Изменяю по средам - Алена Левински

Белая горячка!

Глава 9

Три совета для читательницы

Сказать, что мир тесен, значит ничего не сказать. Мир ничтожно мал – всего сотня-полторы знакомых и знакомых знакомых, и больше во вселенной никого нет. Неожиданная встреча с Гансом у редакционного туалета окончательно убедила меня в этом. Надо же было, чтобы щупленький немец, с которым меня угораздило выпить пива на отшибе германской деревеньки, оказался одним из управляющих среднего звена именно в той компании, куда я пришла работать.

Стоит отдать должное Гансу, он страшно обрадовался встрече, начал трясти мне руку, сообщил на скверном английском, что серьезно занимается русским и ему очень нравится Москва. Правда, жить в большом городе непривычно, и он уже несколько раз заблудился, но столичная милиция очень добра к немцам, всего за несколько марок ему объяснили, как добраться домой.

Ганс заверил меня в своей дружбе и сказал, что я могу обращаться к нему за помощью, если таковая потребуется.

Да, мне нужна помощь. Мне очень нужна помощь, потому что я профнепригодна. Может, попросить бывшего собутыльника, чтобы назначил меня главным редактором? Тогда не придется переписывать идиотские тексты, я буду сидеть в отдельном кабинете и руководить: это не подходит, это тоже не подходит, а этого редактора и вовсе гнать в шею.

Я стала лелеять эту мечту и даже думать, как лучше переставить стол в кабинете, который сейчас занимает Сусанна Ивановна, однако скоро выяснилось, что Ганс хоть и курирует женские журналы в нашем издательском доме, но решения по кадровым вопросам принимает другой менеджер, с которым я еще не пила. Говорили, что он вообще не пьет, то есть совершенно, и в общении предпочитает мужчин.

К весне засопливился Гришка, а у Антона прибавилось работы, и он стал часто приходить ближе к полуночи. Свекровь подалась в санаторий ветеранов педагогического труда, и мне пришлось звонить Кристине и просить ее посидеть с малышом. Кристина сказала, что сможет приходить только через день: грядет большая курсовая. Нужно было срочно искать няню на подмену. Я обзвонила всех знакомых, повысила ставки, но безрезультатно. Брать больничный сейчас, когда не прошло и месяца, как я приступила к работе, не хотелось. Неожиданно няню нашел Антон. Он сказал, что когда оплачивал счет в сберкассе, разговорился с очень милой девушкой, тоже студенткой, как и наша Кристина. Может быть, стоит ей позвонить, вдруг она сможет? Антон позвонил, долго кокетничал с новой знакомой по телефону, хихикал, отпускал пошловатые шуточки, и девушка смогла. Кто бы сомневался! Только, интересно, откуда у моего мужа телефон молодой девицы из сберкассы?

В жизни каждого человека была няня. Стоит только хорошенько напрячь память – и вспомнится: няня была. Свою – Надежду Андреевну – я помню только по отражению в зеркале. Длинное худое очень морщинистое лицо, коричневый платок и длинные темные одежды. Она ставила меня, четырехлетнюю, на высокий тяжелый комод у зеркала и говорила:

– Не надо плакать… Посмотри, когда ты плачешь, у тебя краснеют и припухают глазки. Разве это красиво? А девочка должна быть красивой.

Я помню свою мелкую скривленную мордочку, размазанные сопли по бледным щекам и жидкие светленькие волосики-пушок тонким нимбом. Маленькая, костлявая, чрезвычайно упрямая девочка в зеркале. Зеркало было большое, в деревянных завитушках по овалу, а снизу – темное пятно с паутинкой трещинок.

Моя няня была очень старой, в юности она закончила Институт благородных девиц, знала несколько языков, и родители рассказывали, что она предлагала обучить меня французскому. Родители подумали и отказались, мотивировав тем, что «не надо лишать ребенка детства». На первом курсе университета, завалив экзамен по французскому, я им это припомнила.

У Антона тоже была няня. Он ее не помнит, но свекровь охотно рассказывает, что когда Антоша был совсем маленький, свекровь оставляла его на попечение соседки. Та попивала, если не сказать крепче. И не раз молодая мать, прибежав с работы, заставала сцену: няня в полном забытьи у коляски, где кричит маленький, всего несколько месяцев от роду, ребеночек, рассупонив ножками мокрые грязные пеленки, с холодными пальчиками, с красным от крика личиком… С тех пор он не любит пьяных женщин.

Сменная няня для Гришки звалась Ангелиной. Она оказалась высокой, почти вровень с Антоном, с пухлыми губами Наоми Кемпбел, пшеничными кудрями Николь Кидман и размером груди Деми Мур. При этом ей было чуть больше двадцати. Студентка Института нефти и газа. А я и не знала, что там открыли факультет для взращивания жен нефтяных магнатов. Но можно ли ей доверять ключи от квартиры, где деньги лежат, не то что Гришку…

Сын сидел на высоком табурете, болтая ногами в вязаных полосатых носочках, и с интересом смотрел на гостью.

– Это Ангелина, твоя новая няня, – познакомила я ее с малышом. – Сегодня ты можешь с ней играть, но не думаю, что она задержится у нас надолго.

– Гриша, слушайся няню, – строго сказал Антон, – я буду звонить, и если ты начнешь баловаться, то попрошу ее поставить тебя в угол.

Девица улыбнулась, сверкнув крупными лошадиными зубами. Очень хорошо! На этих зубах я и буду акцентировать внимание Антона, если он попытается обсудить со мной, как же хороша наша новая няня.

– Вы умеете ухаживать за больными детьми? – спросила я голосом мудрой многодетной матери.

– А он очень болен? – насторожилась Ангелина, видимо испугавшись возможной оспы или проказы.

– Да, – скорбно ответила я, – у него сопли. Ему нужно регулярно чистить нос. Гришенька, иди сюда! Давай покажем Асе, как ты умеешь сморкаться.

– Ну, ма-а-а… – закапризничал Гришка.

– Ты же знаешь, у тебя в носике живут козявки и соплюхи. Они селятся, делают себе там дом, а потом цепляются к носику изнутри и кусают тебя, кусают! И грызут носик!

– Маша, перестань, – вмешался муж. – Ангелина, давайте я покажу вам, что у нас где находится.

И муж засуетился, стал бегать по квартире, раскрывать губастой няне все наши маленькие семейные тайны. Почему-то долго показывал, что у нас интересного в ванной и где можно взять печенье и конфеты к чаю. Надо с ним вечером поскандалить. Сейчас нельзя: сейчас я буду просить у него денег на карманные расходы.

Акклиматизация на новом месте шла непросто, и я уж и правда начала подумывать о том, чтобы уволиться, не получив первую зарплату, однако именно мысли о деньгах удержали меня на этой творческой должности. Денег не было. Самое отвратительное – просить на карманные расходы у Антона. Не то чтобы муж был скуп, но он был прижимист и не понимал, куда, собственно, я могу тратить деньги, если не на покупку продуктов или вещей.