Летопись Третьего мира Ч.5 История Тоурен (СИ) - Мария Версон

Почти пятьсот лет спустя Вильмут Скуро прознал о том, что демоны формировались именно из-за присутствия среди энергий мира свободной Тени, а Мальком был тем, кто передал этой свободной Тени форму и породил дивный и пугающий всех народ – тоуренов.

Покончив с напастью, Мальком попросил у матери амнистию и обрисовал все произошедшее в одном коротком письме. Получив прощение, он перенёс весь невероятный объем тени далеко от людских поселений на юг, в земли, позже названные Проклятым Лесом. Из тёмной материи он взрастил высокие черные деревья, дома и башни, но о том в Оране знали лишь понаслышке. Всего двое среди живых воочию видели это место: Веллизы и Одераричи, бывший Малькольму любимым учителем с самого детства.

Казалось, в Орану наконец пришел мир: правительница, первая королева Орита Дива, несла мир враждующим племенам, и, быть может, к закату своей жизни она смогла бы сделать Орану той страной, где каждый, независимо от его силы, смог бы не чувствовать себя ущербным и никчемным. Но судьба, как известно, любит шутить.

Люди, осчастливленный новостью о том, что Тень более не будет сводить их и их детей с ума, упустили из поля зрения одну крохотную, но сыгравшую свою роль деталь. Часть людей, тех, чьи сосуды уже были загрязнены тёмной материей, не вернулись домой и даже власть Малькольма над стихией, пленившей их сердца, не сумела освободить их. А почему? Потому что их сосуды уже уравновесила другая сила.

Визы не знала, что могло заставить сестру поступить таким образом, но она бежала из города Сайланте, оставив после себя четыре сотни мужчин и женщин людского племени, чьи тела возымели способностью управлять кровью. И Ксардера отдала им приказ: убивать существ народа Тверди.

Так ли она жаждала мести? Понимала ли, что ссылка из Ораны была лишь наказанием за проступок и что мать бы рано или поздно простила своё дитя? Нет, дело было не в этом. Так случилось, что Ксардера Дива познала силу своих глаз.

Что скрывали её сшитые веки? Много лет ответ на этот вопрос знал лишь узкий круг людей, но и они молчали, неуверенные в том, что видели когда Ксардера, наконец, прозрела.

Идя по коридору, Визы усмехнулась, облизав сухие губы. Она дивилось собственной глупости и слабости её воли, потерпевшей поражение перед природной стихийной ненавистью. Как глупо это было, но сама мысль о смерти Малькольма тёплым угольком грела тёмные уголки её души.

Когда черные глаза Ксардеры Дивы в один миг уничтожили целое поселение вазари, откуда Фузасу Тоурен, их отец, происходил, Визы отправилась к сестре, чтобы остановить её. Теоретическая сила черных глаз, вкратце обрисованная Лин, могла превратить весь известный элементалям мир в пустоту и ничто, и Ксардеру следовало остановить раньше, чем в её разуме исчезнет и без того тонкая черта дозволенного.

Визы помнила те минуты отчетливо и ярко. Когда она возникла за спиной сестры, стоявшей посреди бескрайнего пространства умершей земли, та смотрела в небо, и глубина черноты её глаз мерцала синими искрами.

«Помоги мне, - сказала младшая сестрёнка, закрыв глаза и опустив на них тёмную повязку, - помоги мне набраться сил, и я дам тебе шанс изничтожить так ненавистный тебе элемент».

Ксардера знала, чем задеть носительницу чистого сияния. Уничтожение энергии тени всегда была её навязчивой идеей, даже когда Визы ещё не знала о существовании этой материи. Это была просто жажда, не всегда имевшая цель.

«Я не трону наших братьев и сестер – людей. – Каждое её слово было давно подобранно и обдуманно. – Они не имеют для меня никакой ценности, признаюсь честно. Мне нужны лишь носители духов стихий. Их энергия усилит мою власть над каждым из природных элементов. Только помоги мне, сестра».

«Зачем тебе такая сила?» - это был единственный вопрос, который смог вырваться из её обмякших от ужаса и страха перед силой глаз сестры.

«Ты спрашиваешь, нужен ли мне мир? Нет. Наш мир слишком мал и скушен, чтобы тратить на него драгоценную энергию. Нет. Я хочу большего. Я хочу сломить барьеры и вырваться отсюда».

Она развернулась, и Визы увидела перекошенные безумной улыбкой губы.

«Ты останешься здесь. Я помогу тебе уничтожить Малькольма, а вместе с ним и всю тень, а ты и любимые тобой люди останетесь здесь одни. Народ чистого сияния. Утопия. Ты ведь об этом мечтаешь?»

Визы дошла до конца длинного коридора, где повсюду стояли стражи-змеи, пытавшиеся сохранить спокойствие. Подойдя к огромной чуть наклоненной в бок двери, она увидела перед собой никого иного, как последнего из древних змей - Одераричи.

Он стоял перед ней, сложив руки на груди, и его медно-желтые глаза как всегда беспристрастно взирали на женщину, смертную казнь которой следовало бы совершить без промедлений и суда.

- Если ты выкинешь хоть какую-то глупость, - леденящим душу голосом на одной ноте проговорил змей, - я убью тебя.

Это было всё, что он сказал, прежде чем открыть перекошенную дверь, за которой следовал ещё один длинный темный коридор, но уже без стражей, стоявших вдоль неровных стен.

Действительно, дальнейшая расстановка сил не имела никакого смысла: защитой дальнейшей части нынешнего королевского убежища занимался лично Одераричи. Его не беспокоил никто другой, будь то король Фузасу, его лучший друг Вильмут или его юная и одарённая спутница Лин. Его гибкий ум и многовековая мудрость были словно отсечены грубым клином и ничто другое, кроме жизни стареющей королевы Ориты Дивы, его не беспокоили.

Визы чувствовала знакомое смущение и холод в животе. Это случалось с ней при каждой встрече со змеем с тех пор, как ей исполнилось тринадцать, и она поняла, что любит его.

Это её совсем не тайное и вполне очевидное чувство всегда вызывало смех со стороны брата и сестры, и сочувствие, выраженное в глазах матери. Но даже выросшая могущественным элементалем, Монтера Дива ничего не могла поделать с этим. Его равнодушие ко всему сущему, этот холодный голос и спокойный взгляд очаровали её, и так было до тех пор, пока, уже не став женщиной, Визы не начала замечать его необыкновенно теплого отношения к тогда ещё бывшей принцессой Орите.

Идя чуть позади, Визы боялась поднять глаза выше подола темно-зелёной тяжелой мантии змея. Разглядывая каждую новую складку, появляющуюся, когда змей делал очередной шаг, она задала себе вопрос, уже не раз приходившей на ум: действительно ли природная стихийная ненависть к Малькольму и желание защитить молодую расу людей подтолкнули её поддержать всеуничтожающую кампанию сестры, или же этот её резкий жест, то, что она отвернулась от семьи и всех ценностей, каким её с детства приучали, были вскормлены не более, чем ревностью. Она ревновала страстно любимого ею мужчину к родной матери. Какая глупость.