Жан-Жак Руссо. Его жизнь и литературная деятельность - С. Южаков

Глава IV. Последний период жизни Руссо

Женитьба. – Семья и дети. – Изменение образа жизни. – Независимость. – Эрмитаж. – Разрыв с друзьями. – Монморанси. – Бегство и гонения. – Невшатель. – Англия. – Душевная болезнь. – Последние годы. – Смерть. – Общая характеристика. – Заключение.

Историю личной жизни Руссо мы оставили выше (глава II) приблизительно около 1750 года, – времени появления его первой диссертации и начала его всемирно-исторического поприща. Краткое обозрение деятельности Жан-Жака на этом поприще дано в главе III, a теперь возвратимся к его жизни. Я уже упомянул о его женитьбе на Терезе Левассер. Это была девушка-простолюдинка, без всякого образования и очень посредственного ума, но с кротким и привязчивым сердцем. По ремеслу прачка, молодая и красивая девушка нередко становилась предметом разных нескромных и оскорбительных шуток и выходок. Заступничество за нее со стороны Руссо отдало ему ее сердце, а затем и ее самое. Впоследствии, как уже упомянуто, Руссо женился на Терезе. Она не была его Ксантиппой, не отравляла своей и не портила его жизни, но за нее это охотно делали ее родные – отец, брат и особенно мать, поселившаяся вместе с дочерью у Руссо и причинявшая много напрасных огорчений своему и без того мнительному и многострадальному зятю. Сама Тереза тоже легко поддавалась влиянию матери и вовсе не могла войти в круг идей и чувств своего мужа. Подругой его она никогда не была и не могла быть. Эта семья принесла Жан-Жаку более полное одиночество, нежели самая одинокая холостая жизнь. По словам Руссо, Тереза пять раз имела детей, но все они будто бы были отданы в воспитательный дом. Руссо об этом сам говорит в своей «Исповеди», но в той ее части, которая писана уже во время несомненной душевной болезни и заключает в себе довольно фантастические рассказы. Последнее обстоятельство возбудило сомнение в достоверности и этого самообличительного показания. По крайней мере, герцогиня Люксембургская по просьбе Руссо с большим старанием разыскивала его детей, но никаких их следов не нашла. Существовало также мнение, что у Терезы могли быть дети, но что ее поведение едва ли позволяет приписывать их Жан-Жаку. Вопрос этот до сих пор не разъяснен, и самому темному пятну на памяти Руссо суждено остаться «в сильном подозрении»… Этими немногими замечаниями мы и ограничимся по отношению к довольно безрадостной и неудачной семейной жизни Жан-Жака.

В 1750 году мы оставили Руссо на службе по финансовому ведомству, под начальством барона Де Франкея. Барон очень ценил его и предложил значительное повышение, именно должность казначея в Париже, но как раз в это время в жизни Руссо произошел знаменательный перелом, и, вместо повышения, Руссо совершенно оставляет службу. Его общественно-философские и моральные идеи, сложившись окончательно, нашли первое яркое выражение в диссертации «О влиянии наук на нравы» и наполнили душу и сердце мыслителя энтузиазмом по отношению к открытой им истине. Эта истина осуждала и порицала современные учреждения, видела в них источник зла и неправды, заставляла испытывать к ним вражду: как же мог после этого Руссо служить в этих учреждениях? Эта истина осуждала также современное общество с его цивилизацией, неравенствами, удовольствиями, нравами и обычаями: как же мог Руссо продолжать жить жизнью этого общества? Всегда энтузиаст в своих чувствах, всегда последовательный в своих идеях, всегда малорасчетливый в своих поступках, Руссо решил устроить жизнь сообразно своим убеждениям. Он оставил службу, содержал себя перепиской нот и удалился из светского круга. Он снял нарядные костюмы того времени и оделся в серую пару грубого сукна. Немногие друзья составляли его общество. Всякие попытки покровительства и помощи со стороны его аристократических почитателей были отклоняемы им иногда даже с чрезмерной щепетильностью (например даже такие любезности, как присылка в подарок дичи или фруктов). Это поведение производило большое впечатление и, в связи с постоянно возрастающим успехом его сочинений, делало Руссо героем Парижа. «Бросьте вашу переписку нот, – говорил ему Гримм, – и продавайте лимонад: весь Париж прибежит покупать у вас, и вы станете богачом». Дидро со своей стороны не одобрял этого «опрощения» Руссо (как теперь назвали бы его поведение) и старался его уговорить «жить, как люди живут». Вольтер писал о Диогеновой бочке, поломанные клепки которой Жан-Жак облюбовал для себя. Но эти сарказмы философов так же мало трогали его, как и неудовольствия Терезы и ее матери или соблазны светского общества. Искренний и доводящий свои заключения до последнего слова, Руссо этим резко отличается от новейших апологетов «опрощения». Он действительно отказался и от хорошего материального положения, и от комфорта, и от всякого обеспечения, кроме скудного заработка перепиской нот. Литературные труды сначала ему ничего не давали. Доходы с них его поддерживали несколько лишь впоследствии, в эпоху гонений и невольных скитаний по белу свету. В этих условиях в Париже прожил Руссо около пяти лет, до весны 1756 года, издав в это время обе знаменитые диссертации свои, ряд полемических ответов и две другие диссертации («О доблестях, необходимых герою» и «О политической экономии») и упрочив свою широкую известность в качестве выдающегося мыслителя, соперника самого Вольтера. Из этого периода жизни Руссо следует еще отметить его поездку в Женеву в 1754 году, где он был принят снова в число последователей реформатской церкви и восстановлен в правах женевского гражданина. Вышедшая в следующем году диссертация его «О причинах неравенства» была посвящена родному городу, правительство которого письменно благодарило за это своего великого соотечественника.

Общий обзор этого мирного и плодотворного периода жизни и деятельности Руссо рисует перед нами фигуру человека, время которого занято уединенными трудами, душа полна преданностью великим идеям, плодам собственного творческого гения, а личность окружена обаянием искренности и бескорыстия, заслуженно пользуясь общей любовью и уважением. Но и теперь на этом светлом фоне нетрудно разглядеть темные узоры, странные и болезненные. Отказ от обеспеченного изрядного дохода и уже привычного комфорта – это светлый фон, но нелепости в исполнении этого шага, сопряженные даже с обидой его искренних доброжелателей, конечно, не вызывались его идеями и скорее противоречат, нежели отвечают его благородной решимости… Удаление из общества еще в большей степени обставлено поступками, которые можно было считать тогда за чудачество, но которые впоследствии, в свете его дальнейшей душевной жизни, можно признать проявлениями невропатической наследственности, замеченной нами в детстве и отрочестве Руссо и позже развившейся в подлинную душевную болезнь. Идея преследования тоже уже стала сказываться. Правда, его друзья-философы начали в это время свой поход против еретика, но покуда довольно осторожно, и сам Руссо еще боролся довольно успешно с одолевавшими его подозрениями. Он имел, впрочем, и искренних друзей. В числе их была одна красивая аристократка, Д'Эпине. Она уговорила Жан-Жака весною 1756 года поселиться в уединенном маленьком коттедже в лесу, в ее именье под Парижем. Эта простая лачужка, которая своим местоположением однажды во время прогулки очень понравилась Руссо, была отремонтирована, отделана в простом вкусе Жан-Жака и предложена ему с дружеской искренностью. «Мой милый медведь, – сказала ему Д'Эпине, приведя его к хижине, названной „Эрмитажем“, – вот ваш скит». Руссо согласился и 9 апреля 1756 года переселился в Эрмитаж, где прожил полтора года. Этот относительно короткий период в жизни Руссо богат, однако, фактами и внешней, и внутренней жизни. Почки уже распускались на деревьях, цвели в рощах примулы и фиалки и соловей пел свою первую весеннюю песню, когда Жан-Жак с Терезой и старухой Левассер впервые въехал в свой скит. Мы знаем, какое наслаждение испытывал Руссо в объятиях природы. Он сам говорит, что в Эрмитаже, после долгого пребывания в городе, он воскрес душой, снова почувствовал счастье и радости жизни. Это новое свидание, это страстное сожительство его души с природой наполняло такими радостями его жизнь, что спустя многие годы отозвалось в его «Confessions» чудными страницами, яркими картинами, обаятельными образами и впечатлениями. Здесь, на этих уединенных прогулках, настраиваемый сердечным общением с природой, Руссо мечтал о любви и счастье, создавал яркие образы и картины, переживал фантастическую жизнь героев и героинь своего воображения и постепенно, среди этих творческих видений, вынашивал художественную концепцию «Новой Элоизы» и «Эмиля». Написаны были эти произведения впоследствии, но здесь, в Эрмитаже, сложились идеи и возникли основные образы.