Крысиная башня - Павел Дартс

Несколько серьезных и обидных подзатыльников во время еды, несколько серьезных скандалов, когда я или Белка по старой привычке пытались было недоесть и выбросить недоеденное в мусор четко расставили приоритеты: пищу выбрасывать нельзя! Оно и понятно… В свободное время Володя занялся высушиванием той же картошки: резал ее тонкими ломтиками и сушил на сетке над постоянно топящейся кухонной плитой, делая самодельный «сублимат». Зимой теплая «кухня» вообще стала постоянным обиталищем «гарнизона» Башни.

Пока что совершенно бесценным источником воды был бассейн. Тщательно забаррикадированный, с заминированными входами с улицы, он был нашим «озером», откуда мы ежедневно черпали воду. Да, за прошедшее время ее уровень заметно понизился. Зимой вода в чаше бассейна замерзла. Лед приходилось с бортика проламывать, для чего батя приспособил пудовую гирю, привязанную за ручку стропой. Темнело и так-то быстро, а в занесенном снегом снаружи зале бассейна всегда стоял полумрак. «Добывание воды» было сходно с ритуалом: сначала с фонариком проверялись целостность входов с улицы, затем зажигался еще один фонарь, закрепленный так, чтобы освещать только чашу бассейна в месте ежедневно обновляемой полыньи. Стелился на бортик пластмассовый жесткий коврик-«травка», — чтобы не поскользниться на льду и не грохнуться в чашу. С бортика сталкивалась гиря, с брызгами проламывавшая намерзший за сутки лед. Вытаскивалась на сторону. Снова сталкивалась, расширяя полынью. В свете фонаря красочным фейерверком в темноте взлетали огоньки брызг. Ведром на веревке наполнялись пятилитровики, завинчивались, вешались на подобие коромысла. Убирался к стене, чтобы стекал и не примерзал, коврик. Оттаскивалась на сухое, чтобы не примерзала, гиря. Выключался фонарь, направленный в бассейн. И «экспедиция», как правило, из двух человек, отправляясь в обратный путь, через дыры в стенах, последовательно закрывая за собой лазы, включая охранное минирование. Процесс был важный, не терпящий суеты и спешки, — все помнили обгорелую, посеченную осколками тушку Бруцеллеза, пытавшегося сбежать через заминированный лаз в бассейн.

Конечно, и в Башне были немаленькие запасы воды — Олег, а потом принявший на себя функции завхоза Володя, тщательно следили чтобы потраченные невзначай запасы восполнялись. Также и Ольге Ивановне, в ее «наблюдательный пункт», «скворечник», как называл Толик, тоже каждый день или через день таскали воду «на расход», чтобы она не трогала свои «освященные» запасы. Тем не менее было ясно что бассейн все равно рано или поздно иссякнет. Нужен был свой, ни от кого независящий источник воды. Олег планировал к постройке в подвале «абиссинский колодец», информация о котором нашлась в его нетбуке. По сути, это и не колодец вовсе, а разновидность скважины; собираемой из труб на резьбе с особым наконечником, забиваемых в землю над водоносным слоем в любом месте — хотя бы и в подвале. Несколько дней Олег советовался с Володей, чертил, считал. Нужно было найти где-то хоть какое-то металлообрабатывающее производство. В умершем городе это было непросто. Свои мастерские были у Администрации, но, конечно, они не занимались выполнением частных заказов. Вообще, после того как по городу, вслед за селами и «коммунами» прокатилась эпидемия, военные не подпускали никого к «зеленой зоне», опутанной колючкой на стойках, предупреждали выстрелами в воздух, бывало — стреляли на поражение. Теперь Администрация была «город в городе».

Металлообработка в той или иной мере была у «баронов», у тех, кто несмотря ни на что сохранил свои предприятия — например, «МувскРыба». По слухам, были и мастерские на восточной окраине города, чем там занимались, никто толком не знал. Вроде как восстанавливали машины, переводили их с бензиновых на газогенераторные двигатели, — старая технология, еще с Большой Войны. Спрос на такие движки предполагался по мере окончательного и повсеместного исчерпания запасов жидкого горючего просто бешеный, особенно на селе.

Олег и Толик собрались в экспедицию на восток. Пешую экспедицию, джип решили не гонять — слишком заметно в лишенном транспорта городе, да и хотелось внимательно разведать дорогу. Джип был надежно спрятан: его перегнали из арки во двор Башни, и по сходням загнали, а больше — затолкали в решетчатую загородку с тыльной стороны магазина, где в прошлые времена складировалась пустая тара. Теперь, расчистив там место, туда поместили машину; замаскировав ее от посторонних глаз всяким хламом. «Загородка» закрывалась на замок, и просматривалась из верхних этажей Башни, так что по сравнению с аркой это было надежное укрытие.

Там, в «экспедиции на Восток» они и повстречали Сталкершу. Как ее звали, они толком так и не узнали. Кажется, Ольга. Но она представилась как Сталкерша, и звали ее, когда приходилось, именно так — Сталкерша. Или — Уважаемая Сталкерша, в чем, несомненно, был элемент стеба. Впрочем, встреча была далекой от шуток и юмора.

Они шли уже несколько часов, шли медленно, с опаской, стараясь выбирать абсолютно безлюдные места. Оба были экипированы как для длительного автономного похода, каким пеший путь на восток, через весь город, по сути и был. Теплые охотничьи зимние куртки и брюки из мембраны (привет, бывшая работа Толика, вернее, один из офисов, в котором нашли запасы зимней финской охотничьей одежды, дожидавшейся сезона), термобелье, флисовые шапочки, на ногах — меховые зимние берцы. Охотничьи жилеты, перешитые Белкой под разгрузки, набиты магазинами к АК. Гранаты в подсумках на поясе. Рюкзаки со спальными мешками, провизией, водой, спиртовыми горелками, — к экспедиции готовились серьезно, и занять она должна была как минимум четыре дня.

Скоро должно было начать темнеть. Прошлую ночь провели в подвале брошенного административного здания, обставившись минами-растяжками. Впереди была промзона, окраина Мувска. В отличии от центра, здесь чаще встречались следы людей. Где-то здесь нужно было искать производство, но ясно, что не на ночь глядя — непрошенные гости могли запросто схлопотать автоматную очередь вместо приветствия. Решили искать пристанище. Утром нужно было найти кого-нибудь из местных жителей, узнать о здешних «заположняках», — являться без разведки и информации было чревато. Впереди виднелся какой-то многоэтажный дом, на фоне сереющего неба чернотой зияли его выбитые окна. Решили до темноты пройти к нему, осмотреться, и, если не будет опасности, заночевать где-нибудь на этажах. Мороз спал, продуманная экипировка себя оправдывала, в удачно подобранной одежде было тепло и уютно.

Они шли к зданию через заброшенный гаражный кооператив. Вырванные или просто открытые ворота позаносило снегом, снегом были засыпаны остовы нескольких машин, брошенных прямо в проезде между гаражами. Тем не менее кооператив был проходной; днем здесь ходили, через него шла довольно утоптанная тропинка. Рычание и скулеж они услышали метров за двести. В собачьем подгавкивании слышалась досада — собаки явно до чего-то не могли добраться. Собачьи стаи в брошенном городе становились настоящей опасностью — брошенные хозяевами, драпающими в пригороды, собаки за лето и осень откормились и сплотилось в стаи, часто ведущие свои, собачьи войны за передел территории. Среди них можно было встретить и красавцев-догов, и мелких, но наглых и не дающих себя в обиду разномастных терьеров, и беспородных, привычных к уличной вольнице «дворян». Зимой, с оскудением «кормовой базы», они становились реальной опасностью для одиноких невооруженных прохожих.