Силы небесные, силы земные - Татьяна Гармаш-Роффе

Ну, сможет он, допустим, поиграть роль некоторое время, но не всю ведь жизнь! Все равно однажды станет самим собой, и его избранница, которую он возьмет на крючок этих уловок, в нем быстро разочаруется. Так зачем начинать обреченное на провал мероприятие?

Выстроив когда-то эту стройную теорию, Феликс и вовсе отказался от любых попыток проявлять инициативу в отношениях. Лия, конечно, привлекательная… Даже нет, она притягательная…

И Феликс представил, скольких мужчин она притягивает. Встраиваться в ряды ему не хотелось. Обреченное на провал мероприятие.

Так он говорил себе, когда пытался найти номер ее телефона на тех самых сайтах, что показывал ей. И даже заплатил на некоторых, предчувствуя, что ничего, кроме мошенничества, он там не найдет.

Так и вышло. На бесплатных никаких сведений о Лие не оказалось, а платные (путем отправки СМС) просто съели деньги на счету его мобильного. Хоть он не все сайты пересмотрел, но эти отбили охоту продолжать поиски.

Тут бы о Лие и забыть — да не получалось.

Фокус в том, что с ней ему не пришлось напрягаться — они будто сразу стали друзьями. Ну, не сразу, сначала она поупрямилась, но и он не знакомство с ней пытался завязать, он действительно помочь хотел. Оттого даже не думал, как он выглядит, как держится, его это не грузило, — грузило другое: избитая девушка среди ночи, явно потерянная…

А потом они провели удивительную ночь. Он вспомнил, как они пили разбавленный спирт, как она рассказывала о себе… Он бы многое отдал, чтобы слушать ее снова и снова, смотреть на ее лицо, ощущать ее притягательную близость… И что-нибудь сделать для нее опять. Ну, хоть бы еще шов какой наложить, что ли…

Феликс засмеялся вслух. Вот дурак. Работать надо, а не мечтать.

Он снова склонился над микроскопом, изучая заключенный в стекла образец. Сомнений нет, это цитомегаловирусная инфекция — жуткая вирусная болезнь, практически неизлечимая. Плохая новость для пациента. Однако хорошая — для врачей, которые уж не знают, что и думать, какой диагноз поставить больному с высокой температурой, пневмонией и рядом противоречивых признаков… Теперь узнают и начнут лечить. Полностью не вылечат, но позволят человеку жить, несмотря на вирус.

Он пересел к компьютеру, чтобы написать отчет.

— Феликс Федорович! Вас там у входа девушка спрашивает! — сунула голову в кабинет лаборантка.

— Девушка?..

Феликс печатал, глядя в монитор.

— Я уж как-нибудь отличу девушку от парня! Так вы идете? Или что ей сказать?

— Иду… Сейчас… — Он поставил точку в тексте и вдруг развернулся резко. — Девушка?!

И бросился по коридору к выходу. Он надеялся, что это Лия. Пожалуйста, пусть это будет Лия. Пожалуйста-пожалста-пожалста!

Он перешел на степенный шаг у входной двери, перевел дух, открыл…

Это была Лия.

— Привет, — улыбнулась она.

— Как хорошо, что ты пришла. Я пытался тебя найти, но… Погоди, ты пришла просто так? У тебя все в…

Он не договорил фразу. Все и так ясно: Лия была ослепительна. Как и ее улыбка.

— У меня «все в», — она улыбнулась еще шире, рассматривая его веселыми глазами. — А ты немного другой при свете дня.

— Так это не я.

— Но зовут тебя по-прежнему Бобрик?

— Александр Моисеевич, — обернулся Феликс в коридор, — у меня сегодня фамилия Бобрик?

Через минуту показался нос с очками, а за ними и все остальное.

— О, это та девушка, с которой ты провел экзотическую ночь в нашем отеле «Последний приют»?

— Да, незабываемую, — кивнула Лия. — Феликс сказал, что сегодня он не он.

Александр Моисеевич приподнял очки и взглянул на своего молодого коллегу.

— Правильно сказал. Обычно он — восходящая звезда медицинской науки, уважаемый член всех российских и зарубежных обществ патологоанатомов и потрясающий диагност… Как я, а? — обернулся он к Феликсу. Тот стоял, блаженно улыбаясь. — Знаете, какой он диагност, девушка… погодите, сам вспомню… Лия? Вы детективы любите? Так вот, прелестное дитя, если б Феликс был сыщиком, а болезни — преступниками, то он бы слыл лучшим сыщиком мира. Поэтому обычно он серьезный и скучный, как все ученые. Я его спасаю анекдотами… Кстати, у меня есть новый. Рассказать?

— Не надо, — быстро ответил Феликс.

— А я не вас спрашиваю, юноша. Лия, вы хотите послу…

— Но вы обещали сказать, почему Феликс сегодня не Феликс.

— Потому что сегодня он китайский фонарик. Знаете, который поднимается в небо и светится.

— Воздушный шарик… — тихо проговорила Лия.

— Да нет же, фонарик, не шарик.

— Конечно.

— Думаю, нет нужды пояснять, отчего он светится… Вы уверены, что не хотите услышать анекдот?

Феликс взял коллегу под руку и вежливо выпроводил его с крыльца обратно в коридор.

«Вы должны его услышать, он воистину прелестен! — донеслось до Лии через открытую дверь. — Молодой человек! Почему вы так пристально меня разглядываете?! — Это не я, девушка, это мой будущий сын выбирает себе мать!»

— Обожаю его, — сказал Феликс, вернувшись. — Тебя его анекдоты не шокировали?

Она помотала головой.

— В вашей профессии нужно что-то веселое для равновесия душевного.

— Правда? Это я тебе сказал или ты сама догадалась? Я такой сонный был, не помню… Подождешь меня? Я заканчиваю отчет, еще минут десять нужно.

— Подожду.

— Заходи, посидишь в моем кабинете.

— Нет, — помотала Лия головой. — Прости, я лучше тут.

Феликс вспомнил каталку с телом ребенка и то, как побледнела Лия, увидев ее в коридоре.

— Ладно, у нас тут очень комфортабельные ступеньки, можешь располагаться. Десять минут.

Он скрылся в дверях, а Лия опустилась на ступеньку, на ту ее часть, что ближе к перилам: она выглядела почище.

— Ты мне не приснилась? — услышала она позади себя голос Феликса. Он вернулся и стоял в дверях.

— Как знать, — пожала она плечами.

— Хм. А ты мне еще будешь сниться, когда я вернусь?

— Вообще-то я приехала спросить твой номер телефона, если тебе интересно. И я его еще не получила.

— О, это мысль. Пожалуй, я тебе его никогда не дам!

И он скрылся за дверью.

Лия посмотрела на старый парк, пронизанный лучами солнца, на потертые ступени, испещренные яркими бликами, и закрыла глаза. Воздушный шарик тихо покачивался на волнах воздуха и света.

Глава 16

Всю прошлую ночь он разрабатывал план. Лег под утро, довольный. Хорошо быть себе хозяином: никому не докладывать, ни перед кем не отчитываться. Спать, сколько захочется, и вставать, когда самому угодно. Если у него и был начальник, то только один: бизнес. Лишь он мог потребовать от Арсения пожертвовать планами и временем. Поэтому, отключив все телефоны, он все же оставил в рабочем режиме один из своих мобильных, предназначенный для связи с руководящими сотрудниками фирмы на случай каких-либо неожиданностей, требующих от него срочного решения.

Спал он недолго — ему всегда хватало четырех-пяти часов, — но крепко. Утром сделал несколько звонков нескольким преданным людям, обязанным ему кровно — и жизнью, и свободой. Им он мог доверить любое поручение, любую тайну: они знали, что потеряют в случае предательства.

Впрочем, тайны свои он никому не доверял. Ограничивался приказами. Но и через них кое-что могло стать понятно. Поэтому он никогда не позволял своей маленькой бригаде забыть, чем она ему обязана и чем рискует.

Первому он поручил следить за Лией.

Второму — попасть в ее квартиру и запустить туда третьего, специалиста по электронике.

У четвертого задание было другого рода: купить новый подарок для Лии и доставить его. Сам он больше рисковать не хотел, лишний раз светиться в ее подъезде поостерегся. Подарок на этот раз будет более дорогим и более уместным. Она не откажется. Она ахнет и вцепится в него, как в мечту.

Пятого он вызвал к себе. Задача предстояла непростая, и он желал дать инструкции лично. На воплощение задуманного придется потратить немалую сумму, но новая игра ему нравилась. Она вызывала мощный прилив адреналина.

Глава 17

…Когда Лия ехала к Феликсу на работу, она была уверена: он обрадуется ей. Но даже не представляла, как обрадуется ему — она.

Они гуляли по набережной в Зарядье, потом ели мороженое, потом снова гуляли. Вечер был красив под высоким чистым небом, Кремль заливало золотым и розовым, московские просторы и перспективы, казалось, звенели от прозрачности. Лия иногда брала Феликса под руку — ему это нравилось, она чувствовала. Ей тоже. Но это вовсе не было трепетным касанием влюбленных — это была нежность дружбы. Самый кайф. Вот бы удержать отношения на этой волне!.. Это ведь самое чудесное на земле: дружба.

Лия считала себя женщиной, умудренной опытом, поскольку трижды страстно влюблялась с первого взгляда (и еще пару раз не с первого). Вот так: несколько слов, несколько взглядов — и все, я твоя навеки. Кавказский темперамент, должно быть… Да, Лия очень любила списывать на оный темперамент все, что не поддавалось ее объяснению.