Месть водяному - Меркулова Наталья Витальевна

– А может, Василий просто увидел то, чего не должен был видеть?

– Всё может быть, но что именно?

– Хотя бы то, что он стоял у калитки Тани.

– Нет, ты тоже его видела, но тебя же он не долбанул.

– Ну, может, он меня не заметил, – предположила девушка.

– На это даже не рассчитывай, я тебя вёрст за десять чую, а он сильнее меня.

– Додо, скажи, а почему ты остановил меня, когда я начала читать молитву, но тут же дал святой воды? Это же, в принципе, одно и тоже, и обряды одной веры, христианской. А ты сам сказал, что Кощей не боится этого, так в чём прикол?

– Кощей не боится молитв к новым богам, зато он боится серебра. А как делается святая вода, знаешь? В купель опускают серебряный крест, и читается молитва. Вот тут-то вся закавыка и прячется.

– А ты тоже боишься святой воды?

– Я? Не-е-ет, – отмахнулся домовой, – если разбушуюсь, и меня окропят ею, то будет очень неприятно, но не смертельно. А так-то, вот, – он капнул капельку водички из флакончика себе на ладошку, – видишь, совсем никак, потому что я добрый и дружелюбный к человеку.

– Как привидение, – усмехнулась Даша.

– Какое привидение? – домовой начал оглядываться.

– А, не грузись, это по телевизору мультик показывали. Именно так о нём и говорили – дружелюбное привидение, – домовой только покачал головой, – так что же у нас такое получается… Давай подведём итоги. Если ты добрый в отношении к людям, то тебе святая вода не страшна, но как только ты переходишь в разряд злых, тебе эта же водичка задницу прижигает… Хрень какая-то получается. Совсем ты меня запутал. Всё, больше я ваших версий и теоретических обоснований слышать не могу. Устала как собака. Спать хочу.

Даша подхватила табурет с грязной посудой и понесла его в кухню.

– Оставь посуду, – сказал домовой, – сам помою. Так думается лучше.

Даша поплелась на улицу загонять кур.

– И кур не трогай, сам загоню, – услышала она себе вслед, – иди спать.

– Да с превеликим удовольствием, – сказала девушка и, раздеваясь и бросая на ходу одежду, плюхнулась на кровать.

И приснился Даше сон, будто сидит она на золотом троне, на голове очень красивая и затейливо сделанная, похожая на венок из цветов, корона. В зале много людей, огромные бесконечные толпы различных рас, ей даже показалось, что она видит среди людей несколько домовых и леших, и все они смотрят на неё с надеждой, а некоторые даже с отчаяньем. Вдруг эта человеческая масса в конце зала начинает расходиться, создавая проход посередине, понятно, что они уступают кому-то дорогу. Тихо, безмолвно отступают люди, пятясь и сгибаясь в низком поклоне перед… Сначала девушка не разглядела, кто движется к ней, но по мере приближения стала понимать, что это Кощей. Он выглядел так, как привыкла его видеть Даша, высок, бледен, одет во все черное, но кое-что выходило из рамок обычного. Он был лыс и на его голове красовалась огромных размеров корона, инкрустированная необычайно крупными прозрачными камнями чёрного цвета, она была столь огромна, что девушка увидела сначала её, а потом уже человека, на котором была корона. Или не человека? Кощей медленно приближался к девушке, надменно глядя на неё. Его глаза, а вернее два черных бездонных озера ужаса, буквально впились в неё. Наверное, поэтому она не сразу поняла, что он не идёт, а едет, точнее стоит на странного вида телеге, в которую были запряжены не кони, а люди. Худые, избитые, измождённые, они шли, опустив низко головы, и тянули широкую лямку, как бурлаки на картине когда-то увиденной девушкой. Их было много, бесконечно много, и впереди всех была худенькая женская фигурка, которая что-то до боли в сердце напоминало Даше.

– Мама? – спросила девушка и та подняла голову.

Нет, это была не мама, это была Таня, но только кругленького животика у неё не было и в помине.

– Таня, где ребёнок? – спросила она, но та не проронила и слова, только по её щекам текли ручьями чёрные слёзы.

Кощей, увидев удивлённое Дашино лицо, как-то слишком жутко расхохотался. Даша так рассвирепела, что ударила Кощея неизвестно откуда взявшейся в руках серебряной булавой прямо в переносицу, в место, между короной и его огромным, ненавистным Даше носом. И вдруг злодей начал разваливаться на куски. Сначала с головы съехала набок, а потом и вовсе упала и подкатилась к ногам девушки золотая корона. Затем отвалился иссохший череп, хрустнув шейными позвонками, а потом, как-то сразу остальные части его тела рухнули в кучу, которая тут же начала оседать и превращаться в прах.

«Как в кино», – подумала девушка, но от этого ей легче не стало, она была напугана, и её не покидало чувство нереальности происходящего.

«Надо проснуться», – подумала Даша и шагнула вперёд.

Под ногами что-то хрустнуло, она посмотрела вниз и усмехнулась. На полу лежала мизерная корона злодея, на которую Даша нечаянно наступила и раздавила её.

– Да что за дерьмо тут происходит? – грубо, по-мужицки пробасила Даша и проснулась.

За окном была чернота, по стеклу тихо постукивал мелкий дождик.

– Какой сейчас у Тани срок? Уже около семи месяцев? Если что случится, сможем выходить, – с каким-то облегчением подумала девушка, – может, у неё какие-то проблемы с родами, а я даже ни разу не спросила, как у неё дела. Да нет… Если бы было что-то с ребёнком, я бы сразу увидела, да и домовой бы сказал. И причём тут корона?

Под кроватью кто-то копошился. Девушка ни капли не испугалась, всё, что могло с ней случиться наяву, после сна казалось ерундой. Она протянула руку, нащупала на стуле телефон, включила фонарик и посветила под кровать. Там лежал рюкзак Додо.

– Дормидонт, – сонным голосом спросила девушка, – ты чего рюкзак под кровать запихал? Прячешь что-то, что ли?

Из рюкзака высунулась голова домового:

– Ась? – спросил он, рассеяно.

– Что ты тут делаешь, говорю, – сказала Даша, посветив фонариком прямо в лицо домовому.

– Сторожу, – пробухтел тот, ныряя обратно в свою норку, – чего тебе не спится по ночам, оглашенная? Днём носишься, как белка в колесе, так хоть ночью отдыхай.

– Да я бы с удовольствием, – зевнула девушка, – только такой сон приснился, что, знаешь ли, проще сесть и разгадывать ребусы, чем заснуть.

– Ну, чего там у тебя, рассказывай, – Додо, кряхтя, вылез из своего убежища, взобравшись на кровать, уселся в ногах у девушки и уставился, не мигая, на Дашу.

– А разве можно прямо вот так сны рассказывать? – удивилась она. – А как же там что-то пошептать, до обеда помолчать?

– Это обычные люди пусть шепчут и молчат, тебе-то что до этого? Твои сны уже и не сны, а предупреждение…

– Угу, только не понятно кого и зачем, – проворчала Даша, – у меня-то там всё в ажуре, а вот Тане полный пипец…

Девушка тяжело вздохнула, вспомнила, с чего всё началось, и стала рассказывать. Домовой внимательно всё до конца выслушал и с облегчением вздохнул:

– Ну, значит, всё будет просто замечательно.

Он слез с кровати и спокойно начал укладываться в свой рюкзак.

– Эй, Додо, а что будет замечательно? Как расшифровывается этот сон?

– Да никак. Ты же не человек какой-нибудь. Зачем тебе эти зашифровки-расшифровки, ты видишь то, что видишь. Вот и всё.

– Это что значит, Тане действительно капец?

– Пока нет, раз ты её без живота видела. Вот, если бы ты видела её с животом или с ребенком, тогда да, как ты говоришь, капец. А пока у неё ещё есть выбор.

– А что означает ребёнок в видениях? – Даша свесилась с кровати и заглянула под неё.

– То же, что и в жизни – надежду. Спи давай, неугомонная. Ночь на дворе.

– Додо, и как же нам её спасти? – спросила девушка, уже лежа в кровати.

– Я никого спасать не собираюсь, – ответил домовой, – мне всё равно, что с ней будет. У неё есть свой домовой, вот пусть они свою задачку и решают сами.

– Нельзя же быть таким безразличным к окружающим, – упрекнула его девушка, – это очень плохо.

– Я знаю, но ничем помочь не могу.

У Даши напрочь исчезло желание разговаривать с домовым, и она замолчала, молчал и Додо. Девушка закинула руки за голову и начала размышлять, что же в действительности происходит вокруг. Как ни крути, а Кощей рвется к власти. И к власти не где-нибудь, а тут, на плане Земля, в этом измерении под названием Явь. Этот вывод девушка чётко вынесла из увиденного сна. Раз домовой спокойно улёгся спать, значит ей, Даше, ничего не угрожает, а это развязывает руки. Всегда легче спасать друга, если знаешь, что тебе совершенно ничего не угрожает… Она сама не заметила, как заснула, так и не придя ни к какому выводу…