Военная история Римской империи от Марка Аврелия до Марка Макрина, 161–218 гг. - Николай Анатольевич Савин

Вторая дочь Месы Юлия Авита Мамея вступила в брак с Марком Юлием Гессием Марцианом. Он происходил из финикийского города Арки и занимал различные прокураторские должности. Похоже, что и он был к этому времени уже мёртв [Дион Кассий. Римская история 79, 30,3]. Мамея стала матерью будущего императора Александра Севера (Марка Юлия Гессия Бассиана Алексиана).

Удивляет поразительный факт. Среди внуков Юлии Месы и Алексиана оказались римские императоры Гелиогабал и Александр Север.

Сыновья воспитывались при матерях и при бабушке, то есть, при императорском дворе. К 218 году Бассиан достиг возраста четырнадцати лет (родился в марте 204 года), а Алексиану пошел десятый год (родился 1 октября 208 года). По обычаю семьи, они были посвящены богу Солнца Элагабалу и воспитывались в своей религии. Более того, Бассиан был уже жрецом Элагабала. Когда Макрин выслал семью в Эмесу, Бассиан стал служить в главном храме Элагабала в этом городе. Он был очень красив, наряден, но развращён ритуальными храмовыми оргиями, в том числе, гомосексуальными. Но эта сторона жизни Бассиана не афишировалась семьёй.

А рядом с Эмесой в Рафанее располагался постоянный лагерь легиона III Gallica. Многие воины этого легиона исповедовали местную религию и часто приходили в храм, где с удовольствием общались с Бассианом, понятно, в рамках внешних приличий. Часть же воинов легиона были клиентами Юлии Месы и находились под её покровительством.

Видимо, процесс заговора был запущен достаточно случайно. Когда воины легиона III Gallica, будучи у Месы, восхищались её внуком, чтобы доставить своей покровительнице удовольствие, она сказала, то ли выдумывая, то ли говоря правду, что он в действительности по рождению сын Антонина Каракаллы, ибо Антонин часто посещал ее дочерей, которые были юными и прекрасными в то время, когда она жила с сестрой во дворце. Воины, слыша это и постепенно сообщая сотоварищам, распространили этот слух, так что он разошелся по всему гарнизону Рафанеи. Сознательно или нет, Меса запустила механизм заговора. Среди воинов легиона начались разговоры, что у Месы полно денег и, что она все охотно отдала бы воинам, если бы они помогли вернуть ее семейству императорскую власть (Геродиан. История императорской власти после Марка V, 4). Среди распространявших эти слухи, прежде всего, имеется в виду некий Ганнис, который воспитывался в семье Месы [Дион Кассий, 80, 6]. Ганнис имел большое влияние на солдат, поскольку стал одним из их командиров (Дион Кассий, 79, 38, 3–4]. Ему приписывали любовную связь с матерью Бассиана Юлией Соэмией [Дион Кассий, 79, 6, 2–3]. Вообще, у истоков заговора стояли несколько вольноотпущенников и солдат, а также жителей Эмесы [Дион Кассий, 79, 31, 3].

В мае 218 года до Эмесы дошли слухи о скором отъезде Макрина в Рим. После этого колёса заговора завертелись с бешеной скоростью. Меса, через Ган-ниса или Евтихиана, договорилась с солдатами III Gallica, что ночью 15 мая всё семейство сирийцев тайком придёт к лагерю, а воины откроют ворота и примут их там. Будет собрана сходка, на которой юного Бассиана провозгласят государем и сыном Антонина. Так и случилось. Когда воины из числа клиентов привели семью Месы в лагерь, тотчас же все солдаты выкрикнули Бассиана императором, назвав сыном Каракаллы, то есть, Антонином. Полное имя и титул, данные Бассиану, были: Марк Аврелий Антонин, Благочестивый, Счастливый, Август. Обычно же его называли Элагабалом или Гелиогабалом. Его немедленно облекли в пурпурный плащ и он с семьёй остался внутри лагеря. Утром 16 мая солдаты свезли из окрестных селений в лагерь все возможные припасы, а также своих детей и женщин с имуществом, после чего, заперев ворота, приготовились в случае необходимости выдержать осаду [Юлий Капитолин. Макрин IX, 6; Геродиан. История императорской власти после Марка V, 3; Дион Кассий. Римская история 79, 31, 4].

Легатом легиона III Gallica был некий Вер, который, видимо, поддержал мятеж. Однако, он, определённо, не участвовал в заговоре, поскольку ни один источник этого не указывает, а все говорят о Ганнисе, Евтихиане и простых солдатах [Дион Кассий. Римская история 80, 7, 1].

Понятно, что известие о мятеже легиона III Gallica начало распространяться по Сирии. Макрин в Антиохии узнал о нём 18 мая (расстояние от Рафанеи до Антиохии ок. 145 км.). По словам Геродиана, до Макрина дошла молва, что нашёлся сын Антонина и что сестра Юлии (Меса) раздает деньги, обошла уже прочие лагеря, и, что воины, веря, что это правда, находятся в сильном возбуждении. Их склоняет и подстрекает к государственному перевороту и ненависть к Макри-ну, и горесть при воспоминании об Антонине, и прежде всего ожидание денег, вследствие чего многие, перебегая, приходят к юному Антонину (V, 4).

Вопреки мнению Геродиана, Макрин немедленно отреагировал на вести, полученные из Рафанеи. Хотя, конечно, он недооценил восстание. Он не отправился в Рафанею сам, а послал сообщение префекту претория Ульпию Юлиану, который находился недалеко от Рафанеи в лагере мавританских наёмников. Эти солдаты, специально набранные Каракаллой, были лояльны и своему земляку Макрину. По мнению Сивенне (Caracalla. s.301), у Юлиана была примерно половина преторианских когорт. Это 4–5 тысяч человек. Мавританцев было около 2000. Юлий Капитолин (Макрин X. 1), правда, заявляет, что у Юлиана были и какие-то легионеры. Также мы не знаем точно, где находился Юлиан, однако, по нашему мнению, это могла быть Апамея. Именно там стояли легионеры, о которых упоминает Капитолин.

За Апамею говорит и тот факт, что Юлиан немедленно схватил и казнил дочь (Феоклию) и зятя Юлии Мамеи, живших там, а также некоторых других людей, видимо, выданных как сочувствующих Месе. После чего двинулся на Рафанею.

Прибыв туда, он немедленно атаковал лагерь легиона III Gallica. Его мавры дрались превосходно и даже взяли одни из ворот лагеря. Всё могло решиться в тот же день, но Юлиан показал себя полнейшим идиотом. Он решил, что легионеры сдадутся и остановил штурм, затеяв бессмысленные переговоры о капитуляции. Штурмовые колонны на ночь были отведены. Большей глупости придумать было трудно. Утром обнаружилось, что брешь в воротах заделана, а защитники стоят на стенах и не собираются сдаваться. Вряд ли после этого воины Юлиана горели желанием снова штурмовать крепость. Они неохотно пошли в атаку, но тут воины легиона III Gallica вывели на стену и показали мавританцам мальчика Бассиана, заявляя, что это сын Каракаллы. Вынесли на стену и изображения Каракаллы в детском возрасте как подтверждение сходства двух мальчиков, а ещё показали им кошельки, полные денег, — приманку для предательства. Весьма характерно, что мавританцы поверили. Похоже, что Макрин действительно был сильно непопулярен в армии,