Аромагия - Анна Орлова

Инспектор кивнул на письменный стол, где громоздились кипы бумаг, и проницательно заметил:

- А вы, конечно, только что от доктора? Я слыхал, он собирается на покой?

Медицинский журнал в моих руках выдавал меня с головой.

- Да, он сам мне об этом сказал... Но сейчас речь не об этом. Я уверена, что госпожа Мундиса не покушалась на убийство мужа.

– Мы проверили, голубушка, никто кроме жены не получил бы выгоды от его смерти, слуги зла на него не таили... Гостей не было, так что за обедом его могли отравить или повариха, или кухонная прислуга, или жена.

- Разумеется, поэтому отравили его не за обедом, - парировала я с улыбкой. – Думаю, господин Холлдор подтвердит, что пил чай или что-то в этом роде у своей «дамы сердца».

- Но какой резон барышне Асии его травить? – поинтересовался инспектор, выказывая осведомленность о деталях дела, и развел руками. – Ума не приложу!

- Она вовсе не собиралась его травить. Скорее, это неосторожность.

Для начала я открыла на заложенной странице журнал и указала на нужную строку, где было написано черным по белому: «Ничтожные количества мышьяка улучшают обмен веществ, способствуя кратковременному приливу сил, посему ранее использовались как средство для пробуждения полового желания и поддержки угасающей мужественности».

Так кошка кладет на подушку любимого хозяина пойманных мышей.

- Любопытно, голубушка, - одобрительно кивнул инспектор, и глаза его смеялись.

Тогда я выложила все остальные факты, а также свои соображения на этот счет.

- Надо думать, никто не поинтересовался, откуда взят мышьяк? – спросила я.

Инспектор покачал седой головой и обезоруживающе развел руками:

- Голубушка, считалось, что его дали госпоже Мундисе вы!

- И вы действительно поверили в это? – поинтересовалась я мирно.

- Конечно, нет, голубушка, - хитро подмигнув, признался господин Сольбранд. – Но мне запретили вмешиваться, а Берни так рвался в лужу... Разве ж я мог ему мешать?

Мы рассмеялись в унисон, позабыв о размолвке. Разве есть что-либо более объединяющее, чем смех?..

К ужину я опоздала. Пришлось спешить в столовую, даже не переменив платья.

Вымыв руки и наскоро освежившись, я спустилась вниз и застала своих мужчин весьма недовольными.

- Где ты была? – осведомился Ингольв, отставляя бокал.

- В «Уртехюс», разумеется.

- Час назад я посылал туда Сигурда, и тебя там не оказалось!

Одновременно свекор пробурчал:

- Что за дурацкое название – «Уртехюс»? Разве мало нормальных слов? Называй по-человечески!

Двое на одну – нечестно! Впрочем, нет, трое – из кухни как раз показалась Сольвейг, и ее кислый уксусный аромат также выражал крайнее неодобрение.

- Я была у себя, потом навестила подругу, а затем наведалась к доктору Торольву и инспектору Сольбранду, - объяснила я мужу, - если желаешь, они охотно подтвердят...

- Знаем мы этих подруг! – вроде бы тихо, но так, чтобы все слышали, бросила Сольвейг.

Я ответила ледяным взглядом, но не унизилась до ответа на инсинуации, вместо этого заметила свекру:

- Полагаю, раз уж мы живем в Хельхейме, использовать хельские слова не зазорно. На мой взгляд, название «Уртехюс» предпочтительнее, чем дословный перевод на человеческий язык - «Дом трав».

- Ишь, цаца, опять высоким стилем шпарит... – пробурчал свекор, возвращаясь к нарезанию отбивной.

Так, глубокий вздох, разжать кулаки и мило улыбнуться, усаживаясь на свое место:

- Изумительно пахнет! Что у нас на ужин?

Впрочем, Ингольва так легко с пути не сбить.

- Ты сказала, что разговаривала с инспектором. Опять во что-то ввязалась?

А вот теперь я действительно разозлилась.

- Ничего серьезного, дорогой, - беззаботным тоном произнесла я, накладывая себе овощей, - просто полиция заподозрила меня в отравлении неверных мужей...

Господин Бранд поперхнулся и натужно закашлялся, Ингольв сдавленно выругался, а Сольвейг уронила блюдо с пирожками.

Выдержав драматическую паузу, я небрежно добавила:

- Впрочем, они уже признали свою ошибку.

На этом застольная беседа как-то сама собой увяла – разумеется, после очередной нотации Ингольва...

На следующий день за завтраком принесли записку от инспектора Сольбранда, который просил принять его после обеда, и приглашение к чаю от госпожи Мундисы. Выходит, ее благополучно отпустили, а теперь инспектор, надо думать, собрался хвастаться добычей...

Я едва вытерпела до его прихода, сидела, как на иголках, поминутно посматривая на часы. По счастью, в «Уртехюс» как раз был выходной день, так что не пришлось изображать готовность к работе...

Инспектор появился, когда я уже окончательно извелась. Он казался усталым, но довольным.

- Какие новости? – бросилась я к нему, даже позабыв поздороваться.

Ответ на этот вопрос читался на сияющем лице инспектора. Шляпа набекрень придавала ему залихватский вид, а настроение выдавали торжествующий аромат лавра и популярная песенка, которую он насвистывал себе под нос...

- Инспектор Берни посрамлен, – широко улыбнулся он, – а вы, голубушка, были совершенно правы!

- С госпожи Мундисы сняты подозрения? – уточнила я для порядка.

- Само собой! Мы задержали ту эффектную барышню, подружку потерпевшего.

Я глубоко вздохнула и произнесла:

- Превосходно! А теперь присаживайтесь и рассказывайте по порядку.

- У меня мало времени, - с явным сожалением отклонил предложение инспектор. – Разве что кратенько. Барышня Асия оказалась темпераментной штучкой и решила заполучить господина Холлдора. Пока у него нет детей, развестись с женой несложно, так ведь? Но у того оказались какие-то проблемы по этой части...

Тут я невольно хмыкнула.

- Она говорит, что обращалась по нескольким адресам, но помочь ей никто не захотел. А потом, скучая в ожидании брата, взяла тот самый журнальчик, прочитала и быстренько придумала план. Взять мышьяк в аптеке брата несложно: он свободно продается как порошок от крыс. А теперь дамочка рыдает и уверяет, что просто напутала. В статье шла речь о безопасной дозе в гранах, а эта фифа перепутала их с граммами. А может, яд накопился – доктор говорит, такое возможно... Господин Холлдор пошел на поправку и заявил, что не будет возбуждать против нее дело. А жену его отпустили еще вчера, я самолично ее проводил и передал мужу с рук на руки. Это было очень трогательно! – инспектор мечтательно прищурился, вертя в руках не раскуренную трубку.

Я фыркнула. Представляю: он привстал с подушек, протягивая к ней руки, а она замерла на пороге, с тревогой всматриваясь в любимое лицо...

Он, восторженно: - Дорогая, наконец-то все разрешилось!

Она, с дрожью в голосе: - Дорогой, это все та ужасная женщина...

Он, смущенно: - Милая, давай не будем вспоминать... Я так виноват перед тобой! Ты простишь меня?

Она, растроганно: - Я давно уже простила! Ах, я так тебя люблю!

Он, пылко: - И я тебя!

Далее по сценарию следуют объятия, пылкий поцелуй и занавес...

Просто калька с любовного романа!

- Терпеть не могу сентиментальные истории! – невольно передернувшись, с чувством заверила я.

- Я так и думал, голубушка... – ответил инспектор странным тоном, после чего откланялся, сославшись на некие срочные дела.

Выбросив из головы непонятные намеки, я отправилась в «Уртехюс» за подарком для молодой четы...

Остаток дня пролетел незаметно.

Торопясь к чаю в дом госпожи Мундисы и господина Холлдора, я спускалась по лестнице, на ходу натягивая перчатки, когда в дверь заколотили.

Уннер бросилась открывать - Ингольв не переносил ожидания - но это оказался кто-то другой. За спиной незнакомого долговязого юноши в потертой шинели стеной лил дождь. В одну минуту небеса разверзлись и обрушили на землю целые потоки воды.

Стихия застала всех врасплох: кто-то кричал, шумели прохожие, переругивались возницы, гудели клаксоны автомобилей. И буквально сбивал с ног огуречно-пыльный запах дождя, намокшей мостовой, посвежевшего воздуха...

Гость что-то спросил у девушки, но я не расслышала, что именно. Отвлекшись на него и светопреставление за дверью, я зацепилась подолом за столбик лестницы. Нетерпеливо дернула ткань и едва не загремела вниз. Судорожно ухватившись за перила и пытаясь перевести дыхание, я ругалась про себя словами, совсем неподобающими порядочной даме, когда вдруг что-то заискрило, вспыхнуло, и в доме разом погас свет.

Уннер вскрикнула. Где-то наверху громко выругался свекор, ему вторил недовольный голос Сольвейг на кухне.

Признаюсь, я тоже растерялась. Электричество – совсем недавнее новшество в Ингойе, быстро ставшее популярным. Ингольв его не одобрял, однако «положение требовало», так что с полгода назад мастер провел в наш дом электропроводку...

При всех своих достоинствах такое освещение имело массу недостатков. В частности, найти знающего электрика куда сложнее, чем даже опытного механика. Видимо, придется нам несколько дней освещать комнаты по старинке.