Сокровище тамплиеров - Джек Уайт

Горный кряж в виде разомкнутого круга походил на чашу с отбитым краем. Это сходство усиливали голые, лишённые растительности откосы и походившая на донышко чаши долина внизу. Андре рассеянно подумал — как могла образоваться эта гигантская посудина? Сейчас Сен-Клер находился примерно в миле над морем, простиравшимся на север и на юг, насколько хватало глаз.

Вообще-то Андре не собирался забираться так высоко. Его занесло сюда лишь потому, что все тропы на склонах шли вверх. Сейчас Сен-Клер думал только о том, как бы спуститься с высокого кряжа с обрывистыми краями на пологий луговой склон, видневшийся по левую руку. Храмовник намеревался ехать по этому склону параллельно хребту; тогда он находился бы ниже гребня, но выше всех, кто мог тоже появиться на этих кручах.

Более чем в двух милях позади остался Арсуф, который Сен-Клер недавно покинул. Когда Андре вскоре после рассвета добрался до этой крепости, оказалось, что, кроме него, его лошади и мула, там нет ни одного живого существа.

Старинная крепость со стенами из песчаника стояла без крыши, открытая всем ветрам, и Сен-Клер с первого взгляда заметил, что никто не пытался её укрепить и снова превратить в опорный пункт. Но, выполняя полученные указания, рыцарь задержался там на четыре часа, разведал всё вокруг и даже углубился в лежащий близ города лес, простиравшийся на много миль вокруг. Сен-Клер помнил повторявшиеся шёпотом слухи о ловушках и засадах среди деревьев, но, проехав больше мили по хорошо заметной тропе, решил, что никаких ловушек здесь нет и что все слухи — лишь враки.

Он вернулся к городским стенам, когда время уже близилось к полудню. Андре было ясно, что если Саладин и намеревался овладеть этой твердыней, то опоздал. Ведь даже двигаясь с обычной скоростью в одну милю в час, христианская армия прибудет сюда не позже чем во второй половине дня.

Если, конечно, что-нибудь непредвиденное не задержит её в пути.

Не сомневаясь, что он выполнил своё задание, Сен-Клер снова сел в седло и направился на север, ведя мула навстречу армии франков. Добравшись до откоса, что поднимался к высокому гребню, он свернул с дороги и начал взбираться вверх.

До вершины оставалось не больше человеческого роста, когда Андре осадил лошадь и подался в седле вперёд, поглаживая животное по холке. Когда лошадь снова стала дышать ровно, рыцарь спешился, провёл обоих животных по очереди по узкой, крутой, коварной тропе, перевалил через гребень и снова сел в седло.

Теперь нужно было преодолеть участок склона, который заслонял от Сен-Клера лежащую внизу долину. Склон уходил вниз на сотню шагов, затем начинался подъём к другому, более низкому гребню, за которым не видно было ничего, кроме неба.

После осторожного спуска Андре начал этот подъём, но не успел подняться на кряж, как услышал странные, то усиливающиеся, то затихающие звуки. Движимый любопытством, рыцарь пришпорил лошадь, и, когда въехал на гребень, у него перехватило дыхание от того, что открылось его взору. Сен-Клер резко осадил лошадь и застыл в седле с широко открытыми глазами и отвисшей челюстью.

На дне долины кипело сражение. Правда, с первого взгляда трудно было разобрать, что именно там происходит; Андре потребовалось несколько мгновений, чтобы приглядеться, поскольку с большой высоты всё казалось странным и необычным.

Но потом его осенило — и то было горькое озарение. С нарастающим разочарованием, с трудом веря своим глазам, Андре осознал, что Ричард Плантагенет, возможно впервые в жизни, допустил тактическую ошибку.

Было ясно, что мусульманские войска, сотни всадников, незаметно перемещавшихся по высоким лесистым склонам, ринулись в задуманную Саладином атаку, нанеся свой первый удар именно здесь.

Франкская армия находилась прямо под тем местом, где сидел в седле Сен-Клер. С такого расстояния ему трудно было разобрать, насколько плотно сомкнут строй христиан и насколько яростно атакуют сверху воины Саладина. Но было ясно, что мусульмане стреляют так быстро, как только успевают натягивать тетиву. Тесную толпу франков осыпа́л град стрел и арбалетных болтов.

Справа от Сен-Клера тянулась прямая и узкая римская дорога, проходившая рядом с болотом, у которого армия Ричарда провела ночь. Андре видел, что дорога свободна, что на ней нет ни засады, ни ловушки, способных помешать франкам отступить. Но с другой стороны, с юга, дорога ныряла под сень древесных ветвей; примерно в полумиле от этого леса и остановились франки. Остановились не по своей воле: из леса и с поросшего деревьями склона над дорогой на воинство Ричарда обрушились превосходящие силы мусульман.

При взгляде с высоты скопище человечков не казалось внушительным зрелищем, но Андре Сен-Клер знал: он смотрит на самую большую армию Запада, действовавшую в Святой земле со времён римлян. Но эту армию с трёх сторон окружали многократно превосходящие силы врага.

Построение франков было таким плотным и чётким, что каждый отряд выглядел монолитным блоком. В авангарде белые, с красными вкраплениями, ряды тамплиеров, находившихся сейчас по левую руку Сен-Клера, составляли правое крыло. Одетые в тёмное, ехавшие в арьергарде госпитальеры формировали левое. Между ними ярко выделялись лазурь и золото французских рыцарей, но именно плотные боевые порядки Храма и Госпиталя составляли костяк христианских сил.

С самого начала марша из Акры на Иерусалим Ричард настаивал, что не допустит ошибок, ставших роковыми для его предшественников. Король относился к курдскому султану с глубочайшим уважением и твёрдо вознамерился избежать необдуманных, порывистых поступков, которые могли бы дать сарацинскому военачальнику преимущество над христианами. В глазах Ричарда главной пагубной слабостью франкского воинства и причиной всех поражений последних лет была привычка при виде врага атаковать, не раздумывая, а о последствиях судить потом, когда ужасающая цена уже уплачена.

Ричард не питал иллюзий относительно этой тактики и знал, откуда она взялась. Она проистекала из упрямого, своенравного высокомерия тамплиеров и госпитальеров, которые и мысли не допускали, что враг, тем более пеший или легковооружённый, может представлять угрозу для них, воителей Господа, и что им необязательно очертя голову бросаться в атаку на мусульман. Враг, однако, прекрасно знал эту их слабость. Сарацины научились подбивать