Ловушка для Котенка (СИ) - Грин Агата
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А если и перейдет станция к ЦФ, то в чем проблема? — несколько обиженно ответила я. Любят нашу расу выставлять хладнокровной и жадной, хотя мы все, до чего добираемся, облагораживаем и развиваем.
— Проблема в том, что главным станет Нигай! — запальчиво бросил Матео. Странно, а в прошлый раз мне показалось, он любит бывать у военных, и его совершенно не смущает, что командует ими черноглазый капитан.
Головная боль становилась все более цепкой, все более резкой. Я уже не могла изображать улыбки, и на разговор не осталось сил.
— Ребята, вы так на меня смотрите, как будто я совершила ужасную ошибку, приняв приглашение капитана пообедать с ним. Но я вам скажу, что он вел себя идеально.
— Ты права, мы не имеем никакого права тебе указывать, — сдался правильный Дейриган. — Но если хочешь знать наше мнение…
— Я вас поняла. Он ублюдок и скотина, и я зря с ним обедала. Так?
— Я не это имел в виду, — спокойно возразил мой дорогой Каркано, мой воспитанный и тактичный Дейриган. — Просто будь осторожнее. Люди бывают разные, и я не расу имею в виду.
— Я знаю. А сейчас, ребята — не обижайтесь, но у меня дела, я должна идти. Увидимся.
Я поспешила в свою комнату, чтобы скорее заснуть. Сон — лучший способ восстановиться!
Сон и правда умерил головную боль, но не избавил меня от нее до конца. Утром, за завтраком, я задавалась вопросом, откуда взялось мое недомогание. Что-то не то съела? Или от жары стало плохо, уже в который раз? Я потирала виски — то один, то другой — и лоб. Все-таки придется заглянуть в медмодуль за помощью и в очередной раз опозориться, убедив всех окончательно, что я вторая кровь: склонная к обморокам, слабая девчонка с хрупкими костями.
«Очнись, Кэя: всем на тебя плевать!» — воззвал ко мне голос разума. Какая-то мысль шевельнулась на задворках сознания, да всплыло какое-то чувство, но я не успела за них зацепиться. О, Звезды, да что со мной? Собственные мысли ускользают!
В таком состоянии я и провела день: голова побаливала, но не так, чтобы очень, слабость присутствовала, но не такая, чтобы валить с ног. Я явилась на работу в питомник уверенная, что, если мне только станет плохо, сразу пойду в медмодуль, но плохо мне так и не стало.
Робот-уборщик окончательно перестал выполнять команды. Разнервничавшись, старший по участку вызвал техника и направил меня помогать вычесывать шерсть мурнуков.
Мурнуки — крупные травоядные животные с мощными ногами и вытянутой мордой, глаза у них большие, добрые и слегка печальные. Мурнуки не слишком умны, но легко приручаются, нравом обладают миролюбивым, нападают только из-за большого испуга. Когда-то, в глубокой древности, мурнуки были нашим транспортом, а сейчас разводятся как источник множества полезных веществ. В их слюне содержатся базовые компоненты, используемые для производства регенерационного, их молоко очень питательно. В общем, нет ничего странного в том, что «Найрив» содержит стада мурнуков.
А заботятся об этих стадах волонтеры. Кому-то велено выгребать экскременты из загонов, кому-то — досыпать корм туда, где недостает, кому-то — ухаживать за животными: шерсть вычесывать, средством от паразитов обрабатывать, дойных — доить… Разве что сбор слюны проводят практиканты, раз в неделю.
Пройдя небольшой загон, где очередная «порция» животных ждала своей очереди на проверку, я подошла к знакомому волонтеру и объяснила, что меня отправили сюда помогать. Тот, усмехнувшись, показал на один из сараев, где проверяли животных:
— Помоги Козловски.
Кто бы сомневался! Кому-кому, а этой землянке точно работа тяжело дается. Хотя, не так и сложна она, эта самая работа: приводить животных в порядок, следить, в хорошем ли они состоянии, годятся ли для сбора материала.
Дойдя до сарая, я приоткрыла дверь. Джуди была ожидаемо испачкана и взъерошена; она пыталась нанести на шерсть мурнука средство от паразитов. Приглядевшись, я увидела мерзких насекомых, присосавшихся к местам, где кожа наиболее тонка — под глазами, около носа, рта… Мурнук из-за паразитов был неспокоен, не давал Джуди помочь: отворачивался, издавал протяжное «У-у», перебирал ногами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Стой спокойно! Я тебе помогаю!
— Эй, Пузо, — позвала я девушку. — Не надо нервничать. Животные этого не любят.
— Какая-то Задница меня учить будет? — огрызнулась землянка.
Я почувствовала раздражение, нервное такое, нехорошее, грозящее перерасти в гнев. Оно накрыло меня как-то слишком быстро и слишком неожиданно, и — как ни странно — сразу ушла головная боль.
А мое ли это раздражение? Я замерла, осознав, что переживаю чужие эмоции. И снова какая-то мысль вынырнула из омута памяти… и снова я не смогла ее поймать. Странно все это…
— Ты зачем пришла? — спросила Джуди, мельком на меня оглядываясь.
— Помочь. Говорят, ты не справляешься.
— Да неужели! — фыркнула девушка недовольно.
Один звук ее голоса раздражал животное. Теперь я уверена, что его ощущения улавливаю, и так четко, будто они принадлежат мне. Мне бы сосредоточиться, прочувствовать столь важный момент, но как это возможно, если рядом шумная нетерпеливая Джуди?
Мурнук резко тряхнул головой в сторону и боднул лбом землянку — девушка так и села на задницу. Но даже это не могло заставить ее замолчать.
—Ты видела?! Как меня достали эти гребаные мурнуки!
—Тихо, не шуми!
В моей голове смешались реальности, мне требовалась тишина, чтобы подстроиться. Козловски обиженно сомкнула губы, а я «прислушалась».
Мурнук устал. У него болели места укусов — не только на морде, но и по всему телу. Тело чесалось, но когда он терся об ограду или других мурнуков, это не приносило облегчения, только зудящую боль. А люди… люди ему надоели. Люди — те же паразиты, только кусают реже, зато больнее, гораздо больнее.
Мурнук заволновался при воспоминании о боли.
— Убери парализатор, — сказала я Джуди, правильно расшифровав страхи мурнука. — Спрячь, так, чтобы мурнук его не видел. Когда ты подходишь к нему, он видит парализатор и начинает бояться. Из-за этого бодается.
Девушка сунула тонкий стержень парализатора в карман без возражений, за что я была ей благодарна.
А я медленно подошла к животному — не со спины, не с боку, а спереди. На мурнуке был намордник — предосторожность для того, чтобы животное не покусало волонтеров. Когда их загоняют в загоны, намордники снимают. Максимум вреда, который он может мне сейчас принять — это сбить с ног или боднуть. Затаптывать не станет, побоится. Ведь люди ужасно «кусачие»…
Я улыбнулась, до того забавным было расшифровывать его мыслеобразы. Мы, люди, и впрямь для них всего лишь паразиты, кусачие мелкие паразиты… Я протянула руку и коснулась морды животного. Мурнук замер… кажется, и он меня чувствует?
Я уже гораздо увереннее коснулась его, начала поглаживать медленными движениями.
— Джуди, выйди, — тихо, чтобы не прерывать нашу неожиданную связь с мурнуком, сказала я. — Я сама займусь им. Оставь средство от паразитов и щетки.
— Какого черта? — удивилась она. — Ты сильный психокинетик? Можешь управлять животными?
— Нет. Выйди, я успокою мурнука.
Козловски вышла, а я продолжила оглаживать мурнука, абсолютно уверенная в том, что он больше не будет волноваться и капризничать. Меня он не воспринимал, как кусачего паразита. Я его не пугала и не раздражала, я ощущалась им, как нечто теплое, ему нравились мои прикосновения, приносящие тепло.
Я знаю, что это такое.
Это эмпатическая связь — связь на уровне эмоций и ощущений. Я чувствую другое живое существо, а это значит, я не эо-ущербна!
Обрабатывая мурнука средством от паразитов, я вспоминала, были ли в моей жизни еще намеки на эмпатические способности. Хакан никогда не разрешал мне заводить питомцев и, тем более, компаньонов. Он утверждал, что я слабая, и животные будут управлять мной, что я не смогу ни о ком позаботиться, потому что не умею заботиться даже о самой себе. В детстве я эти слова принимала как истину. А потом у меня просто не было возможностей понять, в чем мои сильные стороны. Меня проверили, выяснили, какой у меня уровень эо, и сделали вывод: без перспектив.