Воскресшая жертва - Вера Каспари

Это была хорошо рассчитанная атака. Мужчина не может быть сильнее своего тщеславия. Если бы я сомневался в ее словах, я был бы не более чем грубым сыщиком.

— Хорошо, — сказал я, — оставим это. Может быть, за ленчем вы увидели привидение. Может быть, ваша подруга сказала такое, что напомнило вам что-то еще. Черт возьми, все мы иногда проявляем характер.

Она соскользнула с кушетки и с протянутыми руками побежала ко мне:

— Вы в самом деле душка. Еще вчера вечером я поняла, что мне никогда не нужно бояться вас.

Я взял ее руки в свои. Они были мягкими, но твердыми. Простачок, сказал я себе, и решил тотчас же что-нибудь сделать. От этого зависело, смогу ли я уважать сам себя. Я был полицейским, слугой народа, представителем закона и порядка.

Я подошел к шкафу с напитками:

— Вы когда-нибудь видели это?

Это была бутылка с этикеткой «Три Хорсис».

Она ответила без малейшего промедления:

— Конечно, она в доме уже несколько недель.

— Но это не тот сорт, который вы обычно покупаете, правда? Это вы тоже получили от Москони?

Она ответила длинным предложением без всякой пунктуации:

— Нет нет я прихватила ее однажды вечером у нас кончился «Бурбон» а у меня собралась компания на ужин так что я остановилась по дороге домой с работы это было на Лексингтон-авеню или может быть на Третьей авеню не помню.

Она бессовестно лгала. Я проверил у Москони и обнаружил, что в тот вечер в пятницу, между семью и восемью часами, Шелби Карпентер заходил в магазин, купил бутылку «Три Хорсис» и заплатил наличными вместо того, чтобы занести покупку на счет мисс Хант.

ГЛАВА V

— Что вас так задержало, мистер Макферсон? Вы должны были приехать раньше. Может быть, сейчас уже слишком поздно, может быть, он навсегда ушел.

На розовой кровати в розовом халате, рукава которого были оторочены мехом, лежала миссис Тридуэлл. Я, как врач, сидел на высоком стуле.

— Шелби?

Она кивнула головой. Ее розовое ухоженное лицо выглядело сухим и старым, веки набухли, тушь расплылась под ресницами. Померанец лежал на розовом шелке и повизгивал.

— Только бы Вулф перестал сопеть, — пожаловалась она. Она вытерла глаза бумажным носовым платком, который вынула из шкатулки, обтянутой шелком. — Мои нервы вконец расшатаны. Я этого не вынесу.

Собачка продолжала повизгивать. Женщина села и слабо ее шлепнула.

— Он ушел? — спросил я. — Куда?

— Откуда я знаю? — Она посмотрела на свои часики, усыпанные бриллиантами. — Он ушел в шесть тридцать сегодня утром.

Я не расстроился. Один из наших парней следовал за Шелби с тех пор, как я проверил у Москони факт покупки бутылки «Бурбона».

— Вы не спали, когда он ушел? Вы слышали, как он уходил? Он что-нибудь взял с собой?

— Я одолжила ему свою машину, — сказала она гнусаво.

— Вы считаете, что он попытается уйти от закона, миссис Тридуэлл?

Она высморкалась и снова приложила платок к глазам:

— Я понимаю, что это моя слабость, мистер Макферсон. Но вы знакомы с Шелби, он само обаяние. Он о чем-то просит вас, и вы не можете ему отказать, а потом ненавидите себя за то, что поддались. Он сказал, что речь идет о жизни и смерти, и если я когда-нибудь узнаю причину, то буду навсегда благодарна.

Я дал ей возможность немного поплакать и затем спросил:

— Вы считаете, что он совершил убийство… убийство вашей племянницы, миссис Тридуэлл?

— Нет! Нет! Не верю, мистер Макферсон. У него на это не хватит смелости. Уголовники делают то, что хотят, а Шелби просто большой ребенок. Ему всегда было чего-то жаль. Бедная, бедная Лора!

Я ничего не сказал ей о возвращении Лоры.

— Вы не очень любите Шелби, правда, миссис Тридуэлл?

— Он душечка, — сказала она, — но не для Лоры. Она не в состоянии была постоянно за него платить.

— Конечно, — подтвердил я.

Она испугалась, что у меня создастся неверное представление, и быстро добавила:

— Он вовсе не жиголо. Шелби из прекрасной семьи. В некотором смысле жиголо дешевле. Вы знаете, с кем имеете дело. Такому же человеку, как Шелби, нельзя просто так дать денег.

Я пришел к выводу, что, по счастью, в большинство дел, которыми я занимался, не были вовлечены женщины. Их логика сбивала меня с толку.

— Она всегда делала самые абсурдные вещи, когда стоял вопрос о ее гордости. Как с портсигаром. И это было типично. А потом ему нужно было уйти и все потерять.

К этому времени я уже потерял нить.

— Она, конечно, не могла этого выдержать. Она вынуждена была начать записывать расходы на мой счет и потом выплачивать мне деньги ежемесячно. Тяжелый золотой портсигар, он был нужен ему, — сказала она, — чтобы чувствовать себя ровней с теми мужчинами, с которыми он обедал в клубе и которые были его клиентами. Вы это понимаете, мистер Макферсон?

— Нет, — сказал я честно, — не понимаю.

— Но это так в духе Лоры.

Я тоже мог бы с этим согласиться, но сдержался.

— И он его потерял? — спросил я, направляя ее обратно к основной нити рассказа.

— Хм, в апреле, еще до того, как она закончила выплачивать его стоимость. Можете себе представить? — Неожиданно, по непонятной для меня причине, она взяла с тумбочки пульверизатор и обрызгала себя духами. Потом подкрасила губы и причесала волосы. — Я вспомнила о портсигаре, как только он ушел с ключами от моей машины. Какой же простофилей я себя почувствовала!

— Я вас понимаю, — сказал я.

Ее улыбка объяснила мне манипуляции с духами и губной помадой. Я был мужчиной, и она меня воспринимала именно таковым.

— Вы же не будете мне ставить в вину, что я разрешила ему взять мою машину? Правда, в то время я об этом не задумывалась. Знаете, он такой симпатичный.

— Не следовало давать ему машину, если вы были так настроены, — сказал я тоном строгого сыщика.

Она попалась на удочку.

— Я проявила слабость, мистер Макферсон, знаю, какую слабость допустила. Я должна была быть настороже, знаю, что должна была быть, особенно после того телефонного звонка.

— Какого звонка, миссис Тридуэлл?

И только осторожными вопросами я выведал эту историю. Если бы я пересказывал ее так, как это делала она, эта глава никогда бы не закончилась. Итак, телефонный звонок разбудил ее в то утро в половине шестого. Она вовремя подняла трубку и услышала голос Шелби, который по другому аппарату наверху разговаривал с ночным портье отеля «Фрэмингем». Портье извинился, что беспокоит его в такое время, и добавил, что кто-то хочет связаться с ним и для него это вопрос жизни и смерти. Этот человек ждал ответа по другому номеру. Портье спрашивал, может ли он дать ему номер телефона мистера Карпентера.

— Я перезвоню через десять минут, — сказал Шелби. — Скажите, чтобы вам еще раз позвонили.

Он оделся и на цыпочках спустился с лестницы.

— Он собирался выйти на улицу, чтобы позвонить, — сказала миссис Тридуэлл. — Потому что опасался, что я буду подслушивать по другому аппарату.

В двадцать минут седьмого она услышала, как он поднимается по лестнице. Он постучал в дверь ее спальни, извинился за то, что разбудил, и попросил машину.

— Это делает меня соучастницей или что-то в этом роде? — По ее щекам текли слезы.

Я позвонил в управление и спросил, нет ли известий от человека, который следил за Шелби Карпентером. С тех пор как он заступил на работу в полночь, от него ничего не было слышно, а человек, который должен был его сменить в восемь утра, все еще находился в ожидании.

Как только я повесил трубку, залаяла собачка. Вошел Шелби.

— Доброе утро, — он подошел прямо к постели. — Я рад, что вы отдохнули, дорогая. Беспокоить вас в такое время жестоко с моей стороны. Но вы ведь так не считаете. Вы сегодня прекрасно выглядите. — Он поцеловал ее в лоб и повернулся ко мне.

— Где вы были? — спросила она.

— Вы не догадываетесь, дорогая?

Он ласково потрепал собачку. Я сел и стал ждать. В облике Шелби было что-то знакомое и нереальное. Я постоянно чувствовал неловкость, когда он находился в комнате, и все время мучительно пытался вспомнить, где я его раньше видел. Но память подводила и воспроизводила нечто похожее на сон, ирреальное и мучительно сбивающее с толку.

— Не могу себе представить, дорогой, куда можно отправиться в такое раннее время. Вы меня просто шокируете.

Если Шелби и догадывался, что изумление этой леди заставило ее вызвать полицию, он был слишком тактичен, чтобы упоминать об этом.

— Я поехал на квартиру Лоры, — сказал он. — Я совершил сентиментальное путешествие. Вы же знаете, сегодня должна была состояться наша свадьба.

— Ах, я и забыла… — Миссис Тридуэлл схватила его за руку. Он удобно сидел на краю ее постели, уверенный в себе.

— Я не мог спать. А когда этот несчастный телефонный звонок разбудил вас, тетя Сью, я почувствовал, что слишком грустно настроен, чтобы оставаться дома. Я почувствовал такую тоску по Лоре, что захотел побыть там, где любила бывать она. Например, в саду. Она сама за ним ухаживала, мистер Макферсон, собственными руками. И он был хорош в сером утреннем свете.