Берегитесь — женщина! - Элис Маккинли

Мужчины уже спускались. Алекс слышала их тяжелые шаги на лестнице, их затаенное дыхание — так хищник подбирается к своей жертве. Но на этот раз жертва не станет спасаться. Пусть делают что хотят.

— Миссис Оскар… — Голос Олбена прозвучал в тишине утра как залп невидимого ружья. — Я должен проводить вас в полицейский участок для выяснения некоторых обстоятельств. Возьмите все самое необходимое. Не исключено, что вам придется пробыть там некоторое время.

Алекс чувствовала, что все смотрят на нее. Она стояла к ним спиной и чувствовала каждый взгляд, который скользил по ее фигуре, выгодно подчеркнутой тоненьким пояском серого шерстяного платья. И только Джо сейчас смотрит в землю. Он один чувствует себя виноватой перед ней. Он один в этом проклятом доме ей сочувствует. Остальные только хотят скорее кончить дело.

— Джо, ты прав, я действительно ни в чем не виновата, твой отец ошибся, как и следователь. Я даже не знаю в чем суть дела. — Она стояла к ним спиной, а перед глазами было только бескрайнее небо, а в руках цветы.

— Она слышала… — прошептал Джо. Прошептал одними губами, и никто, кроме Алекс, не услышал его слов.

— Джо, я не виновата. — Алекс обернулась и пристально посмотрела на Олбена. — Идемте. Мне ничего не нужно в этом доме. Все вещи куплены на их деньги. Значит, ничего моего здесь нет. Я позвоню близкой подруге, и она привезет все необходимое прямо в участок. — Но, когда Мэри подошла, чтобы забрать букет, Алекс отстранила ее.

— А вот цветы я оставлю. Зачем они здесь? Я хотела порадовать ими Джо и Фреда, но им сегодня, похоже, это ни к чему. Так что я только зря их срезала. Пускай хоть украсят мою камеру. Там от них будет толк. Ведь я могу забрать букет?

Старый Оскар смущенно кивнул.

— Да. Да, конечно.

— Вот и отлично. Почему цветы должны расплачиваться за человеческие интриги? Джо… — Она посмотрела на него долгим, даже нежным взглядом. — Я ни в чем тебя не виню. Ты ни при чем. Ты прав, я все слышала. Весь ваш разговор в кабинете. Знаешь, если ребенок родится в тюрьме, забери его сразу. Я не хочу, чтобы он видел все это. — И она пошла вперед по дорожке к черному «мерседесу» и больше не оглядывалась.

— Христиан! Ты меня не понимаешь. Просто не понимаешь, и все тут. Как еще я могу тебе объяснить. Это… как кирпичная стена. Я с одной стороны, а ты с другой, и каждый из нас пытается доказать, что его сторона лучше. — Чарлз поднялся с дивана и заходил взад-вперед по комнате. Сидеть на месте было просто невыносимо.

— Да ты просто не видишь истинного положения вещей, — возмутился Христиан. — Ты ослеплен любовью, а ведь я предупреждал: держись от нее подальше. Ты думаешь, она ждет не дождется тебя в этом чертовом Нью-Йорке? Э нет, красавчик. Она и думать о тебе забыла. Давным-давно. Такие, как ты, нужны ей на одну ночь. Уж поверь мне, она не ошибется и не забеременеет. Нет. Такие дамочки слишком хорошо знают цену своей свободе. А ты… Ты просто слеп.

— Христиан, не учи меня жить. — В это дождливое утро собственная квартира казалась Чарлзу чересчур маленькой. Стены прямо-таки давили, мешали дышать. Он подошел к окну и распахнул его настежь. — Не учи, ради бога. Я сам знаю, что делать, и сам все сделаю. От того, что мы поговорим, хуже не будет в любом случае.

— Болван! — Христиан тоже подскочил с места. — Болван ты самый натуральный! Как раз будет. Будет еще хуже, чем раньше. Хочешь, я тебе опишу весь разговор, ради которого ты собираешься пролететь половину земного шара. Она смотрит на тебя долго и пристально, после чего наконец узнает. А! Это ты, Чарлз. Какими судьбами? И что дальше? Что ты ей скажешь? Брось мужа и стань моей женой? Ну да, нам же было так хорошо вместе. Одну ночь, правда, но было. Ты ей не нужен. У нее таких, как ты, пруд пруди. Ты для нее почти мусор. Развлечение во время путешествия. Как экскурсия или конная прогулка. Понимаешь? Очнись! Не езди к ней. Только еще больше влюбишься. Будешь бегать, страдать, а она только плюнет в твою сторону. Глупо.

— Христиан, давай закроем эту тему. — Чарлз резко махнул рукой, словно желая этим отсечь все раньше сказанное.

— Ну да, — усмехнулся тот. — Зачем говорить о ноге, на которой начинается гангрена. Пускай себе распространяется, а мы пока займемся рецептом приготовления пива или последним номером какой-нибудь газеты.

— Христиан, хватит! — взревел Чарлз. — Это не твое дело. Слышишь, совершенно не твое дело! И тебя не касается!

— Не затыкай мне рот, Малыш. Не хочешь слушать советов, не надо. Но и говорить со мной в таком тоне я не позволю.

— Ну и вали! — Чарлз со злостью скинул с письменного стола на пол стеклянную вазу, которая давно ему мешала. Выкинуть было жалко, брать никто не хотел. А теперь ваза пришлась как раз к случаю. — Иди! Учи других, а я сам разберусь.

Ваза разбилась вдребезги.

— Ты… — Христиан не удивился выходке друга. — Ты стал, как она, такой же ненормальный, неуравновешенный. Тебе надо таблетки попить от нервов, а то как бы чего не вышло.

— Убирайся к черту! — заорал взбешенный Чарлз. — Иди! Уйди из моего дома.

— Ну извини. — Христиан, самодовольно улыбнувшись, сел на прежнее место. — Раз уж ты так настаиваешь, то теперь я просто из вредности должен остаться. И к тому же ты опасен для общества. Поработаю сторожем.

— Да… Да… — Чарлз бы разбил и еще что-нибудь, но под руку попались только бумаги, которые тут же полетели на пол. — Да! — Он не мог говорить. Слова, скованные яростью, застряли в горле и никак не хотели выходить наружу.

— Да-да-да, — передразнил его Христиан. — Сначала подумай, что хочешь сказать, а потом говори. Речь — процесс высокоорганизованный, не доступный ни одному другому биологическому виду, кроме человека. Это тебе не вазы бить. Тут и обезьяна справится. Ну-ну, я внимательно слушаю.

Чарлз закипел. Теперь, если бы ему под руку попался, к примеру, нож, то издевательства Христиана кончились бы в одно мгновение, а вся беседа закончилась бы трагически. Но некие незримые силы позаботились о том, чтобы подобных предметов под рукой не оказалось. Чарлз со злостью запустил в приятеля своим портсигаром, причем цели не достиг, потому что тот ловко увернулся, а потом подхватил с кресла пиджак и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

— Скатертью дорога! — крикнул ему вслед Христиан. — Не торопись. Остынь, я посижу здесь пока, подожду.

— Я не вернусь, пока ты здесь! — гаркнул из коридора Чарлз, уже открывая входную дверь.

— Интересно, а как я выйду, если ты сейчас заберешь ключи и уйдешь. Или, может, через окно? — крикнул Христиан. — Знаешь, у меня никаких способностей к альпинизму. Я понимаю, что тебе это на руку, поскольку последние минут пять ты желаешь мне мучительной смерти. Но, увы, твое желание не совпадает с моим.