Город злодеев. Испорченная магия - Эстель Лор

На глаза Белле попадается моя фотография с родителями и Мираной во время прогулки в когда-то зачарованном лесу. Она ничего не говорит, только понимающе кивает. Почти каждый в Шраме потерял кого-то из близких. Лучше не упоминать о таком лишний раз. Мы все научились с этим жить.

Пока я достаю из шкафа куртку и шарф, глаза Беллы скользят по моей комнате, отмечая и запоминая каждую деталь. Над кроватью, застеленной чёрными простынями и чёрным пуховым одеялом, приколот флаг Наследников с чёрным сердцем. Кроме него и пары фотографий моей семьи там только карта Шрама и фотография побольше в рамке, где семилетняя я стою на пресс-конференции между шефом полиции и мэром Тритоном. Моя одежда, которой не так уж много, аккуратно висит в небольшом шкафу, а украшения сложены в миску на комоде. Старое зеркало, которое моя мать приобрела ещё во времена магических зеркал, показывает слегка искажённое отражение, а пол покрывает чёрный ворсистый ковер. Рядом с дверью в ряд стоят пять пар чёрных ботинок разного размера и степени поношенности.

– Можешь сильно не спешить, – говорит Белла, пока я собираю вещи.

В Шраме полно пёстро одетых скейтеров, а по дорогам бродит множество бездельников без рубашек и в шлёпанцах, но я придерживаюсь одного стиля. Он позволяет мне приспосабливаться к погоде в любом месте Королевского города и быстро покидать квартиру в случае необходимости: футболка, чёрные джинсы, ботинки и многослойное ожерелье с пятью серебряными подвесками-сердечками, которое я всегда ношу на шее. Я надеваю кожаные браслеты и сую в рюкзак куртку и зонтик, а затем набираю Джеймсу сообщение, чтобы он не приезжал забирать меня сегодня утром. Я пока не готова знакомить его с Беллой и даже не представляю, что может случиться, если ей придётся ехать в школу вместе с Урсулой и Сми.

– Я познакомилась с твоей напарницей, – говорит Джия, когда я выхожу из комнаты. Она стоит в красно-оранжевой пижаме, уже готовая ко сну. Её волосы заплетены в две свободные косы.

– Как мило, – отвечаю я, протягивая свою чашку, чтобы тётя её наполнила, и делаю глоток горького напитка.

– Будешь кофе, милая? – спрашивает Джия, наливая немного в чашку для Беллы, которая сама находит сливки, сахар и чайную ложечку. Джия громко зевает.

– Простите. Непростая выдалась ночь на той стороне планеты. А ты, – обращается она ко мне, – имей в виду, что если собираешься всё время приходить так поздно, то нам придётся вернуть комендантский час.

Я не помню, как дошла домой, но мне страшно расспрашивать Джию. Если она узнает, что я ничего не помню, это вызовет столько тревог, что мне больше никогда не разрешат выйти из дома.

– Мы с Джеймсом совсем забыли про время. Мы сидели в Вечнозелёном саду.

Джия кивает и присаживается на маленький деревянный кухонный стол.

– По крайней мере, ты была в безопасном месте.

Со временем она стала спокойнее относиться к Джеймсу, поняв, что он не такой плохой человек, как его отец, и что моя безопасность – его главный приоритет. Но как только Джия узнает об исчезновении Малли, её паранойя разойдётся в полную силу. Неудивительно для человека, который потерял сестру-близняшку.

Белла делает глоток кофе, а затем с удовольствием вдыхает его аромат.

– Очень вкусно. Спасибо.

– На здоровье, дорогая. – Тётя поворачивается ко мне. – А ты помни про домашнее задание по математике. Мы договорились, что школа у тебя на первом месте.

Белла подмигивает мне из-за спины Джии, и я с трудом подавляю стон.

– А ещё сегодня вечером тут будет собрание, – гордо сообщает тётя. – Натуралистов.

– Вот как, – отвечает Белла.

– Мы будем заниматься заклинаниями и всем в таком духе. Если не хочешь участвовать, можешь просто уйти в свою комнату.

Я бросаю взгляд на Беллу, которую наш разговор, похоже, забавляет.

– Так точно, мэм. Что бы я без тебя делала, Джи?

Я точно знаю, что бы я делала. Вероятнее всего, сгинула бы где-нибудь в подворотне, как множество других людей. Джия – часть моей семьи, и я люблю её, хотя она и зарабатывает на жизнь, продавая по телефону косметику из Шрама людям со всего мира. Это работа без нормированного графика, поэтому она не спит по ночам и каждое утро отправляется в кровать, когда я уже ухожу в школу.

Я беру с тарелки на столе блинчик, складываю пополам и сую в рот, второй рукой наполняя кружку-термос щедрой порцией горячего чёрного кофе, который Джия сварила с запасом.

– Ладно. Пора выдвигаться. Ты можешь поехать в школу вместе со мной, но когда зайдём внутрь, ты остаёшься сама по себе. Встретимся после обеда возле дома Малли. Понятно?

Белла вскидывает руки:

– Ясно! Обещаю даже не замечать твоего существования.

– Превосходно. Ловлю на слове.

– Рада была увидеться, дорогая! – кричит Джия, когда Белла со смущённым видом машет на прощание, и дверь за нами захлопывается. – Приятно было познакомиться, Белла!

Глава восьмая

Я поняла, что вселенная меня ненавидит, когда на истории магии Королевского города из примерно пятнадцати тысяч учеников я попала в один класс и, более того, в одну дискуссионную группу с Кэти и Лукасом.

Элита понемногу перебирается в Шрам, и все больше их детей поступают сюда, когда родители переезжают в роскошные, недавно построенные апартаменты на берегу озера. Казалось бы, учёба вместе с кучкой богатых высокомерных хвастунов уже достаточно неприятна, но потом они открывают рты и поливают окружающих грязью. К тому же дети Элиты – задиры. Просто поразительно, насколько мерзко они могут себя вести. Может, среди них даже есть несколько нормальных, но те дети Элит, что терпимы к нам, сами так сильно хотят быть Наследниками, что одеваются, как мы, а иногда даже клеят фальшивые тату с меткой Наследия, которые прячут от родителей. Но они не Наследники. Они Элиты из Верхнего города и навсегда останутся Элитами.

По крайней мере, вместе со мной в этом классе сидит Урсула. Она хоть и попала в другую группу, но поставила свой стул напротив моего, чтобы быть готовой, если мне понадобится подкрепление. У неё в самом разгаре деловая сделка: тайная передача какой-то несчастной пропащей душе готовой работы по истории. Она может достать что угодно для кого угодно, и, хотя Элиты раздражают её так же сильно, как меня, она не прочь полюбезничать