Ревизор: возвращение в СССР 35 (СИ) - Винтеркей Серж

***

Глава 9

***

Болгария, Солнечный берег.

Отправив Галию в номер, Шапляков повернулся к коллегам по съемочной группе.

– Так, мужики, не расходимся, – скомандовал он. – Надо нам с этим ловеласом доморощенным разобраться по горячим следам. Ишь что удумал, к девчонке замужней подкатывать, у которой двое деток к тому же.

– Да этот барбос не первый раз к ней клеится, – мрачно проговорил Андрюха. – Я на пляже его уже шуганул от нашей Галии один раз. Он ее кремом от загара намазывать хотел, ручонки свои болгарские тянул к ней.

– Да, товарищ явно неверно понимает смысл болгарско-советской дружбы. Надо бы разъяснить…, – произнес сурово Саша, похрустывая пальцами.

– Непременно надо, – кивнул Шапляков, – но при этом важно, чтобы никто не помешал разъяснительной работе, – выразительно посмотрел он кругом. – Если вдруг кто узнает о конфликте, по головке нас за это не погладят. А про какие-либо съемки в дальнейшем за границей вообще можно забыть. Так что действовать надо не только эффективно, но и аккуратно. Чтоб комар носу не подточил.

Минутку подумав, он предложил:

– Делаем так. Мы все идем в мой номер, а ты Влад останься, подожди в холле нашего болгарского друга и скажи, что я просил его срочно к нам заглянуть, с переводом помочь. Он ничего не заподозрит, мы ведь с тобой вместе в номере живем. И вот в номере мы все вместе с ним обстоятельно и потолкуем без лишних ушей.

Поддержав идею шефа, все ушли наверх, оставив в холле гостиницы только Влада, который взял для вида какую-то болгарскую газету и уселся с ней в кресло ждать Любомира. Вначале боялся заснуть, язык-то незнакомый, но потом даже увлекся. Полно русских слов оказалось, только иногда сильно искаженных. Многие вещи, про что написано, даже понимать начал.

– Интересные дела, – пробормотал он, – это что, я если захочу, за несколько месяцев болгарский смогу выучить?

Любомир возвращаться в гостиницу, похоже, не спешил. Так что мужики, устав ждать, сели перекинуться в подкидного. Андрюхе как раз девятки «на погоны» повесили, когда дверь в номер открылась и вошел болгарин, поздоровавшись и удивленно посмотрев на расширенный состав присутствующих. Влад зашел за ним следом и плотно прикрыл за собой дверь.

– Значит так, товарищ Любомир, – произнес Шапляков, отложив карты в сторону, – мы предупредим тебя только один раз. Не поймешь, тебе же хуже будет. Про Галию забудь. Нет ее для тебя. Чтоб даже смотреть не смел в ее сторону, а уж тем более предлагать похабщину всякую. Галия мне как дочь, а мужикам как сестра. Хоть словом ее обидишь, будешь иметь дело со всеми нами.

– Но я же ничего такого не сделал, – заюлил Любомир, которому явно было не по себе от этого разговора.

– Твое счастье, – сурово сказал Андрюха, – если бы сделал, мы бы сейчас с тобой не разговоры разговаривали, а фильм бы снимали.

– Какой фильм? – не понял Любомир.

– Фильм ужасов, с тобой в главной роли, как в Голливуде, – охотно пояснил Влад, все еще стоя у болгарина за спиной и сильно действуя тому этим на нервы. – Я ведь сценарист, знаешь, у меня фантазия богатая, я там такие сцены кровавые придумал бы, – предвкушающе протянул он.

– А я бы свет выставил, – сообщил, потирая кулаки, Андрюха.

– Ну а я бы все это снимал, – подвел итог Саша с очень серьезным лицом.

– Не надо фильм, – пролепетал вконец перепуганный и ничего не понимающий болгарин.

– Ну как не надо, – развел руками Шапляков. – Надо, работа у нас такая.

– Можно я пойду, – попросил Любомир с нотками паники в голосе.

– Галию в покое оставь, – сурово повторил ему Шапляков. – Понял нас?

Любомир быстро-быстро закивал головой.

– Это ж «нет» по-вашему, – возмущенно сказал Андрюха. – Не понял нас, что ли?

Любомир замотал головой из стороны в сторону, потом снова закивал, потом в отчаянии обхватил руками голову и завопил:

– Я все понял. Я запутался. Пустите меня!

– Да иди, кто тебе мешает, – открыл дверь Влад, выпуская болгарина из комнаты. – Чего орать-то.

Болгарин пулей выскочил в коридор и умчался к лестнице, а мужики, переглянувшись и закрыв за ним дверь, начали хохотать.

– Ну, думаю, теперь он к Галие больше не полезет, – смеялся Саша.

– Да он, боюсь, нас всех теперь по возможности стороной обходить будет, – вытирал выступившие от смеха слезы Андрюха. – Он нас точно в психи записал, говорю вам.

– Вот и ладненько, – кивнул одобрительно Шапляков. – Психи – это хорошо, с психами никто связываться не захочет. Отличная легенда. Думаю, наша девочка теперь сможет спокойно и отдыхать, и работать. Этот ловелас ее за километр будет обходить. Кстати, надо к ней заглянуть. Договаривались же сегодня вечером опросник согласовать. Пойдемте-ка…

***

Москва, Старая площадь 6.

Захаров так и не смог до выходных решиться, давать ли команду Мещерякову на вторжение в квартиру Дружининых. И боязно, это же чистой воды уголовщина, которой он всегда сторонился. Ну, не имея в виду экономические трюки, которые тоже числились в Уголовном кодексе, но инстинктивно отделялись им от разбоя, воровства и прочей грязи.

И боязно влезать в это, конечно, но боязно также и то, что они без обыска на квартире Дружининых не узнают истинных намерений профорга на их предприятии. Мало ли она искусно изображает из себя бабу-самодура, а сама уже накопала компромата на их группировку? Мещеряков прав, если он и есть, то хранит его Дружинина на своей квартире… С нее станется и мужу ничего не сказать, начав собирать компромат, она наверняка понимает, что он Захарова боится и буром на него не полезет. А вот такая вот баба, привыкшая благодаря высокопоставленному брату к безнаказанности, может и попереть… Такие удержу не знают, и могут быть опаснее мужиков, с которыми обычно все же можно договориться…

Но в то же время… Он даже не мог себе представить, как обращается к генералу Горьковенко с просьбой прикрыть, при необходимости, своих людей, которые залезут в чужую квартиру. Вспоминая уверенность Мещерякова, что они согласятся, он понимал, что после этого генерал будет уже иначе его воспринимать. Сейчас он для него кремлевский небожитель, пусть и балующийся покровительством экономических махинаций. Ну так многие в это замешаны, Горьковенко и сам с удовольствием берет конверты, чтобы лишнего не замечать. А вот с квартирой если попросить… Так в его глазах можно опуститься до какого-нибудь Петьки Криворотого, берущего хазы… Или как там взлом квартир на воровском жаргоне называется, Захаров в этом совсем был не сведущ…

Ладно, вот они выходные ему на подумать. А в понедельник он уже огласит Мещерякову свое решение. Надо эту мысль спокойно обмозговать, без запарки на рабочем месте…

***

Москва, квартира Ивлевых

В субботу, конечно, сначала поехал на базар – надо матери в больницу купить свежих фруктов. Купил понемногу, но зато разных. Благо сейчас июль, выбор уже неплохой. Навестил ее, выслушал ахи и охи на тему «ну зачем ты так беспокоишься, у меня все есть». Но по глазам видел, что мама очень довольна и вниманием, и гостинцами. Не умеет она просто радость выражать, когда ей приятное делают. Привыкла всегда обо всех заботиться, а о себе забывает частенько. Такое ощущение, что чувство вины испытывает, когда кто-то о ней заботу проявляет, словно стесняется неудобства людям создавать.

Посидел в палате, поболтал с ней минут двадцать. После того разговора про Вахтанговский театр теперь все ее сопалатницы старались из палаты не выходить во время моих визитов – дело понятное, скучали в больнице, а я все время что-то интересное рассказываю. Есть потом, что обсудить. В больнице, конечно, в коридоре тоже есть телевизор, но там всего два кресла, да несколько стульев люди сами приносят из палат. Вечно толпа клубится, там очень неуютно. Ну и само собой, большинство программ, что можно посмотреть по телевизору, только в больнице смотреть и можно от полной скуки…