Перекрестки времени - Андрэ Нортон Нортон

Чо опустился на колени у ног императора. Ре My отсоединил от своего шлема кольцо в виде разящей змеи и одел на голову Чо, все окружающие подняли мечи.

— Теперь ты… — Ре My посмотрел на Рея. — Ах, да, у тебя есть о чем спросить нас. Даже потребовать. Ты не добровольно отказался от собственной воли, тебе не дали выбирать.

— Да, — коротко ответил Рей.

— Ты не нашей крови, это не твоя война. В момент величайшей опасности для нас мы выковали из тебя необходимое оружие. Подумав, ты поймешь, что это было сделано правильно. Я много говорил о выборе и о том, что нужно быть верным своему выбору. Мы выбрали за тебя, поверившего нам, и это плохо. Но на это у меня только один ответ: мой выбор был между благом одного человека и спасением всего моего народа.

Мы не могли достичь этой земли: ее слишком хорошо защищали преграды, и не только видимые людям — из стали, стен и воды, но и созданные Магосом и его приспешниками. Всякий человек нашей крови, оказавшийся здесь, попал бы в ловушку. Мне кажется, ты на себе испробовал их оружие, когда тебя наконец схватили.

Но так как ты не один из нас, у тебя оказалась врожденная защита, какой мы не обладаем. И мы вложили в тебя то, что помогло тебе открыть для нас дверь. Ты стал ключом, единственным нашим ключом.

— Даже к Любящему? — спокойно спросил Рей. Он не склонился, как Чо. Смотрел глаза в глаза человеку, который правит большей частью этого мира. И во взгляде его не было благоговения или страха.

— Даже к Любящему, — согласился Ре My. — Он был первым, если хочешь, разведчиком целой армии подобных, которую выпустил бы на нас Магос. Он тоже был ключом, потому что каждый раз когда его призывали и кормили, он становился сильнее и каждый раз сильнее привязывался к нашему миру. Со временем он привел бы других таких же или еще худших. Место, откуда Магос призвал его, чуждо нам и всегда было оплотом нашего врага. И мы не знаем, какие еще ужасы таятся в этой бездне. И ты должен был послужить наживкой, чтобы вытянуть его, когда с ним еще можно было справиться, а потом закрыть врата.

И скажу тебе: за всю нашу историю ни один человек не послужил матери-земле так, как ты, чужеземец. И не вставал перед таким злом, не делал его на время бессильным. Не в моей власти достойно вознаградить тебя, потому что разговор о наградах унижает сделанное тобой. Но проси чего хочешь…

— Верни меня в мое время и место, — ответил Рей. Ре My стоял молча. Потом медленно сказал:

— Все наши знания к твоим услугам. Но можно ли это сделать, не знаю. А что если нельзя?

— Не знаю. Но я не из этого времени. — Наступила очередь Рея помолчать, ему трудно было выразить в словах то, что он чувствовал. — Может быть, вернуться не удастся, но я должен попробовать…

— Да будет так!

Рей отошел, и к нему приблизился Чо. Лицо мурийца было печально.

— Ты ненавидишь нас, брат? — спросил он. — Из-за того, что с тобой сделали? Я не знал об этом. Но понимаю, что такое способно разгневать…

— Ненавижу?… — повторил Рей. Он ничего не чувствовал, только опустошение, странное отчуждение, как будто он больше не часть этой жизни и находится в месте, не предназначенном для него. Пловец в океане, глядящий на чудеса и цвета мира, который не принадлежит ему, в котором он чужак, испытывает нечто подобное, решил Рей. После ухода воли и смерти Любящего он стал просто зрителем. Снова попасть в реальный мир…

— Нет, не ненавижу, — сказал он скорее себе, чем Чо. — Просто я устал…, устал…

— Ну а если ты не сможешь вернуться? — Муриец поднял руку, но не коснулся Рея, только время от времени поглядывал на него. Рей снова подумал, как он устал, пошел в то место храма, где его лечили, лег на койку. Чо бросился на груду плащей по соседству и быстро уснул. Но американец, несмотря на усталость, уснуть не мог. Он закрыл глаза и попытался увидеть — да, на этот раз он старался увидеть деревья, молчаливый лес.

Ре My предложил ему все, что он пожелает. Можно попросить корабль, идущий на север, потом пересечь равнину и оказаться в полутьме леса. Попасть на то место, где он вошел в это время. А что если он встанет на нем и ничего не произойдет?

Он услышал легкое движение рядом и открыл глаза. У-Ча, выглядящий очень старым — старым и поблекшим в своей белой мантии, которая казалась более материальной, чем хрупкое тело в ней, смотрел на него сверху вниз.

— Ты был этой волей, — сказал Рей.

— Да, отчасти, — согласился наакал. — Но воля не все, что было в тебе, потому что сила за этой волей принадлежала тебе.

— Но я не хотел…

— Выполнять наши приказы? Да, это тоже верно. Но подумай: когда потребовалась эта воля, среди нас не нашлось человека, который мог бы придать ей силы. Ты другой, по нашим меркам ты очень сложен, сформировался в другие дни и жизнью, о которой мы ничего не знаем. Но я думаю, что сейчас ты не такой, каким впервые пришел из своего времени в наше. Кузнец извлекает из огня раскаленный металл и бьет по нему. Потом охлаждает, снова нагревает и снова бьет. И в конце своих трудов держит в руках совсем не то, с чего начал.

Рей сел. Раны под повязками слегка ныли. Эта боль почему-то успокаивала, делала его живым, а не просто отчужденным наблюдателем.

— Ты хочешь сказать — эта перемена может удержать меня здесь?

— Возможно, тебе стоит помнить об этом, сын мой, потому что я уверен: ты не тот человек, каким пришел к нам. Может быть, перемены начались, как только ты оказался в нашем мире, и все усиливались. Значит…

— Значит я должен быть готов к неудаче. Хорошо, ты меня предупредил. Но поможешь ли ты мне?

— Всем, чем могу…, ты знаешь это…, да.

— Не здесь, — сказал Рей, — и не в My, а на севере…

У— Ча удивленно взглянул на него.

— На севере — в Бесплодных Землях? Но там нет храма, нет места для науки…

— Я знаю только, что пришел с севера и должен туда вернуться. И что это нужно сделать быстро либо совсем не делать. У-Ча наклонил голову.

— Да будет так.

Потом поднял худую руку, на которой отчетливо выделялись голубые вены. И начертил в воздухе между ними знак, не видимый Рею.

— Пусть дух твой отдохнет, пусть мозг даст отдых телу, потому что не сегодня и не завтра мы сможем помочь тебе на твоем пути. А до того времени пребудь в мире.

И Рей, ложась, обнаружил, что его ждет сон, сон без сновидений, в котором не возникло и тени воспоминаний.

На закате он стоял за городом в обществе Чо и пиратов, которые провели силы My в крепость. Последние жители города выходили в ворота, собирались семьями, группами и уходили, а повстанцы с равнин верхом охраняли их. В городе обыскивались дом за домом, чтобы никого не забыть. В сумерках пришли и те, кто искал. И когда они достигли холмов, с мурийских кораблей, стоявших у берега, на город устремились лучи. И когда они пересекались, слышался грохот сильнее грома, дрожала земля, и многие наблюдатели попадали. Тучу пыли подхватил ветер, и небо еще больше потемнело.