Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник) - Роман Злотников

Встав на стул, он рванул решетку воздуховода на себя, чтобы посмотреть, правду ли говорят, что крысы на Акмоне величиной с кошку. Два стремительных тела вырвались из темного зева воздуховода и ударили его в грудь. О’Доннел, никак не ожидавший, что крысы немедленно перейдут в атаку, свалился со стула и так приложился спиной о пол, что несколько минут не мог восстановить дыхание. Когда же он нашел в себе силы приподнять голову и оглядеться, то увидел, рядом с ним сидят два зверя, величиной с небольшую лайку, смотрят на него бусинами черных глаз и в унисон покачивают головами справа налево.

— Врешь! — Полубой сграбастал Алекса за грудки. — Так они живы?

— Живы, — прохрипел О’Доннел, — пусти, сумасшедший, задушишь.

Полубой отпустил его и шумно выдохнул воздух.

— Фу-у… гора с плеч. Я уж думал — погибли мои зверушки. Пойдем к тебе, я их заберу.

— Да? А как ты объяснишь на корабле, кто это и где ты их взял? О них пока никто не знает. Позже придумаем, как их провести к тебе.

— Жаль, — Полубой задумался, — но ты прав. Ты их хоть кормил?

— Кормил, — Алекс улыбнулся. — Очень уж привередливые у тебя собачки. Мясо не едят, птицу не едят…

— В жареном виде. Я им сам еду готовил, но сырое мясо они могут есть.

— Да, теперь я и сам знаю.

— Странно, что я их не чувствую, — нахмурился Полубой.

— Очень мощное экранирование. Здесь даже у некоторых помещений силовые каркасы, диполяризаторы, статические поля, — Алекс покрутил головой. — А я их первое время боялся. Привык, что они с тобой, а здесь — сами по себе. Сейчас привык. Они смирные, даже удивительно.

— Ну в общем-то да.

— Я как вспомню, что они творили на Гренадинах… Ладно. Когда появишься здесь — я тебя найду — списки всех, кто направляется в ядро, проходят через меня или моих помощников. Ребята готовы за меня в огонь и воду — сам отбирал.

Они вышли на улицу, провожаемые сонным взглядом бармена. Голографическое солнце уже спряталось за крыши домов, наступал теплый вечер.

Алекс довел Полубоя до площади, подал руку, показав глазами, что обниматься совсем не обязательно.

— Счастливо, Убивец.

— Будь здоров, сарисфор.

В холле знакомой гостиницы, в креслах, скучали Грег и Лэнс. Увидев Касьяна, они вскочили, будто их кольнули в задницы.

— Ну что?

— Сколько заплатили?

— Светоч загнал?

— Не все сразу, мужики, — ухмыльнулся Полубой, — но, видя разочарованные лица, широко улыбнулся, — порядок. Деньги есть, а насчет Светоча Неарх сказал — договоримся.

Глава 36

За климат-барьером непроглядной завесой кружился мокрый снег. На границе барьера снежинки мгновенно испарялись и здесь, в черте десятиметровой погодной зоны, окружающей космопорт было сухо и тепло.

Константин Бергер, с букетом бордовых роз, в расстегнутом пальто и сдвинутой на затылок шапке, нервно прохаживался вдоль фасада зала для пассажиров дальнего следования. Глидеры выныривали из снежной круговерти, высаживали озабоченных пассажиров и вновь уходили в серую пелену. Киберносильщики подхватывали баулы, чемоданы, сумки и, сопровождаемые улетающими, ныряли в стеклянные двери, двигаясь согласно маршрутным картам — киберов умудренные опытом путешественники заказывали заранее, чтобы не бегать по космопорту в поисках свободных. Бергер подготовился к встрече — за ним, плавая на гравиподушках, перемещались четыре кибера, повторяя его передвижения. Чувствуя, что со стороны он похож на великосветскую даму, сопровождаемую пажами, Бергер сердился. В очередной раз повернувшись, Бергер наткнулся на носильщика, отпихнул его ногой и взглянул на часы. Нет, положительно надо было настоять, чтобы помочь с отъездом!

Пара глидеров скользнула к стоянке, из одного вышла молодая женщина в белой песцовой шубке и тончайшем пуховом платке, и Бергер устремился к ней.

— Верочка! Ну наконец-то!

— Здравствуй, Костя, — Вера Алексеевна Небогатова быстро поцеловала его в щеку и, повернувшись к глидеру, приняла из рук пожилой няни меховой сверток, — ну вот, полюбуйся: мы спокойны, здоровы и всем довольны.

Бергер заглянул в сверток. Светлана Кирилловна Небогатова, надувши губы, посмотрела на него черными, как у матери, глазами. Щеки у нее были румяны, а личико серьезное, будто она понимала, что везут ее не на прогулку в городской парк, а гораздо дальше.

Верочка поправила выбившийся из-под платка черный локон.

— Игнат, носильщиков поищи, — крикнула она выбравшемуся из второго глидера многолетнему слуге семьи Небогатовых, Игнату Нащекину.

— Не извольте беспокоиться, Вера Алексеевна, — сказал Игнат, выгружая вещи из багажного отделения.

— Не надо искать, я уже все сделал, — сказал Бергер, подогнал киберов к глидеру и стал помогать укладывать вещи. — Что ж так долго, Игнат? — спросил он вполголоса.

Слуга в досаде закатил глаза.

— Сами знаете, Константин Карлович — баб… женщины. Пока соберутся… куда потащил? — прикрикнул он на кибера, водрузил на него еще один баул и, отдуваясь, выпрямился: — Как там Кирилл Владимирович? Выдюжит?

— Если поможете.

— В лепешку расшибусь, все сделаю. Только бы успеть, — Игнат перекрестился. — Вера Алексеевна с матушкой повздорили, — наклонившись к Бергеру, доверительно шепнул он. — Отговаривали ее ехать. Куда, мол, на край света. Там староверы, мол, бузят, того и гляди бунт поднимут!

— На Двине нет староверов. Православные, как и мы.

— Ага… а Вера Алексеевна тогда матушке напомнила, как та за женихом своим, Алексеем Дмитриевичем Урусовым, на самую границу потащилась и как оженились там, и прожили пять лет и ее, Веру Алексеевну там народили. Да. Ну тогда и спор закончился. Благословили Веру Алексеевну батюшка с матушкой, вот мы и…

— Все понял, — сказал Бергер, — ты давай на контроль иди, посадку десять минут назад объявили.

Игнат подхватился и погнал носильщиков в широкие двери космопорта.

Нина Гавриловна — няня, нянчившая в свое время еще саму Верочку Урусову, вышла из глидера и, нахмурив седые брови, отобрала ребенка у Верочки.

— Дай-ка мне дите. Вон цветочки у Константина возьми да идите вперед уже.

— Нина Гавриловна, вы тоже на Двину летите? — удивился Бергер.

— А что ж я, ребенка брошу на этих… что одна, что второй, совсем чумные. Это ведь надо — помирать он собрался! А эта стрекоза? Погодить бы недельку, оправиться после родов, нет, лечу немедля!

— Ну не ругайся, няня. Знаешь ведь, что следующий рейс через три дня, — Вера Алексеевна приняла у Бергера букет, смущенно улыбнулась ему, он взял ее под руку, и они пошли к посадочному контролю.

Позавчера Бергер пришел к Небогатовым под вечер, обсудив с Леонидовым, что можно сказать Вере Алексеевне. Две недели после того, как «Дерзкий» перестал выходить на связь, он отделывался дежурными фразами, мол, все в порядке, эсминец в режиме радиомолчания и Верочка, как жена офицера, должна понимать… Со слов Зазнобина Бергер понял, что творится в душе у Кирилла, и решил, что если не принять никаких срочных мер, все может кончиться печально. Собственно, он хотел организовать сеанс связи по закрытому каналу с госпиталем на Двине и пришел поговорить об этом с Верой, но она, узнав, в каком положении находится муж, сказала, что вылетает к нему первым же рейсом. Осторожные намеки Бергера, что на северных планетах сейчас не совсем спокойно и к тому же Светлане едва исполнился месяц, действия не возымели. Ему было сказано, что если он настоящий друг Кириллу, то должен использовать свое положение, чтобы обеспечить Вере Алексеевне билеты на ближайший рейс. В первый раз за всю карьеру Бергер воспользовался служебным положением в частных интересах — забрал броню, полагающуюся своему ведомству на любом пассажирском судне империи. Иначе Вере Алексеевне пришлось бы лететь только через неделю — билеты на ближайшие рейсы были уже раскуплены.

Игнат уже провел носильщиков на проверку багажа и теперь придирчиво смотрел, как оператор просвечивает чемоданы и кофры. Бергер предъявил служебное удостоверение — он хотел проводить Веру до корабля, потому что знал — последние минуты перед расставанием самые трудные. Пока Вера держалась молодцом, хотя не могла не понимать, что покидает Новый Петербург надолго, может быть, навсегда. Ей предстояло одной налаживать новую жизнь, растить дочь и вдобавок заботиться о Кирилле, пока он не встанет на ноги, а до этого могли пройти месяцы, а может и годы. Пока она держалась молодцом, только глаза горели лихорадочным блеском на бледном лице. Оглядываясь на няню со Светланой на руках, Вера кусала губы и, ища поддержки, крепче прижималась к Бергеру.

Длинным крытым тоннелем они вышли к «Тройке» — грузо-пассажирскому судну, совершавшему регулярные рейсы на Двину. Корабль был небольшой, но с хорошим запасом хода и вполне комфортабельными каютами, как узнал Бергер. Конечно, за те четверо суток, что будет длиться перелет, все натерпятся, потому что никаких условий для новорожденной малышки капитан корабля предложить не мог, но выхода не было. А оставить Светлану на Новом Петербурге Вера категорически отказалась.