Серебрянка, или Напевы морской раковины - Элинор Фаржон

– Вот, пожалуйста, васильки. – Мегги выхватила букет из вазы, стоявшей на каминной полке, ваза упала и вдребезги разбилась о начищенную до блеска кочергу.

Джен от неожиданности выронила тряпку, которой оттирала с кочерги копоть, Мегги сунула цветы в протянутую руку мамаши Кодлинг, а рука, вместо того чтобы взять цветы, оттаскала Мегги за ухо.

– Не васильки, голова твоя садовая! Муки! – взревела мамаша Кодлинг.

– Так бы сразу и говорили! – с упрёком сказала Мегги. – А то: «Дай васильки! Дай васильки!» Глядите, какой из-за вас беспорядок учинился!

– Лучше погляди, как ты меня перепачкала. Со стеблей же вода струёй течёт, – перешла в наступление мамаша Кодлинг. – Если уж вздумала забросать меня цветами, то почему мокрыми?

– Сухих в вазе не было, – нашлась Мегги и, заметив на пороге Джека с большими садовыми ножницами, сказала ему: – Пойди-ка нарви васильков.

– Это ещё зачем? – удивился садовник. – Дай мне лучше маленькие ножнички ногти подстричь.

– Недосуг мне сейчас ножницы искать! Нужны васильки с сухими стеблями, чтоб мамаша Кодлинг их к лицу приложила. Только умоляю, не спрашивай зачем.

– Знаешь, странное дело, – продолжал садовник, – мои садовые ножницы такая удобная вещь: кусты подстричь, ветки обрезать, а для ногтей почему-то не годятся… А васильков у меня ни на клумбах, ни в теплицах нету. Они полевые.

– Да не нужны мне ваши васильки! – не выдержала мамаша Кодлинг. – Я просто спросила, зачем ты перепачкала меня мокрыми васильками.

– Вот именно! – подхватил садовник. – Почему васильками? У меня в саду цветы хорошие, пахучие!

– Да уймитесь вы наконец! – взорвалась мамаша Кодлинг. – Я просила не васильки, а муки, мучицы, только не блинной!

– Сейчас принесу, мигом! – подхватилась Джен и, побросав на пол уже собранные осколки вазы, устремилась на кухню.

– Есть у кого-нибудь платяная щётка? – На пороге стоял дворецкий, вернувшийся из погреба с бутылками в руках и с паутиной в волосах.

– А у тебя есть ножнички для ногтей? – тут же спросил садовник. – И зачем тебе платяная щётка?

– Причесаться хочу, – ответил дворецкий. – А я вместо ножниц пользуюсь пилочкой для ногтей.

– Платья у тебя на голове вроде не растут, – недоуменно сказал садовник, разглядывая шевелюру дворецкого.

– Не растут, – согласился дворецкий.

– Тогда зачем тебе платяная щётка?

– И правда, зачем? – Дворецкий пожал плечами. – Что-то я позабыл… А зачем тебе ножницы?

Садовник взглянул на него озадаченно.

– Я тоже позабыл, – сказал он.

Тут в комнату ворвалась Джен с пригоршней молотого имбиря.

– Кухарка говорит: мука кончилась. И не видел ли кто-нибудь её шерстяную шаль. И не сгодится ли это вместо?

– Вместо шали? Имбирь? Никогда не пробовала, – фыркнула мамаша Кодлинг. – Пойду надену выходную шляпку, а то мы непременно опоздаем.

– Нам нельзя опоздать! Все же станут глазеть, – сказал Эйб.

– И звонарь, ожидаючи, может сомлеть, – сказал Сид.

– С колокольни он свалится прямо на тётку, – сказал Дейв.

– Какую такую тётку? – не понял садовник.

– Что собор сторожит с колотушкой-трещоткой, – пояснил Хэл.

– В мягких тапочках церковь ночами обходит, – сказал Эйб.

– На влюблённые парочки ужас наводит, – добавил Сид.

– А почему она ходит в мягких тапочках? – спросил садовник.

– Потому что у неё мозоли, – ответил Хэл.

– Ну и сторож! – презрительно сказал садовник.

– Хватит языком-то трепать! – прикрикнула на сыновей мамаша Кодлинг. – Скажите лучше, куда я ходила и где могла оставить выходную шляпку? Нет, мы всё-таки опоздаем! Непременно!

– Кто видел мою сумочку? – промолвила Нянька, деловито просеменив от двери к окну.

– Ну вот, теперь Нянюшка сумку потеряла! – со стоном сказала Мегги.

– Вечная история, – вздохнул дворецкий. – Где вы видели её в последний раз?

– В прихожей, но теперь её там нет. Стойте! Нечего бежать сломя голову в прихожую! Говорю – нет, значит, нет. Она где-то в другом месте.

– Так уж эти сумки устроены, – кивнул дворецкий, стирая с головы паутину той самой тряпочкой, которой Джен чистила кочергу. – Оставишь сумку в прихожей, а она – глядь! – на чердаке очутилась. Скитаются, бедные, по всему дворцу без приюта…

– Мою всегда отличишь, она из кожи, сафьяновая, – сказала Нянька. – Ищите все, живо!

– У нас нет времени! – возразила мамаша Кодлинг.

– На мою сумку время найдётся! Не могу же я идти на крестины без неё.

– Почему?

– Потому что там всё самое важное! Ну же, ищите!

И все бросились искать. Дворецкий заглянул в дымоход, садовник порылся в ведёрке для угля, Эйб налетел на Сида, Сид наткнулся на Дейва, Дейв наскочил на Хэла, а Хэл столкнулся с Нолличеком, который вбежал в этот миг в комнату с криком:

– Кто взял мою сургучную печатку?

– Не вопи, – осадила его Нянька, – Что у тебя стряслось?

– Кто-то взял мою сургучную печатку. Она была, а теперь нету. Новенькая. Красненькая. Её кто-то стащил. Такую кругленькую, блестященькую! Я купил её только вчера, за два пенса. И пользовался ею всего один раз! Стащили! Мою чудесную печатку! – Нолличек затопал ногами. – Да слушает меня кто-нибудь или нет?

Тут в детской появилась кухарка, отрясая с пышных рук мучную и имбирную пыль.

– Где моя сургучная печатка?! – прогремел Нолличек.

– Меня об этом нечего спрашивать. И вообще – где моя шерстяная шаль?

Нолличек бросился к дворецкому, который на сей раз вычёсывал из волос осколки вазы.

– Где – моя – сургучная – печатка? – потребовал король.

– Брать чужие перчатки не в моих правилах, – холодно ответил дворецкий.

– И зачем вам перчатки на крестинах? – спросила кухарка.

Нолличек обиженно надулся:

– Ну, вдруг будет холодно, кто знает?..

– Никто не знает, – уверенно сказал Эйб.

– Конечно, кто не знает! – согласился Сид.

– Ещё бы, все знают, – подтвердил Дейв.

– Про что все знают? – поинтересовался Хэл.

К этому времени все уже позабыли, о чём шла речь, и Нолличек умчался. Вскоре, однако, вернулся, размахивая носками от разных пар. В правой руке он держал синий носок в белую крапинку, а в левой – красный носок в белую полоску.

– Только посмотрите, до чего эти прачки додумались! Нянюшка, погляди! Не могу же я идти на крестины в носках разного цвета.

– Я не могу выйти из дома без шерстяной шали! – закричала кухарка.

– Я не могу показаться на людях без выходной шляпки, – подхватила мамаша Кодлинг.

– Я не могу и шагу ступить без моей сумочки! – решительно заявила Нянька.

После чего все в один голос закричали:

– Мы непременно опоздаем!

И забегали в поисках пропавших вещей вверх-вниз по лестницам и взад-вперёд по коридорам, пытаясь на ходу привести беспорядок в порядок, а также прийти в разум, в чувство или, на худой конец, в себя.

Одна только Долл не участвовала в этой суматохе и, похоже, вовсе её не замечала. Она по-прежнему сидела у окошка и шептала:

– Полл! Полл! Полли! Сестрёнка! Приходи скорее!

Глава XIX

Худшая пряха в Норфолке

Вернувшись в детскую, чтобы дочистить наконец камин, Джен заметила на щеках у Долл две слезы. Они катились медленно, большие и горькие, и Джен немало поразилась: разве можно плакать, имея мужа-короля и дочку-принцессу?

– Что случилось, королева Долл? – спросила горничная.

– Ой, Джен! Где моя сестричка?

– Верно, на берег побежала, за водорослями вонючими для своей птицы, – предположила Джен.

– Птица улетела, – сказала Долл. – И сестры нет, и я осталась совсем одна. В такой ужасный день…

– В такой счастливый день, – поправила Джен. – Сегодня у всех в Норфолке праздник.

– Только не у меня, – вздохнула Долл. – Только не у меня.

– Как так? – изумилась горничная. – Почему?

– Где моя сестричка? – снова прошептала Долл.

Разговор, таким образом, вернулся к своему началу, и Джен задумалась, о чём бы ещё спросить королеву, но тут в детскую вошёл ужасно гордый Нолличек в великолепной мантии красного бархата, с вышитыми золотой нитью крикетными битами.

– Доллечка, ты готова? Я готов! – провозгласил он и повернулся вокруг себя, чтобы мантия красиво всколыхнулась и опала. – У меня обновка! Нравится?

– Очень, – ответила Долл, по-прежнему глядя в окно.

– А пряжки на туфлях нравятся? – Нолличек стал поочередно поднимать ноги, и самоцветные пряжки заиграли в солнечных лучах.

– Очень, – безучастно ответила Долл, даже не взглянув в его сторону.

– Они хорошо блестят? – не унимался Нолличек. – Эй, Джен, потри-ка, чтоб ярче блестели.

Он задрал ногу на каминную решётку, и Джен прошлась по пряжкам чёрной от угольной пыли тряпкой. Нолличек, как видно, совсем позабыл про исчезнувшую печатку, гнев его угас, и он пребывал в самом что ни на есть благостном и умиротворённом состоянии духа.

– Долл, а хочешь посмотреть, какой подарок я приготовил ребёночку на крестины? Я так долго мучился, не знал, что подарить… Хочешь, покажу?