Футбол на грани нервного срыва. Разборки и скандалы народной игры - Николай Яременко

Но Капелло был последователен: сказал, что персональные вопросы решает сам (и по врачам, и по пресс-атташе сборной, и много по кому ещё) – значит, решает сам, без советчиков. В итоге к Аршавину Капелло слетал. И состоялся у него совершенно неожиданный разговор. Андрей Аршавин стоял на коленях и умолял тренера не выгонять его из сборной сразу. Потому что отчисление из сборной фактически поставит крест на карьере, на многочисленных контрактах, вообще на привычном стиле жизни. Фабио был лаконичен:

– У тебя есть один шанс. И этот шанс у тебя – матч со сборной Кот-д’Ивуара. Используешь его – остаёшься. Нет – извини…

Правда, и здесь выторговал себе Аршавин одно послабление. В день первого сбора – в понедельник, 13 августа, за два дня до первой игры под руководством Капелло – случилась довольно неожиданная история: Фабио попросил всех игроков в 9.45 прибыть в Дом футбола на Таганке, чтобы в 10.00 уже вместе на клубном автобусе отправиться на базу в Кратове. Зачем понадобилась такая командировка «через Пензу в Париж», не очень понятно. Каждый добрался бы в указанное место к указанному времени. Но, видимо, тренер решил показать свой нрав, начать приучать подопечных хоть к какой-то дисциплине.

И кто прибыл не в Дом футбола, а на базу в Кратове аж к 17 часам, к началу тренировки? Один человек. Аршавин. Говорят, в последний раз попросил сделать исключение – не успевал с перелётами.

Не хочу в который раз посвящать «Андрею Сергеевичу» целую главу. Он не занимает уже прежних мест в наших сердцах. Скажу лишь, что Аршавин – сам организатор всех своих проблем. Я перестал к нему относиться по человечески, когда узнал обстоятельства его расставания с сожительницей Юлией (термин «гражданский брак» у нас употребляют сегодня неграмотно – изначально это брак, закреплённый в органах ЗАГС, без венчания в церкви; всё же остальное – как бы грубовато ни звучало, но в полном соответствии с языковыми нормами – сожительство). Он бросил свою беременную третьим (их общим третьим!) ребёнком Юлию где-то за месяц-другой за родов, переметнувшись к жене кого-то из высокопоставленных топ-менеджеров «Газпрома». История эта в прессе не мусолилась (по крайней мере, в тот момент, когда автор пишет эту книгу), но именно этим романом, кстати, объясняется фраза того самого высокопоставленного мужа, брошенная в сердцах журналистам: «Таких, как Аршавин, надо высылать из страны!» В ту пору не все поняли причин такой горячности…

Возвращаясь к Фабио и к его итальянским приключениям в России… Дон Фабио сразу же показал, что все вопросы (в том числе любые вопросы по персоналиям) будет решать исключительно сам.

Он жёстко ответил тем лоббистам, которые подсовывали ему множество врачебных «светил» в медицинский штаб команды: двух сразу же отсёк ввиду их преклонного возраста: врач должен не только руками водить, но иметь возможность сам быстро подскочить, решить быстро проблему, заморозить, забинтовать и т. п. С тем, на ком остановился, заключил устное соглашение: работаешь первый сбор три дня – после этого решаем.

Точно так же жёстко отсёк всех советчиков, которые подсовывали ему кандидатуры на должность пресс-атташе сборной:

– Мне нужно, чтобы человек знал языки, был профессиональным, пользовался уважением среди футболистов. Но для начала я должен поработать с тем пресс-атташе, который у нас работает в данный момент.

Я, честно говоря, думал, что вице-президент РФС Никита Симонян – эдакий добрый дедушка, который весьма себе безобиден, что в 85-летнем возрасте уже сложно становиться участником тех или иных интриг и хитросплетений мелких заговоров и коалиций, быть у кого-то на содержании. Но как же я ошибался! Первые же дни работы Капелло в Доме футбола на Таганке были весьма любопытными:

Симонян постоянно пытался пролоббировать то тех самых врачей, то Александра Удальцова из «Анжи» в роли пресс-атташе, то много кого ещё. Поговаривают, что Капелло в какой-то момент просто пришлось «дедушку» поставить на место.

Капелло в чём-то строг, в чём-то весьма педантичен. Его не устраивают ситуации, не проговоренные и не решённые до конца. Полутона не всегда годятся. Именно для того, чтобы снять некоторые вопросы, он позвал как-то в конце августа (уже после первого знакомства со сборной – после товарищеского матча со сборной Кот-д’Ивуара) Вячеслава Малафеева вместе поужинать.

Разговор был прост и незатейлив. Суть его сводилась к статусу Малафеева в сборной, точнее – к его перспективам быть на вратарской позиции номером один. Так вышло, что у 33-летнего голкипера матчей за сборную было немало, но первым он практически никогда не был. То был в тени Сергея Овчинникова, то оказался за спиной более молодого Игоря Акинфеева.

Все три игры на последнем чемпионате Европы ворота защищал именно Вячеслав Малафеев. Официальная версия – Акинфеев ещё не оправил-

ся полностью от полученной в столкновении с Веллитоном травмы. Реальная (или скажем корректнее – хорошо известная всем приближённым к сборной) причина – нежелание Игоря играть под руководством Адвоката. В самом деле, сложно представить себе травму, которая позволяет в апреле-мае проводить матчи за ЦСКА, но в июне категорически мешает играть за сборную. Игорь так и не смог простить Дику Адвокату подленького и трусливого поступка, когда тренер под надуманными предлогами запретил в сентябре 2011 года своим подопечным надеть майки, поддерживавшие травмированного вратаря. В отборочном цикле Малафеев четырежды отстоял на «ноль» (хотя справедливости ради надо отметить, что и тревожили соперники в тех играх его нечасто), а вот на чемпионате Европы в каждой игре вынимал мячи из сетки. Не сказать, что в каждом из пропущенных мячей есть его вина, но всё-таки не выручал…

И вот – дорогой ресторан, хороший ужин и разговор, который должен расставить точки над i. Капелло без экивоков объясняет Малафееву, почему номером один ему не быть. Акинфеев – непререкаемый номер один в сборной. Малафеева привлекать в команду будут. На всех сбоpax, куда, как известно, вызываются три вратаря, его имя будет фигурировать. И тут звучит страшная и неожиданная для Малафеева расшифровка этой тройки: «Акинфеев, Шунин, Малафеев». Вот этого расклада Слава точно никак не ожидал. Он мог быть готов к чему угодно, но не к позиции третьего вратаря. Ладно, быть всю жизнь вторым… Но – третьим?!

Тут, конечно, можно не согласиться с доном Фабио. В том смысле, что Шунин и стоит в воротах не так уверенно, как Малафеев, и «пенок» на его счету ничуть не меньше (если не больше) будет. Но есть одно ключевое обстоятельство – возраст. И с этим ничего не поделаешь. Хотя, с другой стороны, что такое 33 года для вратаря? Только во вкус вошёл, только мудрости набрался. Ему же, в самом деле, не совершать ускорений от своей вратарской до чужой штрафной?

Но это решение Фабио Капелло. Оно озвучено. И оно обсуждается, но не корректируется. В итоге, ничуть не разругавшись, но обозначив каждый свою позицию, тренер и «вечно второй», ставший было третьим, расстались. И вскоре пресс-служба Вячеслава Малафеева (да, у него своя собственная пресс-служба, что часто становится предметом для иронических замечаний) сообщила, что голкипер приостанавливает свои выступления за сборную.

Третий вратарь – не всегда виртуальный человек в клубном футболе. Часто первый выбывает из-за травмы, второй получает дисквалификацию, тогда и приходит черёд третьего. Помним, как это бывало в «Спартаке» с травмированным Диканем и дисквалифицированным Песьяковым, когда наступал черёд Реброва. Помним, как это нередко происходит в других клубах. Есть и те, кто сознательно соглашается быть третьим. Бородин весьма неплохо начинал свою вратарскую карьеру, имел перспективы. Но принял в какой-то момент предложение «Газпрома» стать навеки третьим в «Зените». За спиной Малафеева и Жевнова его не видно, имя почти забыто, но зарплата (пусть и не такая великая, но гарантированная) капает. Менеджерам спокойно: случились что – третий номер весьма себе квалифицированный.

Но всё описанное актуально для внутреннего чемпионата – там дистанция длинная, произойти может что угодно. Когда же приглашают в сборную, ситуация в корне иная. Это либо пара матчей отборочного цикла, либо скоротечный чемпионат мира или Европы, который для нас, как правило, состоит не более чем из трёх матчей.

Вспоминаю, как в 2002 году, накануне отъезда сборной России на чемпионат мира в Японию, общался с нашей легендой – Владимиром Никитичем Маслаченко. Среди прочих вопросов, связанных с объявленным составом, задал вопрос о персоне 39-летнего голкипера, поехавшего третьим – Станиславе Черчесове. Ответ был без долгих рассуждений – лаконично и ярко, как всегда умел мэтр вратарского и комментаторского цехов:

– Позиция третьего вратаря ничего для сборной не значит. Знаете что, Николай Николаевич, третьим вратарём в принципе мог бы поехать и я, могли бы поехать и вы – разницы никто бы не заметил.