Жупочка стреляет на поражение (СИ) - Лавру Натали

Следующим шёл закадычный друг Зарницына Владлен Голосадов. Этот и вовсе поднялся на сцену с гитарой и объявил, что, так как он в творческом кризисе, просто споёт нам парочку шлягеров бардовской песни.

И спел.

Зрители снова хлопали так, будто это не сборище поэтов местечкового уровня, а по меньшей мере премия «Книга века».

Пожалуй, в зале было только три человека, которые берегли ладони: я, мой несчастный друг и Данута.

Аристарх Душнявский выступил под номером шесть.

Всё же мало-мальской известности он добился, потому что его выход зал встретил горбовой тишиной. Ой, простите, гробовой. Но мне можно так шутить. Я же горбунья.

И началось:

– Добрый вечер, дамы и господа. Сегодня я прочту свои кардинально новые стихи:

Вскормленный на козьем молоке,

Я мамкиных грудей совсем не знал.

Мне ближе к сердцу злой животный мир

И мировоззрение козла.

Вот это точно! Мировоззрение у тебя, дружочек, козлиное. И не поспоришь.

Неужели этот опус рождён, чтобы покорить сердце мадам Шёлкиной? Увы, бесполезно. Она уже нашла себе Ипатия.

Хлопала нашему непризнанному гению только я. Или погодите... «Хлоп-хлоп-хлоп» прозвучало от спутника Дануты. Могу ошибаться, но, кажется, хлопки были издевательскими.

Дальше прозвучало четверостишие:

Кошка навалила

Прямо на ковёр.

И кошачьей шкуркой

Я ковёр подтёр.

Какая экспрессия! Какие эмоции! И козлиная натура, как и обещал Аристарх, проходит лейтмотивом через всю подборку стихов.

Жаль, зал не оценил. Кто-то даже громко зафукал и завозмущался, крикнув: «Уходи со сцены, живодёр!»

Что ж, в жизни непризнанного и всеми гонимого поэта бывает и такое.

Тем временем Аристарх собрал волю в кулак и продолжил:

– Случается так, что мы безответно любим одних, разбивая сердца другим. Следующее стихотворение – верлибр. Кхм-гм...

Начало опуса было невзрачным, поэтому не врезалось мне в память, а вот окончание...

И на собственном горбу

Ты пронесёшь любовь свою –

Ко мне.

Но снова без ответа

Оставлю твои чувства...

Уйду.

Надежд развею пепел.

Лишь пирожки с капустой

Напомнят о тебе...

Н-ну, гад! Не видать тебе больше моих пирожков! А мне, пожалуй, пора устроить свой драматический исход. Что называется: «Она какетливо пёрнула плечиком и впала в просрацию».

Вот я и свалила, тяжёлой поступью топая по паркету. Стук моих шагов был Аристарху вместо аплодисментов.

Глава 12. Гости

Перед сном в субботу я целенаправленно тосковала по Дену (ну, или Гедеону). Посылала ему эмоциональные импульсы, мол, на кого ты меня оставил?

Вечером наревелась, а с утра принялась как заведённая печь пирожки в промышленных масштабах. Хоть на базаре продавай, ей-богу! Увы, моя стряпня до базара не доживёт, будет зверски изничтожена ещё до прибытия к месту назначения. Проверено.

В это воскресное утро так и случилось: сначала маман соскучилась по мне (по курникам), а к обеду подтянулись голодные рты в количестве две штуки: Аристарх и Михалохигей.

– Да вы издеваетесь! – «радостно» встретила я их.

Аристарх повёл носом:

– Я знаю, что ты нас ждала!

– Нет!

– Да брось, – мой так называемый друг был как-то чересчур бодр, и это после вчерашнего провала на поэтическом вечере. Будто это не ему Данута вчера предпочла другого. – Что ты как маленькая? Мы же всего лишь играли. Ты свою роль, а я свою.

– А, то есть ты не помышляешь о смерти после того, как Данута нашла себе нового хахаля?

– Это тоже была игра – игра на эмоциях! Как ты думаешь, музы помогают поэтам творить? Они создают накал страстей! Данута в этом деле мастер.

Миха, не понимающий, о чём мы, пропел: «Что наша жи-и-изнь? Игр-ра-а-а!»

– Ну, Жупочка, ты разве не помнишь, как мы с ней переглядывались? Она флиртовала со мной!

– Не помню, – я всерьёз усомнилась в адекватности Аристарха.

– У тебя память, как у хлебушка, – припечатал он.

Усё. Приплыли. Олигофрендия не лечится.

«Память... – моё сознание зацепилось за это слово. – Память... Что же я забыла? Ах, да, утяжку с корректором осанки!»

Ден ведь просил продолжать терапию. А я что? Не могу же я разочаровать его... Ой, да причём тут он! Я же для себя это делаю.

С этими мыслями я благополучно ретировалась в спальню. Мне предстояло мучительно влезть в тунику, позабыв о намерении облопаться вусмерть.

Эх, не судьба!

Однако в зеркале меня ждал тот ещё шок:

– Оу... Погляди, Вторая, какая у меня талия!

«Да, не соврал маг, что будет тебя лечить... – согласилась сестра. – Жаль, свалил наш язвенник-трезвенник и травконенавистник».

– Думаешь, не вернётся? – спросила я у своего отражения.

«А ты пожелай, чтобы вернулся».

– Точно! – я шлёпнула себя по лбу ладонью. – Итак... Я хочу, чтобы Ден вернулся ко мне!

И – ничего. Никакого голубого облачка. Что не так-то? Я по глупости израсходовала свой лимит желаний? Или в отсутствие Дена магия мне не поддаётся?

«Пожелай чего-нибудь другого. Проверь», – посоветовала Вторая.

Я и ляпнула первую пришедшую на ум очевидность:

– Я хочу... Чтобы шланг у Михи встал и не падал целый час!

«Фьюить!» – просвистело мимо меня облачко, а я поскакала вниз проверять.

Только почему первое-то желание не сработало? Оно, что, невозможное?

Уже топая по последним ступенькам, я услышала возню и натужное пыхтение.

Что там?

Выглядываю из-за угла... Теперь ясно, почему первое желание не сработало – оно уже сбылось!

– Ой, Ден, а что ты здесь... – слово «делаешь» так и не слетело с моих губ, потому что и так было ясно. Мой белокурый принц держал побитого Миху за шкирку, а тот постанывал, одной рукой пытаясь прикрыть неприкрываемое – вздыбившиеся внушительным колом брюки. Ден, оскорблённый Михиной боеготовностью, замахнулся для очередного удара. – Нет, нет, Ден, стой! Не бей его! Это всё я! Это из-за меня он... – божечки, что я несу на свою голову! Как двусмысленно прозвучало!

Ден, пыльный и растрёпанный с дороги, замер.

– Жу, это кто вообще? Почему, стоило мне уехать, в твоём доме мужики?

– А это Аристарх привёл ко мне своего друга знакомиться... – промямлила я.

Мой прекрасный принц тряхнул Миху, и тот ляпнул:

– Мы с Жупочкой уже знакомы! В прошлый раз был славный кутёж!

Твою ж кудрить-раскудрить... Лучше б ты молчал!

Ден благополучно выставил Миху за порог, Аристарх сам выплелся следом.

Из Михиного дырявого кармана выпала свёрнутая в трубочку бумажулька. Я подняла её и прочитала: «Я уроню тебя на пАдушки зацалую и залюблю!»

А наш половой гигант романтик! Вон, какие страсти! Стоп. Кому это он написал сие послание? Уж не мне ли?

Ден вернулся злющий, весь какой-то резкий и опасный.

– Жу, я только уехал, а ты, смотрю, времени даром не теряешь.

– Я никого не звала. Они сами припёрлись на пироги, – виновато вздохнула я.

– Кем тебе приходится этот оборванец? – спросил строго, как за двойку у школьницы.

– Никем. Второй раз его сегодня увидела. Аристарх притащил его в надежде сосватать за меня.

– То есть я примчался из столицы, чтобы посмотреть на твоего будущего жениха? Ясно... – он развернул туловище к выходу.

– Миха-то? Жених? Да упаси Гова!

– Тогда почему ты сказала, что эрекция у него из-за тебя?

– Я просто не хотела, чтобы ты избил человека, вот и выпалила первое, что пришло на ум.

Ден выдохнул с облегчением.

– Мне не нравится, что к тебе шастают всякие...

– Мне тоже это не нравится! – поддакнула ему. Пусть знает, что я на его стороне.

– Когда вернусь, перееду жить к тебе, – заявил безапелляционно.

– Что? – к такому меня жизнь не готовила. – А ты разве не вернулся?

– Мне придётся снова уехать, Жу. Завтра утром я должен присутствовать на одном... Неважно.

– То есть сейчас ты приехал... ко мне? Ох, ты же голодный с дороги! Садись, сейчас я тебя накормлю!