По ту сторону жизни, по ту сторону света - Виталий Иванович Храмов

– Иди! – киваю я.

– Мне нужна помощь! – просит юноша.

– Помолись старым богам, помогут, – отвечаю я.

– Я у вас прошу помощи! – говорит Чижик.

– А я не бог. Задаром не работаю, – усмехаюсь я.

– Я заплачу! – сдавленно воскликнул блаженный.

Усмехаюсь уже в открытую. Показывая, что я думаю о его платёжеспособности.

– Вы не понимаете! Те знания, что хранятся в том месте, могут изменить Мир!

– Охотно верю. Возможно, поэтому они в таком открытом доступе. Для всех желающих. На виду, никак не охраняются.

Уже многие ржут в голос.

– Кроме этого, – продолжаю я, – на самоубийство идти у меня тоже желания нет. Ладно, допустим, так, в порядке бреда, что я согласился. И вот ты, да я, да мы с тобой, спускаемся в Чашу. Ставки будем делать, кто из нас и сколько проживёт, и сколько мы пройдём? В шагах.

Уже хохот стоит. Народ подходит. Видно, что наша с Чижиком перепалка была им забавнее представления лицедеев и их сценок из пошлых прелюбодеяний знати.

– Ладно, без ставок, продолжим бредить. Вот нас с тобой так полюбила местная живность, что решила не замечать ни нас, ни своих урчащих желудков…

– Почему одни? – возмутился Чижик. – Я договорился с отрядом наёмников.

– Серьёзно? – удивился я. – И кто же эти благотворители? Если не секрет.

Чижик показывает. Как благородный – не пальцем тычет, а подбородком и взглядом. Вперёд выходит невысокий, но крайне корявый и угловатый мужик угрюмо-разбойничьего вида.

– Ты что-то имеешь против? – спрашивает он у меня.

Улыбаюсь широкой открытой улыбкой. Становится уже весело. Даже дракой попахивать стало. Прям на душе посветлело!

– Я? – вновь удивляюсь я, ещё шире улыбаясь. – Против? Его жизнь, ему решать, где и как её закончить. Если ему сильно тесно в его шкуре, разве я ему нянька?

Угрюмого «наёмника» зовут Кочарыш. А кучка мужиков за его широкими плечами с ним. Большинство из них его кровные братья. Тут и к энергетическим потокам приглядываться не надо, они как из-под одного штампа кузнечнопрессового повылетали.

– Слушай, малыш, а сколько с тебя запросили эти мужики? – спрашиваю я у Чижика.

Оскорбляю сразу и Чижика, и Кочарыша с братвой. И если юноша «малыша» проглотил, даже не поморщившись, то Кочарыша обращение «мужик» взбесило. Потому как на его бычьей шее висели цепи сразу и наёмника, и знатности.

– Ты что себе позволяешь, Тёмный? – ревёт он. – Я вызываю тебя на поединок!

– Видишь, книжная душа, – говорю я, усмехаясь, Чижику, – Этот выкидыш скверной свиньи даже оскорбить не может так, чтобы задело. Тёмным меня обозвал. Слышь, тупой конец дубины, а если я Тёмный? В самом деле? А? Ты бы, Чижик-Пыжик, шёл обратно в библиотеку и носа оттуда не казал. Принял душегубов за благородных наёмников! Ха-ха! Неужели ты не видишь, что цепь эта, как и части доспеха и меч с чужого плеча, под чужую руку сработаны?

– Бой насмерть! Немедленно! – ревёт Кочарыш.

– Да не спеши ты умереть, тупое животное! – отмахиваюсь я от него. – Успеешь! Хотя… Я даже предоставлю тебе, мерзкое ничтожество, право на выбор оружия. Даю тебе шанс, подлый душегуб. Выбирай условия поединка, исход и оружие, разбойник. Ясно же, что меч не самое сильное, чем ты владеешь, выродок. А это будет не честно. Порежешься ещё! Да и пойдём, выйдем. Зачем твоим дерьмом пол марать?

– Твоё дерьмо размажется по полу! – ревёт Кочарыш, замахиваясь топором.

Верно я заметил, его меч остался на боку. Топор ему привычнее.

Хорошо замахнулся. Удар получился знатный. Только я же не чурбак дровяной, чтобы обречённо ждать удара. Просто отошёл на шаг. Удар, треск, лавка – в щепки. Ещё богатырский замах, боковой подсекающий удар, отхожу на шаг назад. А когда топор пролетает мимо, то добавляю ему ускорения ногой в обух. Кочарыша развернуло. А я уже у него за спиной. Подбиваю ему ноги, дёргая за его цепи на шее с такой силой, что оторвал все связки цепей. Звенья, со звоном, посыпались. И тут же и разбойник грохнулся на лопатки. Ногами раскидываю его руки, наступаю ему на горло и чуть придавливаю.

– Ты мёртв! – говорю я ему, но смотрю на его братву. Лица их то пылают, то бледнеют. Глаза злые и растерянные. Ухмыляюсь им. Показываю зубы. Опускают свои ножи и дубины.

– Ты мой! – повторяю я придавленному Кочарышу, который обеими руками пытается оттолкнуть мою ногу от своего горла, но тщетно.

Протягиваю руку к его сердцу. Мужик орёт, как горящий заживо. Собственно, так и есть. Как только я освободил разбойника, он тут же судорожно стал сдирать покровы со своей груди, показав выжженное на левой грудной мышце клеймо – ухмыляющийся череп над двумя перекрещенными костями.

– Ты мёртв! – повторил я низким, гудящим голосом. – Теперь ты мой!

– Да я тебя! – взвыл Кочарыш, бросаясь на меня. Но тут же взвыв от боли, схватился за сердце.

– Ты моё! – Тем же гудящим голосом говорю я. – Ты даже больше не человек. Встать! Сесть! Ты вещь! Моя вещь! Пшёл вон!

Кочарыш, корёжась от боли, вытянулся при команде «Встать!», рухнул при команде «Сесть!» и вылетел, как ошпаренный, когда я его прогнал.

Осматриваю исподлобья, из-под накидки, притихший зал. Смотрю не глазами. Смотрю «потоки». Рыбка заглотила наживку! Осталось грамотно подсечь. И не вспугнуть. Потому не спешу, возвращаюсь за стол к чахоточному утописту.

– На чём мы остановились? – уже обычным голосом спрашиваю я бледного юношу со взором горящим.

– Вы применяете магию, не снимая сокрытия магии! – выдохнул Чижик.

– Нет, – качаю я капюшоном, ну и головой – соответственно, – мы остановились на том, что я тебе, блаженному книжнику, советовал вернуться в городское собрание книг и никогда больше не покидать уютного мирка свитков и переплётов. И остаток жизни посвятить мёртвому и мёртвым – истории былых эпох, давно умерших людей и делам давно минувших дней. Реальность тебя убьёт, мой юный книгочей.

В это время подходит хозяин заведения. Добротный дядина с аккуратно стриженной бородой и в кожаном фартуке. Приносит мне две кружки.

– Это было впечатляюще! – басит бармен, ставя кружки передо мной. – Угощаю!

– Не нуждаюсь! – отвечаю я.

– Не побрезгуй, воин, – смотря прямо в глаза, отвечает трактирщик, – из моих запасов. Это не продаётся!

Усмехаюсь.

– За усмирённого мужика? – удивляюсь я.

– За то, что развеял скуку, – усмехается в ответ бармен, – напомнил, что Мир сложнее, чем кажется. Заставил поломать голову.

Киваем друг другу глазами. После того, как трактирщик указал мне взглядом на Тёмного. А я уже знаю! Мальчишка этот так, щёлканье пальцами для привлечения внимания. И кивком этим своим успокаиваю владельца