Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану - Федор Литке

Таково строение всех домов вообще, которые отличаются только величиной и некоторым различием во внутреннем расположении, смотря по их назначению. Большая часть домов сажен двух в квадрате и такой же высоты; но большие обеденные палаты, которых в каждом селении по одной, имеют сажен по восьми в квадрате и от 30 до 40 футов вышины. У последних передняя стена совсем не забрана, на правой стороне есть еще боковая дверь, в левом углу полка, на которую ставится жезл, посвященный Ситель-Насюэнзяпу, тритоновы рога, ему принадлежащие, листья сека, приносимые ему в жертву, и пр., а в землю врыты один или два плоских камня с ямкой посредине, для разбивания корней этого растения. В спальных домах бывает по две двери на передней стороне – одна вышиной фута два, а другая – во всю вышину стены. У небогатых людей, живущих только в одном доме, рогожками отгораживается пространство, служащее спальней. Пол обыкновенно устлан рогожками.

Жилища главных юросов состоят из нескольких домов.

Следующее подробное описание обиталища юроса Сипе даст понятие и о всех прочих.

Стены сложены из больших камней, которыми обнесены все жилища юросов. Довольно странная вещь, что Иат, где живет большая часть юросов, есть владение Сипе. Дом каждого юроса обнесен такой стеной. По приходе с улицы (кстати сказать, весьма грязной), встречается, во-первых, дом, который соединяет в себе назначения наших гостиных, столовых и пр. и который, в отличие от других, я называю обеденной палатой.[377] Тут хозяин проводит большую часть дня, сидя обыкновенно по левую сторону от входа в дом; тут пекутся хлебные плоды, готовят и пьют сека, тут принимает он гостей, сажая почетных возле себя, а прочих в кружок; менее значительные или занятые каким-нибудь делом, мешающим принять участие в общем разговоре, удаляются в другой конец. Тут с утра до ночи бывает стечение народа, которое при нас было обыкновенно так велико, что большая часть должна была помещаться вне дома. Стена из щитов из расщепленного бамбука отделяет внутренние покои юроса, куда никто не имеет входа, кроме него и непосредственно к его дому принадлежащих, к которым причислялись и мы. Войдя в двери, находишь по обе стороны такие же стены из щитов, за которыми по два отдельных дома; один – для пребывания днем старшей супруги Сипе; в другом обитает вторая султанша; в третьем видели мы всегда множество детей не самого Сипе, но каким-то образом принадлежавших егo семейству; тут ночевал и его сын, грудной ребенок от любимой жены, под надзором старой няньки; назначения четвертого дома я не знаю. Миновав коридор, входишь во дворик, на котором три дома: два почти одинаковой величины с другими, третий – гораздо меньше их. В одном из этих домов Сипе ужинал и проводил ночь; в другом отведена была нам квартира, которой мы владели по желанию, перетаскивая туда и нашу байдарку; в третьем (меньшем) ночевала жена его с 4-летней дочерью, тут же собирались к маленькой Сипе подруги и занимались разными играми.

Все пространство за щитами устлано весьма чистыми рогожами из бамбука, кроме пространства, где несколько кокосовых, банановых и хлебных деревьев, образуя маленький домашний садик, приятно разнообразили интересную семейную картину. Все пространство в длину – шагов 70, в ширину – около 30-ти.

Описание домов стоило нам не много времени, описание того, что в них находится, займет нас не дольше, потому что они почти совершенно пусты. У народа, ведущего жизнь столь простую и однообразную, домашняя утварь может быть скоро перечтена.

Посреди каждого дома свисает с потолка большой мелкий ящик, служащий для сохранения от крыс провизии и пр. В двух или трех других местах вешаются маленькие ящики или просто жерди с крючками, на которые прицепляются всякие мелочи: употребляемая для питья кокосовая скорлупа, иногда весьма чисто оплетенная; запасные толы, мелкие рыболовные орудия и пр.; мелочи, от нас полученные, вешались тут же. Корыто из хлебного дерева фута 3 длиной и около 21/2 шириной, сделанное в виде лодочки, в котором приносится вода при приготовлении сека, – необходимая мебель каждого дома; оно также служит стулом. Несколько меньших корытец для разных надобностей и станочки для ткания толов дополняют ведомость их домашней утвари.

Толы делаются из волокон бананового дерева. Нитки, приготовления которых мне не случилось видеть, красятся в черный, белый, желтый и красный цвета. Для составления основы есть маленький станочек, на котором вокруг четырех палочек обводится нитка, так чтобы последовательно одна нитка переходила через другую, как в наших станках. Когда основа достигла желаемой ширины, завязывается она на концах и снимается со станка. Когда тол должен быть одного цвета, то дело это скоро кончается, но когда – с узорами, то каждый ряд основы составляется из такого числа отдельных ниток, вместе связанных, сколько перемен цветов. Можно вообразить, какого труда и внимания требует это дело, чтобы все отдельные нитки составили по ширине основы одну правильную черту, и как томительна должна быть эта работа. Тканье подобно нашему. В оба конца основы продеваются палочки; один конец укрепляется за что-нибудь, другой – за пояс работницы, таким образом основа растягивается. Челнок, совершенно подобный нашему ткацкому, с утком, пробрасывается то на одну, то на другую сторону. Замечательно, что даже узел, которым они связывают нитки, совершенно такой же, какой употребляют наши ткачи.

В домах второстепенных юросов в углу, где ставится жезл Ситель-Насюэнзяпа, хранятся большие топоры, которые, по-видимому, почитаются достоянием общественным. Они делаются из больших раковин, обтачиваются коралловыми камнями в виде полуцилиндра, заостряются и веревками прикрепляются к деревянной рукоятке. Часть, приделываемая к рукоятке, делается совершенно круглой, чтобы, поворачивая топор, можно было давать ему выгоднейшее положение при рубке дерева. Самый большой топор, виденный мной, был дюймов двадцать длиной и около четырех толщиной. Топоры эти бывают всякой величины; но самые малые вытеснены отчасти железными топориками, в которые они стараются обращать всякий обрубок железа, им попадающийся. Каменных топоров мне не случалось видеть, хотя они и бывают в употреблении, потому что базальт и другие твердые камни, из которых можно топоры делать, называются «телла».

Обыкновенный нож заменяется острой раковиной, которую носят в поясе или на нижней губе, что придает им странный вид.

Мы не нашли у них никакого музыкального инструмента, даже простого барабана. Вообще они, кажется, не имеют больших музыкальных способностей. Фортепиано и флейту слушали они со вниманием; но ни один из этих инструментов не производил на них, по-видимому, большого впечатления.