Мы, собаки и другие животные: Записки дрессировщика - Затевахин Иван Игоревич

Термин «инстинкт» ряд ученых признают устаревшим. Раньше считалось, что любое инстинктивное (врожденное) поведение неизменно, дано животному от рождения и похоже на безусловный рефлекс — оно простое и всегда реализуется одинаково.

Многолетние исследования показали, что на самом деле врожденное поведение сложнее одного простого поведенческого акта. Известный российский ученый В. Р. Дольник в своей замечательной научно-популярной книге «Непослушное дитя биосферы»10 сравнил инстинкт с компьютерной программой. Он весьма образно описал, что животные рождаются с программами, которые передаются из поколения в поколение, комбинируются между собой, а наилучшие комбинации отбирает и закрепляет естественный отбор. Принцип его действия прост и суров: потомки особей с «плохими» программами менее жизнеспособны, нежели потомки носителей «хороших» программ.

Поведение любого биологического объекта основано на взаимодействии этих врожденных программ поведения с внешней средой. Они бывают относительно простыми и не требующими предварительного обучения, например поведение щенка, который сосет мать. Но оказывается, что даже простой с позиции физиологии рефлекторный акт, если смотреть на него с точки зрения этолога, не прост. Так, процесс сосания материнского соска состоит из двух элементов: собственно сосания и массажа материнского соска лапками щенка. Что же говорить о более сложных врожденных программах! Для своей полной реализации они зачастую требуют предварительного обучения и оттачивания в процессе жизнедеятельности. Именно воздействия извне в ряде случаев позволяют эти программы «извлекать» и реализовывать.

Известно, что животное в определенном возрасте (ученые говорят «в импринтинговом окне») должно научиться тому или иному поведению. Вспомним волчат, о которых я рассказывал выше. По данным Я. К. Бадридзе, уже в 30-дневном возрасте они учатся запасать пищу. А в возрасте от 3 до 12 месяцев они должны обучиться самостоятельно охотиться. Если в указанные периоды волчата не освоят эти виды деятельности, то не освоят уже никогда. То есть закодированная в генах программа поведения волчат всего лишь общая схема, которая в законченном виде должна проявиться в процессе обучения.

Таким образом, эта программа может быть реализована только во взаимодействии с внешними факторами — в данном случае с живой добычей. Другими словами, чтобы научиться охотиться, голодный волчонок должен повстречать мышку, поймать ее, убить (возможно, перепробовав несколько способов), случайно повредить ей кожу (как правильно разделывать добычу, животное не знает) и затем съесть — чему тоже, как выяснилось, должен сначала научиться.

Еще более сложную обкатку в процессе индивидуального развития проходит комплекс социального поведения у животных, ведущих коллективный образ жизни. Уже стало общим местом цитировать обширные исследования домашних собак, проведенные в начале — середине 1960-х гг. Скоттом, Фуллером, Мельзаком и Кларком. Они, в частности, определили ведущую роль внешних факторов в индивидуальном развитии особей.

Ученые выяснили, что период становления комплекса социального поведения собак приходится на возраст 3–12 месяцев (конкретные сроки у разных пород разные). У собак, выращенных в изоляции, отмечались серьезные нарушения поведения, в частности полового. Они отличались неадекватностью социального поведения и повышенной агрессивностью. Таким образом, врожденная программа — это не готовый на все случаи жизни шаблон. Это то, что присутствует у особи в зачаточном состоянии и требует дальнейшего развития и совершенствования. Вот потому-то термином «инстинкт» сейчас не пользуются.

Довольно часто в кругах собаководов между инстинктом и мотивацией ставят знак равенства. Как на самом деле они соотносятся? Примерно так: это точно не одно и то же; врожденное поведение — это программа, которую как раз и вызывает к жизни та или иная мотивация, запускаемая тем или иным стимулом. Потому что, вынужден повторить, мотивация организует поведение, а поведение уже работает в рамках определенной программы.

В практике дрессировки самое главное — сформировать у животного мотивацию, а затем поддерживать ее на должном уровне. Так на базе какой мотивации формируется поведение собак, которых мы дрессируем? Собака не волк, в лес не убежит

Тут следует сделать нелирическое отступление и поговорить о тех, кого мы дрессируем. О наших питомцах — потомках диких волков. Точнее, о видовых особенностях их поведения.

Вспомним, чем собака отличается от волка. Если брать поверхностные признаки, то их несколько. К примеру, собака лояльна к людям, а волк нет. Контакт с человеком в подавляющем большинстве случаев (кроме периода размножения, разумеется) для обычной «семейной» собаки важнее контакта с собратьями! Даже заигравшийся с другой собакой пес через какое-то время будет искать хозяина (но это вовсе не значит, что он станет его слушаться). Кроме того — и это для нас самое важное — волк добывает пищу охотой, а собака получает ее из рук хозяина. Хозяин для нее не просто член группы, а некто, дарующий пищу и определяющий характер ее жизни. Он с собакой гуляет, играет, дает ей необходимый для комфорта тактильный контакт. Ручные волки своим поведением сильно напоминают домашних собак, но только внешне.

…Этот сентябрьский день 1994 г. мне запомнился очень хорошо. Один из первых выездов программы «Диалоги о животных» на съемку. Мы стоим сразу за воротами главного входа Московского зоопарка. Тогда это был еще зоопарк моего детства: с дорожками, посыпанными красным гравием, тенистый, зеленый, уютный в вечерние часы, когда иссякает поток посетителей, и без известной скульптуры, пугающей старушек и иностранцев. В воскресный день его заполняли толпы людей. Поведение некоторых из них, и это особенно заметно в непосредственной близости от братьев наших меньших, — лучшее подтверждение современных концепций антропогенеза и достижений молекулярной биологии, которые гласят, что у человека почти 99% общих генов с шимпанзе: галдят, показывают куда-то пальцами, что-то жуют на ходу, гримасничают, запрыгивают на барьеры, игнорируя запрещающие надписи. Если один заметил где-то что-то интересное — вся компания скопом бросается туда, отпихивая друг друга локтями…

— Ну что, молодежь, кого снимать будем? Животные-то где тут? — сплюнув на землю, процедил видавший виды оператор Володя. Весь его вид выражал презрение. — План съемок есть?

Плана съемок у меня не было. Было огромное желание рассказать о животных новым языком. В те лихие времена современное телевидение только начиналось, и это была моя первая съемка.

— Не бурчи, Володь. — Профессия собачьего тренера предполагает умение беседовать в разных обстоятельствах с людьми куда более серьезными, нежели ершистый оператор, с первого дня пытающийся «поддавить» новичка. — Сейчас что-нибудь снимем, пойдем к вольерам.

Мы двинулись вглубь зоопарка. Оператор со «звуковиком» и администратором ушли вперед, я в задумчивости брел чуть поодаль, соображая, к кому из друзей-ученых зайти в первую очередь в поисках сюжета. Внезапно я заметил девушку в униформе, ведущую на поводке крупную дворнягу зонарно-серого окраса. Дворняга время от времени тыкалась большим черным носом девушке в руку. Толпа посетителей не обращала на парочку ровным счетом никакого внимания.

— Здравствуйте, — сказал я, бестактно преградив девушке дорогу.

— Здравствуйте, — ответила девушка, бочком пытаясь обойти меня.

— Ваня, оставь девушку, мы животных пришли снимать, — крикнул мне ушедший вперед звуковик Саша.

— Вот сейчас и будем, — сказал я, — зови, давай, всех.

— А зачем звать-то, что мы тут забыли? — спросил Саша.

— Не бубни, зови, — сказал я и добавил: — Пожалуйста.

Затем, обращаясь к девушке, спросил:

— Простите, а вас как зовут?

— Катя, — сказала девушка. — А вы кто?

Я представился, не забыв упомянуть свою кандидатскую биологическую «остепененность» и назвав до кучи пару фамилий моих друзей-ученых из зоопарка, к которым собирался зайти, чтобы поснимать их подопечных.