Тайна древнего колодца - Мино Милани

-- Потрясающе! -- в изумлении воскликнула Линда. Я взглянул на нее. Она была очень бледна и крайне взволнована, и мне показалось, сейчас потеряет сознание. Я успокаивающе тронул ее за плечо.

Брэггс сердито посмотрел на девушку.

-- Не верите! -- воскликнул он; -- Профессор Де Ла Крус, вы не верите, что воздух втягивается сюда маятником? А маятник в свою очередь приводит в движение воды из этих каналов... Из моря, приливами и отливами. И воздух, благодаря своему давлению, является главным балансирующим элементом всего этого устройства?

Дрожащей рукой он сделал широкий жест. Мы слушали его речь, ошеломленные, даже испуганные, и понимали, что ученый прав, конечно же, прав. Его мозг, возбужденный всеми этими бурными эмоциями, был настолько наэлектризован, что профессор даже срывался на крик.

-- Профессор Брэггс, -- предложил я, -- а теперь пойдемте назад.

Будто не слыша моих слов, он продолжил, обращаясь к Линде:

-- Вам, ядерщикам, изучающим точные науки, числа, абстракции, вам всем не хватает одной очень важной для ученого вещи... -- Брэггс ткнул себя пальцем в лоб, и мне даже показалось, будто он сошел с ума, и выпалил: -Вам не хватает фантазии! Фантазии! Воображения! -- повторил он, повышая голос: -- Потому что между небом и землей существуют куда большие связи...

-- Хватит, черт возьми! -- закричал я, но так как Брэггс смотрел на меня странным, злым взглядом, я схватил его за плечи: -- Хватит, черт побери! Профессор! -- я принялся трясти его. -- Я понимаю, что это не очень-то вежливо с моей стороны, но довольно болтовни. Нам нужно выбраться на поверхность, выйти отсюда и рассказать миру о том, что находится здесь, под этим проклятым колодцем! -- Я заставил его повернуться и двинуться к башне. -- Теперь ничто не имеет значения -- ни газета, ни мы с вами! Есть дело поважнее нас... Нам необходима помощь" понимаете вы это или нет?

Я почувствовал, как его пальцы, сжимавшие мою руку, расслабились... Опустив голову, он произнес:

-- Да... Да, Мартин... Извините меня...

Я отпустил его. Он взглянул на меня, и на его усталом лице появилась улыбка:

-- Терпение, терпение, друг мой, -- прошептал он. --Я, конечно, стар для подобных волнений и... Извините меня.

-- Ладно, профессор, идемте. Извините и вы меня.

Мы быстро пошли к выходу из пещеры, как вдруг опять заметили следы босоногого человека. Мы остановились все сразу. Следы были отчетливые, будто свежие. Дег выругался, а Брэггс опять задрожал от волнения:

-- Человек! -- закричал он срывающимся голосом.--Человек! Мы забыли о нем! Он властелин всего этого! -- Профессор повернулся к башне. -- Смотрите, -- прошептал он, простирая к ней обе руки, -- смотрите, там есть другие следы... Он прошел туда... Он ушел под башню...

Как зачарованные, смотрели мы на белую полоску песка и на четкие следы, шедшие между гигантскими опорами башни. Этот человек...

-- Проклятье! -- закричал я. -- Идемте! Мы должны сообщить миру о том, что нашли! Мы должны это сделать! Это наш долг!

Брэггс вытаращил на меня глаза:

-- Долг?! -- воскликнул он. -- Вы говорите мне о долге! А зачем, спрашивается, я сюда пришел? От жадности или ради славы? О нет, именно по долгу ученого я нахожусь здесь! -- Его лицо, казалось, сделалось совсем тонким, едва ли не прозрачным, глаза невероятно расширились и заблестели. -Потому что я историк, -- заговорил он глухим голосом, -- потому что это мой долг -- изучать жизнь человека, все, что он сделал, о чем мечтал, думал... И вот тут, -- громко продолжал он, -- тут находится ответ! Сколь вечен мир? Как давно существует наша цивилизация? Когда зародилась жизнь? -- распалялся он, отступая назад и с вызовом глядя на нас. -- Сколько? Я узнаю это! -- и с этими словами, обращенными, словно вызов к бесстрастному маятнику и зловещему шуму, доносившемуся из пропасти, Брэггс повернулся и, размахивая руками, стремительно побежал прямо к башне.

Глава 17. ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ЗНАЛ ВСЕ

-- Остановите его! -- крикнул я, и мы все тут же бросились догонять профессора, при этом Илк нечаянно толкнул Линду, они упали и покатились по земле. Мы с Дегом принялись помогать им. На это ушло всего несколько секунд, но их было достаточно, чтобы Брэггс успел убежать далеко. Когда мы снова бросились за ним, он уже был под маятником. Мы увидели, как ученый зашатался, борясь с порывом ветра, поднятого маятником, но удержался на ногах и исчез среди гигантских опор фундамента башни.

Мы добежали туда буквально за минуту. И остановились как вкопанные. Брэггса нигде не было.

Кругом царил жуткий полумрак. Всюду поднимались гигантские колонны, похожие на стволы какого-то фантастического окаменевшего леса. Воздух дрожал, и с высоты окутанных туманом конструкций башни доносились непрерывные скрипы, скрежет и глухие удары, похожие на бой барабана, а также резкий звук, словно стонало какое-то раненое животное. Казалось, башня -живое существо, какой-то огромный Атлант, который, тяжело дыша, жалуется а свой тайный и вековечный труд. Я прислушался и в полной мере ощутил всю тяжесть пугающей древности этого места. И меня вдруг вновь охватило чувство, которое я испытал, когда уезжал из Нью-Йорка. Тогда мне почудилось, будто я покидаю не свой мир, а скорее свое время, но сейчас это чувство было гораздо сильнее. Линда вывела меня из этого колдовского состояния. Она нашла в себе силы двигаться и спросила:

-- Где же профессор?

Я развел руками.

-- Профессор! -- позвала Линда.

Никто не ответил. Я недоумевал. Неужели Брэггс решил поиграть с нами, спрятавшись, как ребенок, среди этих гигантских лесов, чтобы посмотреть, что мы станем делать. Я тоже позвал его:

-- Профессор Брэггс, выходите, пожалуйста! Обещаю вам, мы задержимся еще ненадолго и обследуем основание башни. Вы слышите меня, профессор?

В ответ -- мертвое молчание. Только гудение качающегося маятника. Я крикнул снова:

-- Профессор, послушайте нас...

И тут примерно в сотне шагов впереди справа я увидел Брэггса. Его фигура четко вырисовывалась на фоне слабого света, среди гигантских стропил.

-- Мартин! -- позвал он. Илк хотел было поспешить навстречу профессору, но я остановил его. Я сразу же уловил в голосе Брэггса уже знакомую инновацию: это говорил ученый. Несомненно, он взял себя в руки. Я крикнул:

-- Как дела, профессор?

Брэггс включил свой фонарь и помахал им:

-- Все в порядке, -- ответил историк, но в голосе его я уловил волнение. -- Все в порядке... Тут... Идите сюда, друзья! Простите меня, -извинился он, когда мы подошли, -- я немного увлекся... -

-- Бывает... -- хмуро заметил я.

-- Но, Мартин, мы уже у цели -- прерывающимся голосом продолжал он и направил луч фонаря на землю. -- Босоногий человек прошел тут... он недалеко... -- Луч прорезал тьму. -- Смотрите! Он направился туда!

Мы ошеломленно смотрели в ту сторону, куда показывал профессор. Метрах в двадцати от нас высился огромный квадратный камень, и в нем был прорублен вход.

Следы босоногого человека терялись за его черным порогом.

Я посмотрел вверх.

-- Мы, должно быть, находимся под самым центром башни, -- предположил я и не узнал свой собственный голос, настолько искаженно он вдруг прозвучал здесь. -- Выходит, именно сюда мы и должны были прийти. Здесь дно колодца.

Мы двинулись дальше. Илк внимательно осматривал землю, опасаясь еще какой-нибудь, возможно, последней ловушки, которая могла прервать наш путь. Мы шли, ступая прямо по следам, которые видели перед собой.

Возле низкой двери в квадратном камне мы остановились. Постояли в нерешительности. Это был финал. Тогда я сказал:

-- Мисс Линда, проверьте, пожалуйста, радиоактивность.

Девушка отважно шагнула вперед со своим приборчиком и, спустя некоторое время, покачала головой:

-- Никакой радиации.

-- Давайте включим весь наш свет, -- предложил я, -- и помолим Господа, чтобы там не оказался еще один колодец.

Мы зажгли все наши фонари. Пять ослепительно ярких лучей света решительно бросились в темноту.

И сразу же осветили человека.

Линда негромко вскрикнула. Остальные оцепенели от изумления и неожиданности.

Человек восседал на троне из серого камня, возвышавшемся в самом центре помещения. Он сидел, аккуратно положив руки на подлокотники, высоко держа голову, слегка выпятив вперед подбородок, и весь его облик был исполнен необыкновенного величия. Плащ, накинутый на тело, спускался складками до самой земли, но не закрывал ступни, на которых не было ни сандалий, ни украшений.

Лучи наших фонарей дрожали, отчего тысячами отблесков сияла усыпанная рубинами и изумрудами маска, которая скрывала череп, лицо, шею человека и, опираясь на плечи, высоко поддерживала голову.

Никогда еще тишина не казалась мне такой окаменевшей.

Мы замерли, как изваяния, не шелохнувшись, и были столь же недвижны, как и этот человек, что сидел напротив нас. Мы как будто ожидали, что через минуту-другую пустые черные глазницы его маски оживут, и в них сверкнет грозный сверлящий взгляд.