История русской революции. Октябрьская революция - Лев Троцкий

Стоило, однако, разъехаться провинциальным делегатам, как у вождей ЦИКа сразу раскрылись глаза на то, что съезд несвоевременен, оторвет местных работников от избирательной кампании и повредит Учредительному собранию. Действительное опасение состояло в том, что съезд явится могущественным претендентом на власть; но об этом дипломатически умалчивалось. 26 сентября Дан спешил уже внести в Бюро ЦИК, не позаботившись о необходимой подготовке, предложение об отсрочке съезда.

С элементарными принципами демократизма эти патентованные демократы церемонились меньше всего. Только что они опрокинули постановление ими же созванного Демократического совещания, отклонившее коалицию с кадетами. Теперь они обнаружили свое суверенное презрение к советам, начиная с Петроградского, на плечах которого они поднялись к власти. Да и могли ли они, в самом деле, не разрывая союза с буржуазией, принимать в расчет надежды и требования десятков миллионов рабочих, солдат и крестьян, стоявших за советами?

Троцкий ответил на предложение Дана в том смысле, что съезд все равно будет созван если не конституционным, то революционным путем. Столь покорное в общем Бюро отказалось на этот раз следовать по пути советского coup d’etat. Но маленькое поражение отнюдь не заставило заговорщиков сложить оружие, наоборот, как бы подзадорило их. Дан нашел влиятельную опору в Военной секции ЦИКа, которая решила «запросить» фронтовые организации, созывать ли съезд, т. е. выполнять ли решение, дважды вынесенное высшим советским органом. В промежутке соглашательская печать открыла кампанию против съезда. Особенно неистовствовали эсеры. «Будет ли созван съезд или не будет, – писало «Дело народа», – для разрешения вопроса о власти это не может иметь никакого значения… Правительство Керенского ни в коем случае не подчинится». «Чему не подчинится?» – спрашивал Ленин. «Власти советов, – пояснил он, – власти рабочих и крестьян, которую “Дело народа”, чтобы не оставаться позади погромщиков и антисемитов, монархистов и кадетов, называет властью Троцкого и Ленина».

Крестьянский Исполнительный комитет признал со своей стороны созыв съезда «опасным и нежелательным». На советских верхах воцарилась злонамеренная путаница. Разъезжавшие по стране делегаты соглашательских партий мобилизовали местные организации против съезда, официально созывавшегося верховным советским органом. Официоз ЦИКа печатал изо дня в день заказанные руководящей соглашательской кликой резолюции против съезда, исходившие сплошь от мартовских призраков, правда носивших внушительные наименования. «Известия» хоронили советы в передовой статье, объявляя их временными бараками, которые должны быть снесены, как только Учредительное собрание увенчает «здание нового строя».

Агитация против съезда меньше всего могла застигнуть большевиков врасплох. Уже 24 сентября ЦК партии, не полагаясь на решение ЦИКа, постановил поднять снизу, через местные советы и фронтовые организации, кампанию за съезд. В официальную комиссию ЦИКа по созыву, вернее, по саботажу съезда, от большевиков делегирован был Свердлов. Под его руководством мобилизованы были местные организации партии, а через них и советы. 27-го все революционные учреждения Ревеля потребовали немедленно распустить предпарламент и созвать для создания власти съезд советов, причем торжественно обязались поддержать его «всеми имеющимися в крепости силами и средствами». Многие местные советы, начиная с районов Москвы, предложили изъять дело созыва съезда из рук нелояльного ЦИКа. Навстречу резолюциям армейских комитетов против съезда потекли требования съезда со стороны батальонов, полков, корпусов, местных гарнизонов. «Съезд советов должен взять власть, не останавливаясь ни перед чем», – говорит общее собрание солдат в Кыштыме, на Урале. Солдаты Новгородской губернии призывают крестьян участвовать в съезде, невзирая на постановление крестьянского Исполнительного комитета. Губернские советы, уездные, притом самых далеких углов, заводы и рудники, полки, дредноуты, миноносцы, военные лазареты, митинги, автомобильная рота в Петрограде и перевязочные отряды в Москве все требуют устранения правительства и передачи власти советам.

Не ограничиваясь агитационной кампанией, большевики создали для себя важную организационную базу, созвав съезд советов Северной области в составе 150 делегатов от 23 пунктов. Это был хорошо рассчитанный удар! ЦИК, под руководством своих великих мастеров на малые дела, объявил Северный съезд частным совещанием. Горсть меньшевистских делегатов не принимала участия в работах съезда, оставаясь лишь «с информационными целями». Как будто это могло хоть на йоту умалить значение съезда, на котором были представлены советы Петрограда и периферии, Москвы, Кронштадта, Гельсингфорса и Ревеля, т. е. обеих столиц, морских крепостей, Балтийского флота и окружающих Петроград гарнизонов. Открытый Антоновым съезд, которому намеренно придавалась военная окраска, прошел под председательством прапорщика Крыленко, лучшего агитатора партии на фронте, будущего большевистского Верховного главнокомандующего. В центре политического доклада Троцкого стояла попытка правительства вывести из Петрограда революционные полки: съезд не позволит «обезоружить Петроград и задушить Совет». Вопрос о Петроградском гарнизоне есть элемент основной проблемы о власти. «Весь народ голосует за большевиков. Народ нам доверяет и поручает взять власть в свои руки». Предложенная Троцким резолюция гласит: «Наступил час, когда только решительным и единодушным выступлением всех советов может быть… решен вопрос о центральной власти». Этот почти незамаскированный призыв к восстанию принят всеми голосами при трех воздержавшихся.

Лашевич призывал советы сосредоточивать в своих руках, по примеру Петрограда, расположение местными гарнизонами. Латышский делегат Петерсон обещал на защиту съезда советов 40 000 латышских стрелков. Восторженно встреченное заявление Петерсона меньше всего было фразой. Через несколько дней Совет латышских полков провозгласил: «Только народное восстание… сделает возможным переход власти в руки советов». Радиостанции военных кораблей распространили 13-го по всей стране призыв Северного съезда готовиться ко Всероссийскому съезду Советов. «Солдаты, матросы, крестьяне, рабочие! Ваш долг опрокинуть все препятствия…»

Большевистским делегатам Северного съезда ЦК партии предложил не разъезжаться из Петрограда в ожидании близкого уже съезда советов. Отельные делегаты, по поручению избранного съездом Бюро, отправились по армейским организациям и местным советам с докладами, другими словами, готовить провинцию к восстанию. ЦИК увидел рядом с собою мощный аппарат, опиравшийся на Петроград и Москву, разговаривавший со страной через радиостанции дредноутов и готовый в любой момент заменить обветшавший верховный советский орган в деле созыва съезда. Мелкие организационные уловки помочь соглашателям никак не могли.

Борьба за и против съезда дала на местах последний толчок большевизации советов. В ряде отсталых губерний, например Смоленской, большевики, одни или вместе с левыми эсерами, получили впервые большинство только во время кампании за съезд или при выборах делегатов. Даже на сибирском съезде советов большевикам удалось в середине октября создать вместе с левыми эсерами прочное большинство, которое легко наложило свою печать на все местные советы. 15-го Киевский Совет 159 голосами против 28 при 3 воздержавшихся признал будущий съезд советов «суверенным органом власти». 16-го съезд советов Северо-Западной области в Минске, т. е. в центре Западного фронта, признал созыв съезда неотложным, 18-го Петроградский Совет произвел выборы на предстоящий съезд: за большевистский список (Троцкий, Каменев, Володарский, Юренев и Лашевич) подано 443 голоса, за эсеров – 162; все это левые эсеры, тяготеющие к большевикам; за меньшевиков 44 голоса. Заседавший под председательством Крестинского съезд уральских советов, где на 110 делегатов приходилось 80 большевиков, потребовал от имени 223 900 организованных рабочих и солдат созвать съезд советов в назначенный срок. В тот же день, 19-го, Всероссийская конференция фабрично-заводских комитетов, наиболее непосредственное и неоспоримое представительство пролетариата всей страны, высказалась за немедленный переход власти в руки советов, 20-го Иваново-Вознесенск объявил все советы губернии стоящими «на положении открытой и беспощадной борьбы с Временным правительством» и призвал их самостоятельно разрешать хозяйственные и административные вопросы на местах. Против резолюции, означавшей низвержение местных правительственных властей, поднялся всего один голос при одном воздержавшемся, 22-го большевистская пресса опубликовала новый список 56 организаций, требовавших перехода власти к советам. Это все сплошь подлинные массы, в значительной мере – вооруженные.