Имя, которое помню - Эдриан Маршалл

К вечеру Эллис уже отчаялась дозвониться до Трэвора. И если утром она чувствовала тревогу, то сейчас ей казалась, что земля разверзается под ногами и принимает ее в свои огнедышащие недра. Что, если Трэвора и в самом деле прихватили за какие-то старые делишки? Что, если ее пребывание в этом доме, и без того опасное, теперь грозит ей полным разоблачением? Остаться ли ей здесь? Или бежать отсюда без оглядки? Как ей быть?

К Ральфу приехал Лесли, а вскоре прибыла и Джемми, которую Эллис начала тихо ненавидеть за «помощь», чуть не лишившую ее всего, чего ей удалось добиться.

Выходить из комнаты не хотелось. Эллис подумала было сказаться больной, но, когда миссис Пабл позвала ее ужинать, изменила решение.

В конце концов, ее размышления о судьбе Трэвора — всего лишь догадки, а за Джемми не мешало бы последить. Кто знает, что эта ревнивая дамочка может еще предложить Ральфу? А Эллис не сомневалась в том, что вся эта неуклюжая помощь Джемми — обыкновенное желание ревнивой женщины избавиться от соперницы.

Конечно, Лиз Дулитт представляла собой реальную угрозу благополучию Джемми. Яркая взбалмошная девушка, к тому же так преобразившаяся, могла составить серьезную конкуренцию не слишком-то примечательной Джемми Фарстон. Обладая приятной внешностью, Джемми, как показалось Лиз, не знала, как себя подать, а потому все время оставалась в тени, тогда как на передний план выходили такие яркие девушки, как Лиз Дулитт.

В какой-то степени Эллис понимала Джемми и даже сочувствовала ей, но это не меняло дела. Вряд ли Джемми Фарстон стала бы деликатничать, если бы узнала, кто такая Лиз Дулитт на самом деле…

Эллис порылась в своем новом гардеробе и остановила свой выбор на ярко-красной кофточке — Джемми, по ее наблюдениям, предпочитала темные, неброские цвета — и черных джинсах, которые замечательно подчеркивали ее фигурку.

Поздоровавшись с гостями, Эллис не стала откладывать свою месть в долгий ящик и тут же поблагодарила Джемми за предложение убраться подобру-поздорову из Ральфова дома.

— Мисс Фарстон, я вам жуть как благодарна. Но если мистер Ральф меня не прогонит, я у него тут останусь. Он такой хороший… — Эллис молитвенно сложила руки и посмотрела на Ральфа так, словно он был Господом Богом. — Я бы рада до самой смерти ему тут помогать.

Услышав про «самую смерть» Джемми Фарстон напряглась и, натянуто улыбнувшись, посмотрела на Ральфа, который, вопреки ее ожиданиям, не стал разочаровывать Лиз.

Лесли — Эллис уже привыкла к тому, что этот человек над всеми посмеивался и подшучивал — все-таки отпустил комментарий по поводу заявления Лиз:

— Лиз, а до чьей смерти вы собрались помогать Ральфу? Своей или его?

— Вам бы все шутки шутить, мистер Лесли… — Эллис состроила «обиженную мордашку». — А я взаправду готова тут всю жизнь работать. Даже забесплатно.

— Запомни это, Ральф, — подмигнул другу Лесли. — Сэкономишь на садовнике. А чем нас сегодня порадует миссис Пабл?

Вечер, казалось, не предвещал беды. Лиз болтала о розарии — ей действительно удалось оживить розы, почти загубленные прежним садовником; Лесли пытался уговорить Ральфа пойти на вечеринку к Мэриголд; Джемми, которая и впрямь выглядела довольно бледной, постоянно кашляла и жаловалась на озноб, так что миссис Пабл, упрекнув Ральфа в отсутствии галантности, пошла ей за шалью.

Однако вернулась она без шали. Эллис показалось, миссис Пабл чем-то встревожена. Женщина подошла к Ральфу и что-то шепнула ему на ухо, а потом они оба поглядели в сторону Эллис, у которой сразу исчез аппетит.

Ральф не стал долго томить девушку неизвестностью.

— Скажите, Лиз, вы звонили кому-нибудь из своих родственников?

Эллис отрицательно покачала головой, утешая себя тем, что о полиции Ральф не сказал ни слова.

— И никому из них не говорили, что вы здесь?

— Нет, мистер Ральф, не говорила. А чего это вы спрашиваете?

— Джейсон сказал, что возле ворот особняка бегает какая-то старуха и интересуется, не здесь ли живет мисс Дулитт…

Эллис даже не пришлось изображать удивление. Она была удивлена не меньше, чем Ральф, миссис Пабл и все собравшиеся за столом. Какая еще женщина? Кто из ее знакомых, кроме Конни и Энджи, может знать о Лиз Дулитт?

— Она говорит, что вы с ней родственники, Лиз, — добил ее Ральф.

— Чтой-то мне не верится… — покачала головой Эллис и снова отчетливо почувствовала, как земля разверзается прямо под столом, ломящимся от яств, наготовленных миссис Пабл. — Так прямо и говорит, что мы — родственники?

— Так и говорит, Лиз. Ты точно никому не рассказывала, что живешь у меня?

— Да с чего я вам врать-то буду?

— Хорошо, — кивнул Ральф и повернулся к миссис Пабл. — Давайте не будем гадать. Пусть Джейсон ее пропустит, и мы выясним, какая она родственница.

Эллис похолодела. У несуществующей Лиз Дулитт нет и не может быть никаких родственников. Ни матери, ни отца, ни дяди, ни тети… Нет, тетя-то у нее была. Придуманная. Но как может придуманная тетя прийти на ужин к Ральфу Витборо?!

Эллис с трудом сдержала щекочущий горло истерический смех. На нее смотрели все: и Ральф, и Лесли, и эта противная Джемми, которая будет рада, если Лиз Дулитт выведут на чистую воду.

Распрямив плечи, Эллис оглядела сидящих за столом.

— Да откуда я знаю, что это за старуха? — с вызовом поинтересовалась она. — Может, чокнутая какая…

— Если бы она была чокнутой, то не спрашивала бы Лиз Дулитт, — резонно заметила Джемми, чем вызвала у Эллис еще большую неприязнь.

Вскоре в гостиной появился Джейсон, а следом за ним вошла загадочная старуха, черты лица которой показались Эллис смутно знакомыми. Крупный нос с горбинкой, широкий рот, какая-то вздрагивающая походка… Эллис никак не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах ей довелось встречаться с этой старухой.

А ее глаза, блестевшие из-под косматых бровей… Старуха, как только вошла, сразу посмотрела на Эллис с каким-то ехидным прищуром…

На старухе было старенькое залатанное платье, которое, казалось, вот-вот лопнет на ее чересчур большой груди. Поверх платья был накинут по-цыгански пестрый платок. В руках она держала клюку, которая исходила, судя по ее виду, много дорог. Волосы у нее были совершенно седыми, лицо — морщинистым, но глаза казались удивительно молодыми.

— Уж простите грымзу старую, что приперлась… — Старуха нерешительно подошла к столу и отвесила всем потешный поклон. — Беда заставила…

Старуха перевела взгляд на Эллис, и ее глаза снова хитро прищурились. Она переминалась с ноги на ногу и явно чего-то ждала. Почувствовав, что все пребывают в некотором шоке от ее появления, старуха протянула руки к Эллис и прошамкала: