Записки военного советника в Египте - Василий Мурзинцев

Действительно, обстановка сложилась неблагоприятная, и при всем желании добросовестного и исполнительного мистера Фавзи он физически не мог справиться со свалившимся на него обязанностями.

В этот же день полк занял новый порядок примерно в 15 километрах западнее Исмаилии, и я выехал в штаб армии. После непродолжительных переговоров с полковником Юрием Пузановым и бригадиром мистером Хэльми мне обещали направить в полк нового начштаба в ближайшие дни. Обещание было выполнено, и через день мы встречали начштаба полка – молодого накыба Абде-льазиз Гама. Двадцатичетырехлетний начштаба выглядел моложе своих лет. Из разговора с ним я узнал, что он окончил военный колледж, 15 дней командовал взводом, четыре года – батареей. Только назначили помощником начштаба и сразу к нам. Тонкое, редкое для арабов лицо. Нос с горбинкой. Взгляд спокойный, с усмешкой. Худой. Родился и рос на юге, в зажиточной семье. Отец умер. Мать имеет 20 феданнов земли. Общительный. Главное, знает зенитное дело и добросовестно относится к своим обязанностям.

Через несколько дней занятий, тренировок и подготовки техники одна из батарей выехала на полигон для производства учебно-полевых стрельб в районе Абу-Султана.

Когда я приехал туда, то увидел участок такой же пустыни, как и у Суэцкого канала. Никакого Абу-Султана не было. Из этого я сделал вывод, что отдельные места Аравийской пустыни, как у нас участок или массив леса, имеют свои названия.

Единственно, что отличало этот участок пустыни от других бетонированное кольцо диаметром метров 20 с металлическим столбом в центре. Вокруг столба на тросе бегал ярко-красный самолетик американского производства. Набрав необходимую скорость, самолетик отрывался от круговой взлетной полосы, отбрасывал ненужное в воздухе шасси. Это была мишень, которой управляли два офицера по радио.

Я думал, что самолетик будет сбит первыми же очередями, но не тут-то было. Высокая маневренность самолетика и ошибки рас-счетов позволяли ему уходить от трасс и нахально кружить в чис-

том небе. Пожалуй, только здесь я наглядно убедился, что, несмотря на большой боевой опыт и большое количество стрельб, арабам не хватает того «чуть-чуть», без чего нет мастера своего дела. А организация стрельб была такова, что не позволяла добиваться мастерства и ювелирной точности в боевой работе. Командование ПВО решило под предлогом уменьшить передвижение войск в зоне канала, технику на полигоне не менять, а возить личный состав других батарей по очереди. Таким образом, техника только одной батареи была отрегулирована и проверена стрельбой, а остальные стояли на своих огневых позициях.

Но и такая организация стрельб имела свои положительные моменты. Командиры батарей получали хорошую практику в управлении огнем. Особенно обращали внимание на своевременность открытия и прекращения огня. Это увеличивает эффективность стрельбы и дает большую экономию снарядов. Во время стрельб выявилась закономерность: большинство трасс отстающие. Запаздывание – хроническая болезнь арабов. Через несколько дней после стрельб, а точнее, вечером 29 августа, из штаба армии мне позвонил переводчик и сообщил, что в Исмаилии в 9 часов 30 августа состоится совещание, на которое вызывают в числе других советников и меня.

– А где я там буду искать это совещание? – спросил я.

– Совещание будет в столовой, – ответил переводчик.

– А где столовая? В Исмаилии.

– А сколько там столовых?

– Этого я не знаю.

– А есть ли кто-нибудь рядом из тех, кто знает? Нет, никого.

Так где же я буду искать совещание? В столовой.

– Понятно, – ответил я и положил трубку.

В Исмаилии мне до этого бывать не приходилось и все же утром следующего дня на грузовике «Наср» с водителем я храбро отправился в путь. Пятнадцать километров мы проехали за пятнадцать минут. Переехали по высокому горбатому мосту через пресноводный канал и оказались на окраине города. Уверенный, что дальше судоходного канала меня все равно не пустят, я сказал водителю: «Алатуль» вперед! – и махнул рукой. Прямая и широкая улица с зеленой полосой посередине и с невысокими пальмами по сторонам привела нас в центр города. Здесь я увидел представителей военной полиции в красных беретах и на все их вопросы отвечал, что мне нужен «руси мусташар» – русский советник. После продолжительного и оживленного совещания полицейских с водителем один из полицейских сел ко мне в кабину и мы поехали по той же улице обратно. Не знаю сколько в Исмаилии столовых, но мы приехали

после нескольких поворотов туда, куда было нужно. Только успел поздороваться с друзьями, как началось совещание.

После совещания нас угостили русским обедом. Были щи с мясом, котлеты и арбуз. Но вместо русского хлеба подали традиционные лепешки. Обед готовили повара-арабы и, несмотря на их старания, русского вкуса и запаха я не почувствовал. После обеда и перекура все разошлись по своим машинам. Вышел и я. Моего персонального грузовика на месте не оказалось, хотя я дважды повторил водителю, что меня нужно ожидать. После недолгих поисков и ожидания убедился, что машины по неизвестным причинам нет. Стал искать попутчика, и Валентин Головко любезно согласился подвезти меня, сделав крюк километров десять. Во время нашего разговора подошел «местный житель» Виктор Кузменко и предложил свои услуги в качестве гида. Мы с удовольствием согласились и уселись в прикрытый брезентом «Джип» ГАЗ-69. Выехали на знакомую уже улицу, проехали в центр и повернули на юг вдоль канала. Я с любопытством всматривался в фронтовой город. К моему удивлению город пострадал несильно. Только наглухо закрытые железными шторами витрины магазинов да редкие прохожие напоминали о том, что в нескольких сотнях метров проходит линия фронта. Ближе к каналу стали чаще попадаться дома с прострелянными стеклами. Тонкие стены легко пробиваются пулями крупного калибра насквозь. Отверстия от пуль аккуратные и обычно тянутся строчкой. Отверстия от осколков не имеют определенной формы, а различные по размеру и рассыпаны по стенам в беспорядке. Дома невысокие, большинство в два-три этажа. Их плохо видно из-за густых верхушек пальм. Водонапорные башни, а их в городе много, все как решето. Нет более легкого способа выгнать население из города, чем лишить его воды. Видимо, поэтому израильтяне старательно поработали над хорошо видимыми водонапорными башнями.

Тихий, без машин и без людей, зеленый от множества пальмовых рощ, кустов и цветов город, казалось, дремал под знойным солнцем. Проехали красивое здание Правления Суэцкого канала, замедлили ход у многоэтажного дома с флагом ООН на мачте и выехали в пальмовую рощу, иссеченную пулями и осколками. Здесь мы вышли. Осмотрелись. К нам подошел офицер и мы попросили провести нас к каналу. Офицер охотно согласился, и мы по узкой и глубокой траншее, вырытой в каменистом грунте, через пальмовую рощу направились за ним. В стенках траншеи часто встречались крепкие и толстые пальмовые корни. Мне стало жалко и красавицы пальмы, и покинутый жителями город. Немало поколений египтян потрудились в этих жарких безводных местах, чтобы сделать их пригодными для жизни. По извилистой траншее мы поднялись на высокий каменистый вал и увидели Суэцкий канал. Чтобы не привлечь внимания израильтян, осторожно выглядывали из-за кустов и пальм.