решил подвести итоги своей деятельности на Кубани и сделать достоянием каждого офицера и солдата приобретенный опыт. 16 мая 1778 г. он отдает знаменитый приказ по Кубанскому корпусу. В нем подробно разбираются меры по организации службы, обучению войск, по сбережению здоровья воинских чинов. Главная часть этого приказа — боевое наставление о том, как строить батальонные каре (своего рода подвижные крепости, удобные и при обороне, и при наступлении), как учить войска стрельбе и штыковому удару, как учить конницу сабельной атаке, а казаков — атаке с дротиками-пиками. «Пехотные огни открывают победу, — наставляет своих подчиненных Суворов, — штык скалывает буйно пролезших в карей, сабля и дротик победу и погоню до конца совершают».
Таким образом, в нескольких строках этого приказа уже проступают идеи «Науки побеждать».
Генералиссимус А.В. Суворов, граф Рымникскии, князь Италийский. Выдающий русский полководецКрасной нитью проходит наставление о дружбе россиян с мирным населением, о гуманном отношении к пленным. «С пленными поступать человеколюбиво, стыдиться варварства», — приказывает А.В. Суворов, придававший огромное значение развитию в подчиненных чувства чести, нравственного долга, патриотизма. Этот приказ несколько позже был повторен дословно и для войск Крымского корпуса.{1508}
Готовилась к кампании 1778 г. и Азовская флотилия. Правда, судя по запискам В. Тизделя, в Керчи зимой 1777/1778 г. царила совсем не военная атмосфера. «Керчь, это маленькое местечко, — писал В. Тиздель, — отстоящее от столицы империи более 2000 верст, не представляло для нас никаких развлечений или занятий, а потому явилась праздность и породила пороки; начались ссоры, пьянство и все другое. Порядок и дисциплина были совершенно забыты. Страшно вспомнить, что происходило в этой маленькой самоуправной республике. Всякий делал что хотел, а делать было нечего, как только пить, да драться. Били всех, даже начальнику досталось однажды за то только, что он вздумал сделать какое-то распоряжение. Я тоже был жертвою потому только, что во всей русской компании — один я был иностранец. Капитан Александр Муромцев питал как бы врожденную ненависть ко всему иноземному, и все подчиненные следовали примеру своего достойного начальника. Эту общую ко мне ненависть я заслужил только тем, что был произведен в капитан-лейтенанты ранее некоторых, стоявших выше меня по списку. Мои товарищи, русские офицеры, сами мне говорили, что прибытие к ним иностранцев очень замедлило их повышение в чинах. Сперва я обращался к капитану Муромцеву, ожидая найти защиту в силе законов, но все мои жалобы были оставляемы без внимания, а потому я решился прибегнуть к своей собственной силе. Однажды капитан-лейтенант Никита Иванович Баскаков, начал попросту бить меня, я дал ему такой хороший отпор, что он четыре дня лежал в постели. Это случилось в присутствии капитана Михнева и капитан-лейтенанта Ивана Ивановича Кунаковского.