Из истории русской, советской и постсоветской цензуры - Павел Рейфман

К подобному выводу подводила и перводимая у нас зарубежная литература, изображающая темные стороны западной жизни. Как тут не возрадоваться. На самом же деле «У нас хорошо» — в весьма малой степени можно было сказать о столице, больших городах, но уж никак о провинции, о селе. А вот дополнительных средств государству стахановское движение дало не мало.

Время, рассматриваемое в этой главе, — период массового террора, «Большого террора», политических процессов второй половины тридцатых. годов. Убийство Кирова в 34 г. (спровоцированное) стало поводом для волны репрессий после него. XVП съезд ВКП (б), вызвавший гнев Сталина (почти все делегаты съезда были истреблены), еще более усилил государственный террор. Втихомолку пели частушку:

Эх яблочки, помидорчики.Сталин Кирова убил в коридорчике

На самом деле было не до песен. Жизнь становилась всё более страшной. 37-й год стал зловещим символом. Но и другие — не многим лучше. В августе 36 прошел так называемый процесс 16 (Зиновьев, Каменев и др.). «Требования трудящихся»: «во имя блага человечества применить к врагам народа высшую меру социалистической защиты», т. е. расстрелять. Все 16 расстреляны. Ярлык «враг народа» мог быть навешен на любого, со всеми вытекающими последствиями. Расхожее утверждение: «НКВД не ошибается» (331). Рассказывали, что Сталин лично просматривал списки осужденных, рядом ставил одну или 2 черточки: одна означала расстрел, две — 10 лет заключения. Одну черту Сталин поставил, в частности, рядом с фамилией Мейерхольда (Волк24). Процесс военачальников, Тухачевского. Последний отнюдь не светлая личность. На его руках много пролитой крови (Кронштадт, Тамбовское восстание и т. п.). Безжалостный карьерист, жестокий и беспринципный. Но, видимо, небесталанный военачальник и совершенно не виновный в том, в чем его обвинили и за что расстреляли.

Такая же судьба постигла многих других военных командиров высшего звена. К началу войны командная верхушка РККА почти целиком была уничтожена (смотри следующую главу). Миллионы жертв. Старая коммунистка Шатуновская, которая провела при Сталине много лет в лагерях, после доклада Хрущева на XX съезде партии включенная в комиссию Шверника, утверждала, что с 1-го января 35 г. по 1 июля 41 г. (6,5 лет) было арестовано 19 миллионов 840 тыс. человек, расстреляно в тюрьмах 7 миллионов (по официальным сведениям, видимо, заниженным — ПР). Сюда не включались жертвы голода на Украине в первой половине 30-х гг. А весь народ, по «зову сердца», искренне, или под нажимом, одобрял происходящее. 28 декабря 34 г. в газете «Ленинградская правда» от имени «рабочих масс» напечатан призыв к уничтожению врагов и вредителей: «Вечное им проклятье, смерть!.. Немедля нужно стереть их с лица земли». Такие призывы стали ритуалом: «враги народа», «уничтожить», «расстрелять», «вырвать с корнем» (Волк298). Поэт-эмигрант Г. Адамович в парижской газете писал о подобных заявлениях: «Вот перед нами список людей, требующих „беспощадной расправы с гадами“: профессор такой-то, поэт такой-то, известная всей России заслуженная актриса такая-то… Что они — хуже нас, слабее, подлее, глупее? Нет, ни в коем случае. Мы их помним. Мы их знали, и, не произойди революции, не заставь она их обернуться неистовыми Маратами, никому бы в голову не пришло усомниться в правоте их принципов и возвышенности стремлений» (Волк298-9). 30-е годыы — самый страшный период в истории советского общества, вообще-то в целом страшной. Даже время второй мировой войны не может с ним сравниться (там было ощущение единства, правоты своего дела, грядущей победы). Сталин беспощадно расправлялся с врагами, с теми, кто играл хоть в какой-то степени значительную роль в период революции, после нее, кто сохранил хотя бы остатки независимости, кто слишком выдвинулся и мог, хотя бы в подозрительном воображении Сталина, оказаться опасным, соперником. Кто слишком много знал. Об этих жертвах мы обычно прежде всего говорим. Их имена остались в нашей памяти. Хотя далеко не все. Их много. Огромное количество..

Но всё же гораздо более масштабно и трагически дело обстояло с коренными изменениями на селе, коллективизацией. Речь здесь шла о многих миллионах сельских жителей, о судьбе крестьянства. В последнее время, в связи со сложными отношениями между Украиной и Россией (см. последнюю главу), возник вопрос о голодоморе на Украине в 1932–1933 гг. Российские власти, Дума отрицают его. Украинцы его не только признают, но и считают важной вехой в отношениях между Россией и Украиной. Президент Украины Ющенко призвал считать нынешний, 2008-й, год — годом памяти голодомора. 2-го апреля 2008 года вопрос разбирала Государтвенная Дума. В полемику вмешался Солженицын, напечатав в тот же день в газете «Известия» статью «Поссорить родные народы?» И Дума, и Солженицын решительно утверждают, что голодомора на Украине не было; вернее, был великий голод, на Украине, Кубани, в Белоруссии, во многих регионах Поволжья, в Центрально-Черноземных областях, на Северном Кавказе, Урале, в Крыму, Казахстане…. в результате природных условий, засухи. Это случалось неоднократно, за советскую историю трижды, приобрело особый размах в 1932-33 годах… Солженицын напоминает о голоде 1921 г., унесшем миллионы жертв, о том, что коммунистической верхушке удалось списать его на природную засуху. Возникает вторая тема: голод — результат не только природных условий, но и «начала коллективизации», действий советской власти, на которые наложилась засуха: «Это привело к массовой гибели населения Украинской ССР; эта точка зрения получила определенное признание, а слово голодомор в смысле „Великий голод на Украине в 1932–1933 гг.“ вошло в международные документы». К такому выводу приходят и Солженицын, и Дума: голод вызван «насильственной коллективизацией» и природными условиями. С таким выводом, по нашему мнению, можно согласиться — ПР. Но им дело не ограничивается. Все предыдущее и в статье, и при обсуждении в Думе нужно для того, чтобы доказать: нет «никаких исторических свидетельств, что голод организован по этническому признаку»; «Госдума выступила против дележки жертв голода 30-x годов по национальному признаку». И далее начинается чистая политика. Она выражена уже в названии статьи Солженицына: осуждается стремление «поссорить родные народы». Позиция украинских властей сравнивается с действиями «большевицкого Агитпропа». Резко критикуются попытки «переиначить суть событий 75 — летнею давности в коньюктурных, сомнительных целях»; позиция властей Украины называется «провокаторский вскрик о „геноциде“»; попутно задеваются «западные уши», «которые никогда не вникали в российскую историю» и пр. Вот это, действительно, советским Агитпропом пахнет. С Думой уж ладно. Она и не на такое способна. А вот Солженицыну поддерживать позицию Думы вроде бы не гоже. Кстати, не верно утверждение, что о голодоморе 75 лет никто не впоминал. Видимо, забыли о повести Вас. Гроссмана «Все течет»?!

А голод на самом деле был страшным. Он продолжался с апреля 1932 по ноябрь1933 гг. За эти почти два года погибло от 7 до 10 миллионов человек (из них около 4 миллионов детей). С учетом непрямых жертв — примерно14 миллионов. Украинские историки, ссылаясь на материалы архивов, утверждают: «главной целью организации искусственного голода был подрыв социальной базы сопротивления украинцев против коммунистической власти и обеспечения тотального контроля со стороны государства всеми слоями нселения». Звучит, по-моему, тоже убедительно. Но что бы ни было главным, этнически-национальное или социальное, дело, видимо, второстепенное. Народ не хотел вступать в колхозы, резал скот, ломал инвентарь. Реальность была совсем не похожа на ту розовую утопию, которую изобразил Твардовский в поэме «Страна Муравия» (за что его упрекал Вас. Гроссман в романе «Жизнь и судьба»; страшные сцены голода подробно, с потрясающей яркостью изображены Гроссманом в повести «Все течет»; при этом подчеркивается, что по ряду причин власти обозлились особенно на Украину). Врагами советской власти, кулаками, оказались все, и те, кто экплуатировал чужой труд, и те, кто добросовестно работал в своем хозяйстве, добивался некоторого благосостояния (середняки), даже те, кто был бедняком, но критиковал колхозы (для них даже название изобрели: подкулачники). Задача была поставлена: уничтожить как класс. И уничтожали. Коллективное хозяйство имело свои преимущества, но не вводимое насильно, не превращающее крестьян в крепостных (им даже паспорта на руки не выдавались). Такое хозяйство было не эффективно, не продуктивно. Оно отнимало у крестьян землю — главное, что дала им революция, за что они поддержали ее. Но такое хозяйство, с точки зрения властей, имело одно очень важное преимущество: оно давало возможность государству выкачивать почти все произведенные в колхозах продукты. Решение о коллективизации принято на XV ВКП (б) в 27 г. Оно начало осуществляться с 29 г. 7 ноября, в газете «Правда» напечатана статья Сталина «Год Великого перелома», ориентирующая на поголовную насильственную коллективизацию, на ликвидацию кулака как класса. Народ коллективизации не хотел. Повсеместно происходили крестьянские волнения. В январе 30 г. зарегистрированно 346 таких массовых волнений, в которых участвовало около 125 тыс. человек, в феврале — 736 волнений (примерно 220 тыс. участников), за две недели марта — 595 волнений (около 230 тыс. участников). Это не включая Украину, где волнения охватили около 500 населенных пунктов. Всего же за март произошло 1642 массовых волнений, примерно 750–800 тыс. участников. Сюда следует приплюсовать около 1000 волнений на Украине.