Настоящий американец - Аристарх Риддер

В округе Шаста вот уже неделю идут протесты против работы шахты Ричмонд и протестующие приехали в Северную Калифорнию со всей страны, но в основном из Бостона и Нью-Йорка.

Протестующие, главным образом, молодые мужчины и женщины в возрасте до 25 лет и большинство из них студенты и называют они себя эльфами — бойцами Фронта Освобождения Земли.

Протестующие требуют закрыть шахту из-за того, что её работа якобы пагубно влияет на экологию округа Шаста и всей Северной Калифорнии.

Со слов шерифа Смита почти четыре десятка человек были задержаны по подозрению в организации этих взрывов, которые квалифицируются как террористический акт и покушение на частную собственность.

Нам удалось получить комментарии профессора Буссе, преподавателя геологии в Сорбонском университете и заведующего крупнейшим во Франции музеем минералов.

Со слов месье Буссе обесточивание шахты Ричмонд может иметь очень серьезные последствия для окружающей среды округа Шаста. Сточные воды шахты представляют угрозу из-за чрезвычайно высокой концентрации кислот. Отсутствие электроснабжения повлечет за собой остановку насосов шахты, из-за чего рудничные воды беспрепятственно смогут попадать в реку Спринг-Крик, приток Сакраменто, что повлечет за собой массовую гибель рыбы и сделает невозможным использованием воды Сакраменто для питья, хозяйственных нужд и сельского хозяйства.

Это мои сектанты что ли резвятся? Мы же вроде договорились, что начнем со сбора статистики, статей в газетах и массовых протестов в защиту природы. Хотя вон тут пишут, что протесты были аж целых две недели. Ладно, это уже свершилось, да и притормозить Джейка и его подручных я теперь вряд ли смогу, что называется, выпустил джинна из бутылки.

В Миддлтаун я приехал уже глубокой ночью. Не знаю, как моя тайная поклонница об этом прознала, но утром перед дверью меня уже привычно ждал романтический кекс с желе в форме сердца.

Традиционно передарил его Марте, а сам поехал на завод «Моторы Уилсона», нужно было взглянуть на новый двигатель.

Шум в нашем цехе двигателей стоял такой, что я не мог ничего разобрать из того, что кричал Шелби. Пришлось отойти чуть в сторону от испытательного стенда.

— Билли, Билли — надрывался Кэрол, — глуши!

Билли Спаркс стоял ближе всех к испытательному стенду и раз уж я едва понимаю Шелби, то моему другу и совладельцу бизнеса по производству снегоходов уж точно ничего не слышно.

Благо что Кен Майлз хорошо расслышал, о чем говорит Шелби и, подойдя к стенду, заглушил двигатель.

Кен присоединился к нашей команде инженеров и гонщиков буквально позавчера и это огромная удача.

Я неплохо знаю историю автогонок и помню, что именно мистер Майлз, вместе с Шелби был главным творцом легендарного GT-40.

— Это никуда не годится, — объявил Кен, когда в цеху воцарилась тишина. Он подошёл к холодильнику с напитками, достал оттуда бутылку моей новинки, лагера Middletown’s fuel, и ловко открыл пиво обручальным кольцом.

У Кена оно не серебряное или золотое, нет. Майлз у нас оригинал. И кроме того ветеран-танкист последней войны в Европе, прошедший от пляжа Омаха до Эльбы. Сначала он воевал на британском Крестоносце, после Арденн пересел на Шерман М4, а после того как и этот танк подбили в Бельгии, пересел на Светлячка.

И кольцо на его пальце как раз из лобовой брони Светлячка. Буквально за день до капитуляции немцев последний танк Кена подбил из фаустпатрона какой-то эсэсовец. Наш новый инженер и пилот успел выскочить из горящего танка, а вот двум его товарищам не повезло. После победы в память о своих погибших друзьях он и сделал два кольца.

Больше геройскому мехводу танков не доверили, и он вернулся к себе в Англию, откуда три года назад перебрался к нам, в США.

— Это никуда не годится, — громко повторил Кен, опустошив чуть ли не половину бутылки одним глотком. Англичанин, что с него взять.

— И что вам не нравится в моём двигателе, мистер Майлз? — спросил уязвленный Хрушка с характерным немецким акцентом.

— Кроме общей концепции и скорости с которой вы его сделали мне не нравится буквально всё. Вы что, не видите, как он работает? Поршневая группа абсолютно дерьмовая. Хуже чем на тракторе на котором я до войны пахал землю на отцовской ферме. И это еще не всё. Он у вас буквально задыхается на оборотах больше пяти тысяч. Клапаны и форсунки никуда не годятся. Чем вы думали, когда его проектировали — головой или жопой?

Лицо главного инженера завода Альфа Ромео от возмущения налилось красным цветом, а очки запотели. Он уже собрался обрушиться с ответными претензиями на Кена, но тот не стал этого дожидаться, а подошел ко мне.

— Фрэнк, — добив бутылку, Кен метко зашвырнув её в мусорное ведро, — зря ты доверил разработку двигателя бошу.

Ну да, нелюбовь Кена ко всем, кто говорит по-немецки не новость. Да и глупо ожидать иного от человека, которого немцы едва не угробили.

— Мистер Майлз! — все же вскипел Хрушка, — Я бы вас попросил следить за языком!

— Джентльмены, — тут же встрял в начинающуюся перепалку Кэрролл, — давайте не будем переходить на личности. И да, Рудольф, — посмотрел он на главного инженера Альфа Ромео, — по существу я согласен с Кеном на счет двигателя. Прямо сейчас ваш двигатель никуда не годится. Даже если вы решите проблему с падением мощности на высоких оборотах, то поршневая группа всё равно ко всем чертям разобьёт головку блока.

— Ресурс конструкции достаточен чтобы выдержать непрерывную работу в течении суток. Мы это проверяли.

— Вот же дундук тупой, — в сердцах воскликнул Кен едва Хрушка закончил. — Ну что вы там проверяли? Работу не доведенного двигателя? Если устранить проблему с высокими оборотами, то поршни очень быстро разболтаются и в итоге снесут головку блока ко всем чертям! Всё, кроме картера и блока цилиндров надо переделать.

— Так, джентльмены, — пришла моя очередь вмешаться в процесс. — У нас есть двигатель. Он, если его довести до ума, соответствует задачам, которые ставятся перед нашими машинами. Кэрол, Кен, я прав?

— В общих чертах, — ответил Шелби.

— Отлично, тогда делаем так. Вы трое — Рудольф, Кэрол и Кен прямо сейчас идёте в мой бар, надираетесь в дым. Там сейчас барменом Джек, я позвоню ему и скажу, что всё за мой счёт. Завтра утром и днём вам