Властелин Хаоса - Роберт ДЖОРДАН

– Может быть, он расскажет нам, кто отдал приказ? – промолвил Калдин.

Тон его не оставлял сомнений в том, что пленный расскажет все. Через минуту из соседнего здания вышли Девы и вывели связанного прихрамывавшего человека с залитым кровью лицом. Довольно скоро на коленях перед Рандом стояли уже четыре пленника.

Лица всех четверых были суровы и строги, хотя малый с разбитой физиономией, похоже, косился на айильцев с опаской. Двое других смотрели с угрюмым вызовом, а четвертый ехидно ухмылялся.

Ранд судорожно сжал кулаки.

– Вы уверены, что они к этому причастны? – Он удивился тому, как тихо прозвучал его голос. Тихо, зато ровно. В конце концов, все решит погибельный огонь. Нет! – тяжело задышал Льюс Тэрин. Только не погибельный огонь! Это не должно повториться! – Уверены?

– Да, – ответила какая-то Дева. Он не сумел узнать ее под вуалью. – Все те, кого мы убили, тоже носили такие знаки.

Из-под связанных рук окровавленного мужчины она выдернула плащ. Поношенный, запачканный кровью белый плащ с вышитой на груди золотистой эмблемой солнечной вспышки. Точно такие же были и у остальных.

– Этим, – пояснил широкоплечий Горный Танцор, – велено было наблюдать и докладывать, если дело обернется для них худо. – Он издал короткий, похожий на лай смешок. – Тот, кто их послал, и не предполагал, насколько худо оно обернется.

– Никто из них не стрелял? – спросил Ранд, вновь подумав о разящем огне и услышав истошное «Нет!» Льюса Тэрина.

Айильцы переглянулись и покачали замотанными шуфа головами.

– Всех повесить, – приказал он.

Малый с окровавленным лицом едва не повалился на мостовую. Подхватив потоками Воздуха, Ранд поставил его на ноги и лишь тогда понял, что держится за саидин. Сейчас его не отвращала даже тошнотворная горечь порчи, ибо она заставляла хотя бы на время забыть то, о чем он предпочел бы не вспоминать никогда.

– Как тебя зовут?

– Ф-фарал, м-милорд. Д-димир Фарал. – Глаза, чуть ли не выкатившиеся из орбит, уставились на Ранда сквозь кровавую маску. – П-пощадите, м-милорд. Я п-пойду в Свете. Клянусь!

– Тебе повезло, Димир Фарал. – Собственный голос звучал в ушах Ранда так же отдаленно, как и выкрики Льюса Тэрина. – Ты увидишь, как повесят твоих друзей. – По щекам Фарала покатились слезы. – А потом тебе дадут лошадь. Ты отправишься к Пейдрону Найолу и скажешь ему, что настанет день, когда я вздерну его на виселицу за все то, что произошло сегодня.

Он отпустил поток Воздуха, и Фарал бесформенной грудой рухнул на мостовую. Сотрясаясь в рыданиях, пленник принялся уверять, что домчится до Амадора без остановки. Те трое, которым предстояло умереть, смотрели на него с презрением, а один из них плюнул.

Ранд выбросил их из головы, оставив в своей памяти место лишь для Пейдрона Найола. У него оставалось еще одно дело, и, чтобы исполнить задуманное, он не нуждался в завесе между собой и собственными чувствами, а потому отпустил саидин.

Склонившись над телом Дезоры, Ранд коснулся черной вуали из алгода. Какая-то Дева, хлопотавшая возле убитой соратницы и секундой раньше закрывшая погибшей лицо, потянулась, чтобы остановить Ранда, но, взглянув ему в глаза, передумала и молча села на корточки.

Он сдвинул вуаль и вгляделся в лицо Дезоры. Вгляделся так, чтобы запомнить его навсегда. Дезора из септа Мусара Рийн Айил. Так много имен приходилось помнить – Лиа из Косайда Чарин; Дайлин из Железной Горы Таардад, и Ламелле из Дымного Ручья, из Миагома, и… Слишком много имен. Порой он перебирал их одно за другим, и все чаще в этом перечне появлялось еще одно – Илиена Тэрин Моерелле. Каким образом Льюс Тэрин сделал это имя частью его, Ранда, воспоминаний, юноша не понимал, но не стал бы вычеркивать его из памяти, даже если бы знал, как это сделать.

Оторвать взгляд от лица Дезоры было не так-то просто, хотя, сделав это, Ранд испытал нечто похожее на облегчение. Зато настоящим облегчением было узнать, что второй мертвец, которого он принял было за Деву, оказался мужчиной, необычно низкорослым для айильца. Ранд скорбел о каждом, кто погибал за него, но поневоле вынужден был следовать старой пословице: «Думай о живых, мертвые заслужили покой». Это бывало нелегко, однако он умел заставить себя думать только о живых. Но не тогда, когда умирали женщины.

Внимание его привлекли распростертые на каменных плитах юбки. Гибли не только айильцы.

Пущенная из арбалета стрела вонзилась точно между лопатками. Платье почти не окрасилось кровью – смерть была мгновенной и безболезненной. Опустившись на колени, Ранд бережно повернул тело и увидел, что наконечник стрелы торчит из груди. Погибшая оказалась широколицей седеющей женщиной средних лет. В ее темных, широко раскрытых глазах застыло изумление. Имени ее Ранд не знал, но это лицо запомнил навсегда. Она погибла из-за того, что оказалась на одной улице с ним.

Ранд схватил Нандеру за запястье, но Дева мгновенно высвободилась – она держала в руках натянутый лук, и ничто не должно было помешать ей в случае необходимости пустить стрелу. Правда, к нему она все-таки обернулась.

– Найди родных этой женщины. Позаботься, чтобы у них ни в чем не было нужды. Золото… – Он осекся, понимая, что никакое золото не заменит кому-то жены и матери. – Позаботься о них. И узнай ее имя.

Нандера протянула было к нему руку, но тут же вновь взялась за лук. Вставая с колен, он приметил, как пристально наблюдают за ним Девы. Сулин, хоть и не знала о перечне имен, догадывалась о его чувствах – вдруг она рассказала и остальным? Трудно представить, что творится у них в головах.

Вернувшись на то место, где Дезора выбила его из седла. Ранд подобрал с мостовой Драконов скипетр. Это оказалось нелегко – наклонился он с трудом, да и короткое копье казалось необычно тяжелым. Джиди’ин был хорошо вышколен и, когда седло его опустело, остался на месте.

– Я сделал, что мог, – промолвил Ранд, усевшись на крапчатого жеребца. С этими словами он пришпорил коня. – Пусть думают, что хотят.

Избавиться от собственных воспоминаний ему было не под силу, и единственное, что он смог, это на время оторваться от айильцев. Во дворец он прибыл раньше Нандеры и Калдина, отчего те, когда подоспели следом, выглядели весьма недовольными. Вместе с ними явились и две трети Дев и Горных Танцоров из эскорта Ранда – остальные задержались позаботиться о погибших. Заметив в глазах Нандеры сердитый огонек, Ранд подумал, что ему лучше бы порадоваться, раз на ней нет вуали. И Калдин всем своим видом показывал, что совершенно напрасно Ранд оторвался от своей охраны.