Повестка зовет на подвиг - Сергей Зверев

Что и было сделано.

Голливудского боевика, как и ожидал Туманов, не получилось – заметившие вторжение двое чересчур ретивых охранников успели сделать по паре выстрелов из своих «винчестеров», после чего пали жертвами собственной смелости, граничащей с глупостью. Десантники их просто скосили парой коротких очередей. Сбежавшаяся на шум остальная охрана, действительно немногочисленная, увидев автоматы и трупы своих незадачливых коллег, все сразу поняла – и сдалась тут же, без малейшего намека на сопротивление. Похожие больше на бомжей, небритые охранники побросали свое оружие – старые карабины, не сделав ни единого выстрела в ответ. Да и десантники успели пострелять совсем немного, главным образом в воздух для острастки. Вряд ли звуки выстрелов разнеслись слишком далеко – водопад, набравший мощь после урагана, надежно глушил все посторонние шумы в округе. Скорее всего, никто посторонний дальше ста метров от забора не слышал никакой стрельбы. Обезоруженных охранников тут же загнали в удачно подвернувшуюся подсобку, закрыв дверь торчавшим в замке ключом. Странно, охранники по-прежнему никак не проявляли своего несогласия с происходящим. Командир пожал плечами:

– Обкуренные они все, что ли?

Заглянувший из любопытства в одно из зарешеченных окон пулеметчик отшатнулся. За толстыми прутьями решеток начали появляться странные, жуткие, донельзя уродливые лица. Вскоре они нарисовались за всеми дверями в коридоре. Происходящее все-таки напоминало голливудский фильм. Только фильм ужасов...

– Ну-ка, товарищ эскулап, – Туманов повернулся к медику, – посмотри-ка, что это за дурдом здесь творится. Что это за новые жильцы здесь обосновались. Сдается мне, они по твоей части. Да, и оружие ихнее собери. Нечего ему тут валяться. Мало ли что... Макаров, за мной.

Командир и пулеметчик вошли в дом и оказались в широком коридоре. По обе стороны коридора в унылые стены были врезаны железные двери с решетчатыми окошками. Десантники прошли мимо зловещих решеток, из-за которых на них таращились все те же уроды, и спустились в подвал. За двадцать лет здесь мало что изменилось, разве что ящиков, мешков и прочего хлама явно прибавилось. Командир чертыхнулся и включил фонарик – свет в подвал так и не провели. Подвал все так же казался больше, чем дом выглядел снаружи. Возможно, так оно и было. Полковник легко, даже сам удивился, нашел место, где в восемьдесят седьмом они с Мендосой оставили контейнер. Туманов включил фонарь и посветил в нишу, в которой находился тайник. Только человек, хорошо знающий все закоулки подвала на ощупь, смог бы его найти. Случайным визитерам не помогло бы и классическое простукивание стен, и не менее классический тест со свечой – тайник закрывала плотно пригнанная затычка из двух каменных блоков. Внутренний, из пористого песчаника, гасил эхо и не пропускал воздух. Внешний блок имитировал обычную кладку стены. При этом затычка легко извлекалась, если знаешь, как ее вытаскивать. Не зря же Михаил Туманов, или, как его называли его друзья-сандинисты, – «Мигель», тогда задержался в подвале «всего» на пару минут. Туманов задумался – что, если его никарагуанский друг знает, зачем он задержался, и знает уже давно? Во всяком случае, мог догадаться. Хотя что-то не очень верилось, что Мендоса стал бы «будоражить общественность», если бы добрался до ящика самостоятельно. Кто сказал, что за последние двадцать лет у него ни разу не было возможности это провернуть? И кстати, что-то Хорхе был слишком уверен, что нападавшие не нашли контейнер. Ладно, пора посмотреть, как там наши вирусы.

Туманов передал фонарь пулеметчику:

– Ну-ка, сержант, посвети...

Полковник отодвинул стоящую в нише статую какого-то местного святого, потом засунул пальцы в незаметные даже при свете щели по краям каменного блока, ничем не отличающегося от остальных. С силой потянул камень на себя, и блок неожиданно легко выскочил ему в руки и ударился в грудь. Туманов чертыхнулся и опустил камень на пол. Затем проделал ту же операцию со вторым камнем. Этот вышел из пазов без подвоха. Сержант подошел ближе и посветил в черное нутро тайника. Есть! Контейнер стоял там, где Туманов его и оставил, заполняя собой почти весь объем. Он осторожно вытащил ящик и, опустив его на пол, вставил оба камня на место, задвинул обратно статую – незачем тайник засвечивать, даже если больше не пригодится. Потом подозвал пулеметчика:

– Ну-ка, сержант, помоги.

Они вытащили ящик наверх, поднявшись по винтовой лестнице, и опустили на стоявший в коридоре старый обшарпанный стол. Сержант с удивлением заметил на крышке русские буквы, прислонил свой «Миними Пара» к стене и машинально потянулся к защелкам:

– Ни фига себе...

– Не трогай! – Едва не сорвавшийся на крик голос командира заставил руку сержанта замереть на полдороге. – Откроешь – маму больше не увидишь.

Пулеметчик, разглядев на боковине крышки ромб с изображением черепа над скрещенными костями, мысленно успел поблагодарить и господа, и полковника, прежде чем рука его отдернулась словно сама собой. Туманов в этот момент с облегчением разглядел, что колесики кодового замка по-прежнему выставлены в окошке на три нуля, причем цифра на среднем колесе все так же сдвинута чуть ниже соседних. Похоже, никто не пытался открыть ящик. После того как он сменил код и в соответствии с приказом, ничего не сказал об этом Мендосе.

– Командир! – до них донесся встревоженный голос медика. – Идите сюда! Вам стоит на это посмотреть.

И они посмотрели. «Объект», некогда весьма приличный загородный дом, сейчас больше напоминал наскоро сварганенную тюрьму или что-то в этом роде. Уродов в комнатах за железными дверями оказалось несколько десятков. У одних не было пальцев на руках и ногах, другие с лица и вовсе напоминали полусгнивших покойников... Второй этаж, похоже, частично использовался под склад и казарму для охраны. Здесь же был и кабинет того, кто заведовал этим кошмарным заведением. Добрая половина помещений и вовсе пустовала. Полковник потянул на себя дверь кабинета и замер от вскрика:

– О, господи!

Туманов обернулся и увидел нешуточный испуг на лице медика, переводившего взгляд с таблички на двери на плакаты явно медицинского содержания на стене напротив. Похоже, на рисунках были изображены симптомы какой-то жуткой болезни. Но пулеметчик отреагировал первым:

– Док, вы что?

Но тот проигнорировал вопрос, обращаясь к полковнику:

– Командир, я не очень-то знаю испанский, но я вам и без перевода скажу, что на этих картинках описаны симптомы лепры!

– Что?

– Лепра, у нас ее еще называют «проказа». Слышали про такую? Тяжелое инфекционное заболевание. У людей, которые заперты внизу – все симптомы. Похоже, здесь теперь лепрозорий... Это как гетто для больных.

Словно опасаясь, что его не будут слушать, лейтенант заговорил быстро, едва не глотая слова:

– В Средние века проказа считалась совершенно неизлечимой – больных изгоняли из городов, их дома сжигались...

– Короче! – Полковник решительно прервал начавшийся было экскурс в историю медицины. Он уже понял, что предчувствие его не обмануло. А он-то думал, в чем подвох. Оригинально, однако... Медик перевел дух и продолжил уже спокойнее:

– Лепра передается воздушно-капельным путем и через кожные контакты. В настоящее время различают три вида лепры. Первые два типа не слишком опасны и излечимы на любых стадиях. Третий – излечим лишь на ранней стадии при условии дезинфекции, переливания крови и курса лечения. Далее заболевание необратимо. – Медик сделал паузу и заговорил еще медленнее: – Мы заражены, командир. У нас ведь нет никаких средств защиты от подобных инфекций. Мы дышали с ними одним воздухом, прикасались к тем же вещам. Достаточно долго, чтобы я мог быть уверен. Вопрос только в том, какой тип лепры «лечат», – тут лейтенант поморщился, – в этом лепрозории... и что, соответственно, мы подцепили...

– Ты можешь определить, каким типом этой... лепры мы заразились?

– Думаю, что да. Но у меня нет всего необходимого для тестов, хорошо бы для верности посмотреть их документацию. Только я не уверен, что все смогу перевести.

– Я помогу с переводом, – сказал Туманов и озвучил вопрос, волновавший всех троих: – Сколько у нас времени в худшем случае?

Когда лейтенант закончил с тестами, а полковник – просматривать документацию лепрозория, в комнатке повисло тягостное молчание. Пулеметчик, который не был подкован ни в медицине, ни в испанском языке, взял на себя наблюдение за окрестностями. Он как раз вошел в кабинет, явно собираясь что-то сообщить, но увидел мрачные лица и спросил лишь:

– Что вы накопали?

Лейтенант отвернулся и куда-то в стену медленно сказал каким-то виноватым голосом:

– У нас у всех третий тип. Самый опасный. Здесь нет никаких лекарств. У меня с собой тоже нет, я имею в виду – для борьбы с подобными инфекциями. Если мы не получим помощь в течении двух дней, трех дней максимум, нам уже ничто не поможет.