Философ, которому не хватало мудрости - Лоран Гунель

Ребенок не ответил, продолжая плакать.

— Если ты расскажешь мне о своем горе, может быть, я смогу тебе помочь.

— Это месье, — выговорил он, рыдая. — Он не разрешает, чтобы я спал с мамой. — Сказав это, он зарыдал еще сильнее.

— Может быть, ты привыкнешь…

— Нет, — возразил он, яростно замотав головой.

Элианта взяла его за руку.

— Дыши, дыши.

— Я… не спал… ночью, — сказал он, всхлипывая. — Я… очень боялся… и… мне очень не хватало мамы.

У Элианты защемило сердце.

— Я видел… месье… сегодня, — вновь заговорил ребенок, — он сказал… что я должен… опять спать один… в эту ночь.

— Ты объяснил ему, что тебе страшно?

— Да.

Маленькая ручка, которую она сжимала в своей, была горячей. Бедный малыш был безутешен.

— Ладно, — сказала она. — Послушай, не настаивай. Больше не говори об этом с ним. Иди спать в свою комнату, подожди немного, а затем тихонечко встань и иди в кровать родителей. Я уверена, что твоя мама ничего на это не скажет.

Мальчик выпрямился и повернул к Элианте заплаканные глаза. Все его маленькое личико было мокрым.

— Ты думаешь?

Элианта с улыбкой покачала головой.

Сандро долго смотрел на тарелку с вареной маниокой, стоящей перед ним, потом оттолкнул ее и обхватил голову руками. Есть скоро станет так же тяжело, как и заснуть. Ему уже ничего не хотелось…

Он вздохнул так, словно выдыхаемый воздух смог унести с собой его скверное настроение, меланхолию, которая поселилась в нем, точно тина у берега реки.

Ему привиделся Марк Аврелий. Он строго на него посмотрел. «Постыдно, чтоб в той жизни, в которой тело тебе не отказывает, душа отказывала бы тебе раньше», — сказал философ.

Сандро быстро заморгал.

Почему мысли императора преследуют его?

— Я больше не могу этого выносить!

Голос Кракюса. Сандро поднял голову. Тот швырнул свой рюкзак на стол и рухнул на бревно, служившее табуретом. Запыхавшийся и покрытый потом, он шумно дышал.

— Что происходит?

Плохое настроение Кракюса послужило чем-то вроде утешения для Сандро. Теперь страдает не он один. Он вдруг почувствовал себя немного лучше…

— Дикари последовали за Элиантой, которая каждый вечер собирает их вместе. В отдельных хижинах они только спят. Нам не удается изолировать их друг от друга.

Сандро посмотрел на него.

— Мне плевать, — сказал Кракюс.

Он достал пакет с табаком и скрутил сигарету.

Сандро встал и сделал несколько шагов вокруг стола, собираясь с мыслями.

— Ладно. Хорошо. Так мы ничего не добьемся. Они слишком счастливы, когда вместе. Нужно взяться за них более изощренно.

Кракюс внимательно посмотрел на него. Сандро продолжал:

— Мы разделим их, создавая иллюзию, будто они поддерживают связь между собой.

Недолгое молчание.

— Пока не очень понятно, но кажется заманчивым и изощренным.

— Мы внушим им, что отношения между людьми ограничиваются обменом информацией, сообщениями. И скроем все остальные уровни общения, словно их не существует.

— Остальные уровни?

— То, что бессознательно происходит между двумя людьми, которые смотрят друг другу в глаза. Диалог душ…

Кракюс задумался.

— Когда я говорю с женщиной, я смотрю ей не только в глаза…

— Красота личности скрывается за завесой ее взгляда.

— У женщины это за завесой ее платья…

— За завесой взгляда можно разглядеть душу. Глаза — это вход в душу.

— Под завесой платья можно разглядеть…

— Успокойся, Роберто.

— И это вход в…

— Успокойся.

Кракюс поднес сигарету ко рту и чиркнул спичкой.

— Итак, я говорил, — продолжил Сандро, — мы скроем магию общающихся душ, которая и придает прелесть всем человеческим отношениям, и оставим им только поверхностный слой: обмен информацией.

Кракюс выпустил дым.

— Ну, мне это все равно непонятно. Когда я говорю с кем-то, это означает, что я говорю какие-то слова, разве нет? Чтобы сообщить информацию, а не ласкать чью-то душу!

— Не совсем так. Каждый день миллионы людей встречаются и общаются, говоря о погоде. Ты правда думаешь, что их подлинное намерение — это обмен метеорологическими данными? На самом деле всем плевать на погоду. Это предлог для создания отношений, для обмена чем-то неощутимым, чему и названия-то не подобрать.

— Да…

— Нужно найти средство, чтобы наши индейцы продолжали обмениваться информацией, не предлагая ничего другого. Поставить их на уровень фактов и сделать их отношения более поверхностными. Лишить их душевных человеческих отношений…

— Все это несколько туманно.

Кракюс затянулся сигаретой, подождал немного, подумал, потом выпустил дым легкими колечками, они полетели в сторону деревьев.

— У меня идея, — сказал Сандро. — Нам нужна группа мальчишек, которые займутся передачей письменных посланий жителям деревни. Мы снабдим их колокольчиком, и каждый из них при приближении к хижине получателя будет звонить, затем положит у входа письмо и уйдет. Таким образом, у индейцев отпадет надобность выходить из дома, чтобы рассказать друг другу новости. Они почувствуют, что связаны между собой, тогда как на самом деле они станут еще более изолированы и почувствуют еще большую потребность общаться друг с другом…

— И будут испытывать еще большее желание увидеть мальчишек…

— Что на самом деле только усугубит проблему, увеличивая изоляцию…

— Гениально!

Кракюс затянулся сигаретой.

— И это не так трудно организовать.

— Я думаю, дети должны согласиться. Это их развлечет.

Кракюс посмотрел на него с лукавым видом.

— Погоди-ка. Мы не станем просить мальчишек делать это добровольно. Им за это будут платить.

— Кто?

— Индейцы, разумеется! Мы заставим их вкалывать, и это будет уже второй причиной, по которой они почувствуют себя несчастными!

— Не забывай: у них нет денег, наличности, я имею в виду.

Кракюс размышлял несколько секунд.

— Это не проблема. Мы создадим деньги.

— Как?

— Я подумаю. Дай мне время.

Сандро присел за стол напротив Кракюса, взял флягу и отхлебнул воды. Вдруг послышались голоса. Сандро обернулся.

Группа мужчин с луками за плечами направлялась к лесу, за ними шагала ватага детей. Сандро стало не по себе.

— Смотри, смотри, — сказал Кракюс.

Сандро сделал еще глоток.

— В чем дело? — закричал Кракюс.

— Замолчи! — умоляющим тоном тихо сказал Сандро.

— Пойди посмотри!

— Что-то не так?

Один мальчик направился к ним бегом.

Сандро отвел глаза.

— Куда идут эти люди? — спросил Кракюс.

— Они идут на охоту. На всю ночь! — ответил мальчуган гордо.

Он стоял совсем рядом с Сандро, так, что тот мог чувствовать запах его кожи.

— А Залтана где?

— Мама осталась в деревне.

— Ну, давай беги!

Мальчик мигом присоединился к группе. Кракюс наблюдал за ними издалека.

— Я запретил тебе приводить ко мне индейцев! — выдохнул Сандро.

— Но это же просто мальчик.

— Чтобы этого никогда не повторялось.

Кракюс раздавил сигарету об стол, потом в сердцах швырнул ее на землю.

Сандро закрыл глаза и вздохнул.

— Я хочу, чтобы вы работали быстрее. С меня всего этого довольно.

Кракюс нахмурился:

— Тебе стоит только дать знак, и мы их укокошим. Только скажи.

— Нет-нет… Только не это. Остановимся на наших планах. Но я хочу, чтобы дело продвигалось быстрее.

— Без проблем. Расскажи мне о начальных этапах.

Сандро глубоко вздохнул:

— Мы оторвали их от природы, сейчас мы отделяем их друг от друга, влияя на их желания, чтобы все их решения были продиктованы внешними причинами, а не внутренними, личными.

— Я уже начал. В физическом плане.

— Надо придать делу более широкий размах.

Кракюс посмотрел на группу мужчин и детей.

— Хорошо, для начала используем мальчишек для передачи посланий. При этом они могут предлагать еще что-нибудь привлекательное, я не знаю… ну, что-нибудь из еды, например.

— Да, над этой идеей стоит подумать.

Кракюс согласился, довольный собой.

— Нужно сделать еще одну вещь, — сказал Сандро.

— Да?

— Нужно отделить индейцев от их собственной натуры. Я хотел бы сделать так, чтобы они не смогли больше ощущать себя.

— Ты хотел бы, чтобы они перерезали друг другу глотки?

— Нет, чтобы они не могли чувствовать себя в прямом смысле… Я хотел бы блокировать их общение через запахи.

— А это что еще такое?

— Часть нашего общения происходит через запахи. Совершенно бессознательно, но это очень важная вещь.

Кракюс разразился смехом. Сандро ненавидел этот смех. Этот тупица Кракюс насмехается над ним.

— Это что еще за бред?