Большая книга ужасов – 67 (сборник) - Евгений Некрасов

Было ужасно лень, но Киря все-таки встал и, стуча зубами, выбежал из комнаты. Фонарик не взял! Спотыкаясь о чердачный хлам, Киря пробрался к серому прямоугольнику окна, подергал ручку: закрыто. Зря вставал. А сквозняк-то откуда? Киря вернулся к себе, подергал там окно – тоже заперто. А сквозняк нагло сифонил по ногам. Крыша, что ли, прохудилась? Киря плюхнулся на кровать, закутался посильнее и закрыл глаза. Надо спать. Завтра уже в школу.

Сквозняк тихонько просвистел мимо уха. Что-то легкое шмякнулось со стола и покатилось по полу – ручка, наверное, или отвертка. Откуда ж так дует?! Киря поводил рукой у стены за головой, у пола под кроватью – ничего. Наверное, все-таки крыша.

Шмяк! – опять что-то упало со стола. Шмяк, шмяк, шмяк… Коты, что ли, в комнату пробрались? Киря сел на кровати. Сероватый лунный свет из окна кое-как освещал стол: отвертка, ручка, ноутбук, куча проводов, свеча, фонарик болтается над столом. Киря включил. Несколько секунд он жмурился от света, потом привык, посмотрел вокруг. Котов в комнате не было: ни под кроватью, ни под столом, Киря даже на шкаф заглянул – нету. И упавших предметов под столом не было тоже.

– Спать пора, – сказал он сам себе вслух. – И не читать на ночь дневники сумасшедших. – Выключил фонарь и нырнул под одеяло.

Шмяк! – Со стола упала, судя по звуку, отвертка и медленно покатилась в Кирину сторону. Он зашарил рукой по полу, но не нашел.

– Коты! Уймитесь! – Котов в комнате не было, и Киря это знал. Он закутался плотнее, зачем-то плюнул в темноту и укрылся с головой. Даже сквозь одеяло он слышал, как предметы падают со стола, и говорил себе, что это от сквозняка, что они просто закатываются далеко, а завтра все найдется. Сон потихоньку подкрадывался, Киря уже дремал, когда услышал стук в окно.

«Ветка», – подумал он и тут же сел на кровати. Какая ветка, когда под окнами только низенькая двухметровая вишня, а тут чердак!

Стук повторился. Стучали намеренно. Рукой или палкой, конкретно так стучали, это был не случайный звук. Чердак. Метров шесть от земли. Киря торопливо продирал глаза: темно было и в комнате, и за окном. Стук. Кире показалось, что он видел, как мелькнула за окном палка. Ребятам, что ли, не спится? Не, они бы камешек кинули. Еще стук. На этот раз Киря точно разглядел палку, вскочил, дернул раму на себя – что там еще?!

– Да не пугайся уж так! – Внизу стояла фигура в темном дождевике с капюшоном, натянутым по самые брови. С длиннющей палкой, которой подпирают ветки деревьев. На палку бы еще лезвие косы – и здравствуй, инфаркт!

– Разбудила? Я хотела сказать, что завтра вам к третьему уроку… – Директриса. Ночью пришла в черном плаще и с палкой. Настоящий кошмар школьника. – Ирина Пална заболела, и физики не будет. А я, как назло, не успела телефон зарядить, и городской не работает почему-то… Кирилл, можешь ребятам позвонить сказать, чтобы я по огородам не шастала, как смерть в ночи? – Она поправила капюшон.

Киря только заметил мелкий моросящий дождик. Он уже весь промок и торчал по пояс в окне, мокрый и ошалевший.

– Конечно, Лидь Васильна. Я эсэмэски отправлю.

– Вот и ладно. А то я как представлю, что весь класс обхожу и стучу в окна… Спокойной ночи, Кирилл. Только не забудь, ладно? – Она быстро вышла за калитку, Киря ничего сказать не успел. Несколько секунд он смотрел, как директриса седлает велосипед и уезжает, светя тусклой маленькой фарой.

Она уехала, и Киря наконец закрыл окно. Включил фонарик над столом, набрал эсэмэску «Физики не будет» – и разослал всему классу. На столе валялась все та же отвертка, карандаш и все барахло, какое было. На полу – ничего. Киря смел всю мелочь в ящик стола, закрыл его и улегся спать.

Невидимые предметы падали со стола всю ночь. Иногда Киря просыпался и слышал этот звук. Под него засыпал и слышал его сквозь сон. В семь заверещал будильник, Киря переставил его (к третьему же уроку) и только тогда заметил, что предметы перестали падать.

Глава III. Заблудишься – не приходи

В школу Киря пришел разбитый и не выспавшийся. В темном классе никого еще не было. Киря бросил рюкзак, уселся на подоконник и стал смотреть на улицу. Дома напротив школы жили своей жизнью. Во дворе завхоз белил деревья. Васькин брат в своем дворе возился с садовым шлангом. По улице трусил Кирин Пират (нагулялся), за ним, сгорбившись и странно тряся головой, быстро шла баба Таня.

Кире всегда было неловко смотреть на нее, будто он виноват, что она такая. Странно одета: джинсовая юбка в пол, какая-то бесформенная кофта, похожая на пустой мешок, на голове платок неопределенного цвета. Очень худая и двигается нарочито неуклюже: как будто мальчишка напялил женские шмотки и кривляется, изображая старуху. Вроде у нее где-то есть дом, но она там давно не живет. Ходит по улицам, бормочет под нос. Сердобольные соседи ее подкармливают. Говорят, ее сына нечаянно убили на охоте, с тех пор она такая.

– Здоро́во! – Васек шумно кинул рюкзак на парту и по стульям прошел к Кире. – Ну как твой ноут-динозавр? Труха?

Киря рассказал ему о ноуте и дневнике. Но друга, похоже, история не впечатлила:

– А дальше-то что?

– Об этом мы узнаем сегодня вечером. Придешь ко мне?

– А как же! Машина неведомо сколько лежала в сыром подполе, и ничего ей не было? Ты гонишь! Только за тем и зайду, чтобы посмотреть на это чудо.

Но вечером Васек не пришел. Отзвонился и сказал, что идет с отцом на рыбалку. Киря даже не обиделся: если хочет человек, то пусть идет. Он уселся поудобнее, раскрыл ноутбук и стал ждать, когда включат свет.

И вот кончился последний экзамен, мы вырвались из школы с опухшей головой и ощущением праздничной легкости. Лом промычал: «Все», Толстый молча достал бутерброд, а я сразу побежал домой собираться.

Дома меня уже поджидали рюкзак, сапоги и мать с тарелкой супа:

– Сделал дело – гуляй смело. Только недолго.

– Мы в поход собрались, вообще-то.

– Опять ваша Ирина неугомонная?

– Не, втроем…

– Тогда чтобы до обеда был дома! Заблудишься – лучше не приходи!

Я хихикнул из вежливости и принялся за суп.

Толстый и Лом собирались зайти за мной сами, поэтому я не спешил. Я ел и смотрел в окно на улицу, на низенький дом Толстого напротив. Его бабка мыла крыльцо, отмахиваясь тряпкой от назойливого петуха. Петуху приглянулись горошины на бабкином платье, и он не думал отступать. Получил тряпкой раз, получил другой. Горошины, должно быть, выглядели очень аппетитно, петух расправил крылья и кинулся в атаку… И получил на голову ведро грязной воды. Он затряс головой, туловищем и хвостом, как собака, вылезшая из реки, воинственно шаркнул лапой, но бабка Толстого уже подхватила ведро и ушла в дом, беззвучно ругаясь.