В мире фантастики и приключений. Белый камень Эрдени - Евгений Брандис

Борода усмехнулся. Им хватит работы на несколько часов. А натолкнувшись на первые ловушки, они едва ли рискнут сегодня проникнуть далеко во мрак подземелий. Теперь надо было решать, куда идти. Чуть заметная тропа вела вдоль скалистого склона хребта на север, туда, куда ушли Одноглазый и ребята. Но старик, умирая, сказал о пути длиной в три ночи. Ночь приходила с востока, из пустыни.

И вдруг Борода понял, что выбор уже сделан, сделаю еще тогда, когда он говорил последний раз с Одноглазым. Просто он откладывал исполнение. Путь только один — на восток, в пустыню. И чего бы это ни стоило, он должен дойти. Если даже в конце пути ждет смерть, он, умирая, будет знать больше, чем знает сейчас. И оставит знак тем, кто пойдет по его следу. Старик не успел сказать всего, но теперь это не так важно, раз он решил идти.

Борода прислушался. Удары внизу смолкли, потом возобновились с новой силой. Ветер прилетел откуда-то издалека, может быть из самой пустыни, принес прохладу и неведомые, тревожащие запахи. Борода резко повернулся и решительно зашагал вниз по каменистому склону, навстречу ветру и ночи.

Рассвет застал его у подножия гор на краю каменистой пустыни. Когда восток заалел, а горы за спиной позолотило еще невидимое солнце, Борода разыскал пещеру-навес и забился в самую глубину, куда не смогли бы проникнуть солнечные лучи. Утомленный ходьбой, он тотчас заснул и проспал весь день. Когда он проснулся, солнце уже скрылось за хребтом, а пустыня на востоке потемнела.

Борода проглотил немного мяса, запил несколькими глотками воды и снова пошагал вперед. Еще некоторое время местность понижалась, потом стала совсем ровной. Пустыня выглядела такой же безжизненной, как и горы. Ни кустика, ни клочка сухой травы. Под подошвами скрипел гравий, иногда попадались более крупные камни. Несколько раз Борода пересекал неглубокие сухие лощины. Быстро темнело, ржаво-бурые тона пустыни блекли, растворялись во мраке. Над головой все ярче сверкали звезды. Борода оглянулся. Горы на западе словно стали ниже. Их темная зубчатая цепь четко выделялась на фоне угасающей бледно-оранжевой зари. Вокруг была пустыня — неведомая, огромная, угрожающая. Борода содрогнулся, вспомнив о завтрашнем рассвете. Что, если он не найдет укрытия от палящих смертельных лучей? Еще не поздно вернуться к горам, где на каждом шагу есть пещеры и глубокие прохладные укрытия. Но он только тряхнул головой, чтобы прогнать сомнения, и ускорил шаги. Нет, он будет идти вперед, только вперед, пока хватит сил. Он выбрал яркую звезду, которая недавно поднялась над горизонтом, и пошел прямо на нее, и, когда звезда заметно отклонилась вправо, к юго-востоку, выбрал другую и шагал без остановки несколько часов. Потом горизонт начал светлеть и впереди поднялся узкий сера ущербного месяца, предвещая близкий конец ночи.

Борода присел немного отдохнуть. Залитая неярким светом пустыня казалась серебристой. Кое-где сверкали осколки кремня, темнели неглубокие лощины. Ветра не было, полная тишина царила вокруг. Борода долго вслушивался в нее, но не мог уловить ни единого звука. Это была тишина всеобщей смерти. Суждено ли ему пережить следующий день? Он поднялся и пошагал дальше. Теперь он шел медленнее. Тело ломило от усталости, горели стертые ступни. Но он продолжал идти вперед.

Снова заалел восток. Заря стремительно разгоралась. Через несколько минут из-за горизонта брызнут ослепительные лучи солнца. Пора было искать укрытие. Борода оглянулся. Местность вокруг была ровной как стол. Ни выступов, ни скал. Он вернулся назад к последней ложбине, которую недавно пересек. Спустился и пошел вдоль нее. Быстро светало. Глаза уже различали ржаво-фиолетовые краски пустыни. Лощина отклонялась к северу и постепенно углублялась. Наконец, когда стало уже совсем светло, Борода разыскал небольшой скальный карниз. Он выдавался па север и должен был давать тень в течений всего дня. Под карнизом было немного сухого песка. Борода вытянулся на нем, закрыл глаза. На этот раз он долго не мог заснуть. Сквозь прижмуренные веки различал, как горят в лучах взошедшего солнца скалы на противоположной стороне лощины, чувствовал жар, который бьет от нагретых солнцем камней, — они находились всего в двух шагах от его тела. Потом он заснул.

Проснулся он от ощущения невыносимого зноя. Ему показалось, что все его тело пылает. Он раскрыл глаза, но, ослепленный, не увидел ничего, кроме сияющей синевы над головой. Он зажмурился, а когда раскрыл глаза снова, содрогнулся от ужаса. Вся правая сторона его тела была освещена солнцем, которое висело почти в зените. Он стремительно отодвинулся, лег на бок, прижался к шероховатой скале. В полдень карниз давал слишком мало тени. Сколько времени он проспал, освещенный солнцем? Смертельно ли поражение, которое его настигло? Борода знал, что люди, пораженные солнечными лучами, иногда умирали на сразу. Может, и у него есть еще какое-то время? Он лежал неподвижно, вслушивался в себя и ждал. Граница света и тени проходила всего в ладони от его тела. Потом эта граница начала отодвигаться. Солнце склонялось к западу. Тени становились длиннее, жара уменьшалась, а он еще жил.

Когда тень заполнила всю лощину, Борода рискнул высунуть голову из-под своего карниза. Солнца со дна лощины уже не было видно, но его жар еще чувствовался в воздухе. Борода осторожно приподнялся, встал на четвереньки. Каждое движение отдавалось болью в онемевшем теле, кружилась голова, но он жил, мог двигаться.

Он дождался сумрака, вылез из лощины и побрел на восток. Сначала он шел очень медленно, но с наступлением темноты пришла прохлада и вернула часть сил. Он шел, не останавливаясь, до восхода луны. Облик пустыни постепенно менялся. Местность стала волнистой. Ноги тонули в рыхлом песке, и движение сильно замедлилось. Поднявшись на одну из возвышенностей, Борода присел отдохнуть. Низко над горизонтом висел узкий бледный серп луны, освещая однообразные застывшие волны песка и каменистых гряд. Они тянулись во все стороны, насколько достигал взгляд.

Борода сначала вслушивался в окружающую тишину, потом начал дремать. Из полузабытья его вывел какой-то странный далекий звук. Откуда он донесся, понять было нельзя. Может быть, из безмерных пространств пустыни, а может — с ночного неба. Он не был похож ни на что: ни на шум ветра, ни на грохот далекого обвала, ни на рычание дикого зверя. Зародившись вдали, он звучал какое-то время и постепенно смолк. И снова вернулась тишина. Но теперь это уже не была тишина смерти. Она скрывала что-то неведомое, о чем рассказал донесшийся звук. Борода поднялся. Силы снова возвратились к нему, и он двинулся вперед.

В третий раз впереди загоралась заря. Третья ночь пути подходила к концу. В редеющем сумраке Борода оглядел с невысокой возвышенности окрестности. Вереницы пологих гряд тянулись до самого горизонта, между ними белели полосы песка. Нигде не было видно ничего похожего на укрытие. Оставалось идти вперед, пока силы не покинут его окончательно.