Хранители равновесия - Владимир Лошаченко

Пашка сделал для себя неприятное открытие – оказывается, по всей стране пейзане пахали землю деревянной сохой. Потому он напряг своих кузнецов по производству железных плугов. Новшество распределял по несколько штук в каждое село – не хватало железа. Он, не задумываясь, продал крестьянам невиданный доселе сельхозинвентарь с рассрочкой выплаты, прекрасно понимая, что даже такая мелочь, как стальной плуг, значительно повысит урожай, а следовательно, и уровень жизни самих селян. Позаботился и о тягловом скоте, на ярмарках приобрели три сотни быков доу – это громадные зверюги с короткими рогами, послушные человеку. Талантливого инженера Жозефа Лаваля усадил за разработку механической косилки и сеялки, предварительно снабдив того эскизами и объяснениями чуть ли не на пальцах. Лаваль от услышанного и увиденного прыгал по комнате, крича во все горло:

– Граф, вы гений и величайший механик!

С трудом граф успокоил разбушевавшегося инженера.

– Это все семечки, Лаваль, ваша основная задача – пушки и порох.

Буйство тотчас же прекратилось.

– Задание грандиозное, но столь же опасное. Вы, господин Лаваль, не переживайте, ответственность я беру на себя. Будем считать, что я вас силой заставил делать запрещенное законом оружие.

После этих слов Лаваль повеселел и согласился сделать такую весьма сложную работу. Все новшества, а также содержание дружины требовало серьезных финансовых вливаний. К сожалению, на территории графства из залежей полезных ископаемых добывали лишь медь и каменный уголь, правда, весьма неплохого качества. В задумчивости Чернота провел не один день и нашел, что в этом мире может принести мгновенную прибыль при низких затратах – ширпотреб. В империи имелись стеклодувы, но весьма в ограниченном количестве. Выдували примитивные кружки с уродливыми ручками и такие же бокалы. О цветном стекле понятия не имели, оконное стекло только в очень богатых домах, да и то сложенное из нескольких кусков. Ну а зеркало – это вообще из области сказок. Народ смотрелся в надраенную медяшку или бронзу. Стеклодув Петек, небольшого роста мужичок с мощным торсом, с ходу вник в прожекты графа и, следуя его указаниям, принялся искать помощников-подмастерьев.

Наемная бригада строителей-артельщиков, привезенная из Савоны, спешно строила большую мастерскую. Удача сопутствовала планам графа – песок из озера Гарда, лежащего близ замка, по всем показателям подходил для стеклянных изделий. Пашка просидел не один день, записывая все, что помнил о производстве стекла. В новой мастерской каменщики соорудили три больших печи с поддувом для варки стекла. Кузнецы установили четыре чугунные станицы, водрузив сверху толстые медные листы для прокатки оконного стекла.

Конечно, Пашка не мог найти таких добавок, как соединения марганца и кобальта, пришлось довольствоваться тем, что под рукой. Он точно помнил, что искусственный хрусталь получили на основе окиси свинца. Горы белого песка высились перед стеклодувной мастерской – сегодня первая варка. Сам мастер-стеклодув приплясывал возле печей от нетерпения – продувка стекла воздухом для осветления явилась для него большим потрясением. Нильс Петек с благоговением смотрел на графа: его светлость – величайший человек, и ему, Нильсу, простому человеку, посчастливилось работать с ним. Стекло, остывающее на разных столах после прокатки тяжелыми стальными вальцами, получалось ровным, прозрачным и почти без пузырьков. Да только за одну эту методу Нильс готов был целовать графские сапоги. После недели изготовления оконного стекла перешли к изготовлению цветных витражей – вот тут-то дело и застопорилось. И если зеленый цвет получили без труда – добавили медного купороса, то с остальной цветовой гаммой – облом-с. На третий день мучений Пашка, не выдержав, плюнул прямо в варочную печь и сам обалдел от неожиданного результата. Стеклодувная масса моментально окрасилась в яркий рубиновый цвет. Вспомнив старую поговорку «Куй железо, не отходя от кассы», Чернота плюнул в остальные две печи. Получилось на выходе стекло синего и золотого цветов. Мотавшему головой Нильсу пояснил, дескать, кинул в печи секретные добавки. Последующую декаду пришлось Пашке плевать в варочные печи, задавая при этом цвет.

Но витражи и оконное стекло – для богатых и зажиточных людей, нужно браться за ширпотреб – недорогая посуда, бусы, серьги, тара под вино. Отдельный вопрос – зеркала. На серебряную амальгаму пришлось перевести три тысячи серебряных монет. Правда, дело того стоило. Прибыль обещала быть двадцатикратной. Под ширпотреб построили вторую мастерскую. К ассортименту добавились посуда, кувшины, стаканы, разноцветные пуговицы.

Через месяц на ярмарке всю стекольную продукцию смели оптом заезжие купцы, несмотря на высокие цены отдельных видов – большие зеркала, витражи со смальтой и оконное стекло. Горожанам досталось сравнительно мало, но графские приказчики поспешили успокоить народ: дескать, товар скоро появится, а если снова закончится, еще подкинем.

Чернота глазам своим не верил, когда в сокровищницу притащили три больших сундука. Двенадцать тысяч золотых монет – расход около тысячи. Чистая прибыль – одиннадцать тысяч золотом.

– Ну я даю, бизнесмен, етит твою двадцать. Теперь можно отправлять караван в северное графство за железом и селитрой. Интересно, обоз с хлопком пришел?

Пашка позвонил в колокольчик, на пороге объявился секретарь – молодой, но очень ответственный товарищ.

– Адемус, что с хлопком?

Молодой человек, поклонившись, по-армейски отрапортовал:

– Обоз в количестве шестнадцати возов прибыл вчера вечером. Хлопок сгружен в склады.

– Лаваля известили?

– Так точно, ваша светлость.

– Хорошо, ступай.

В последний день лета на специально устроенном полигоне испытывали полевую пушку. Инженер Жозеф Лаваль с важностью павлина расхаживал возле суетящегося расчета канониров. Пушка – полевое орудие шестидесяти миллиметров на поворотном круге, с лафетом и колесами – представляла собой уникальное явление. Стальной ствол с мягкой рубашкой без нарезов, не вписывающийся в средневековье, покоился на деревянной архаике.

Лаваль с обожанием гладил рукой свое детище. Ну не совсем свое – основную мысль подсказал граф. Инженер поначалу хотел отлить оружие из чугунины, но после короткого разъяснения Черноты резко отменил свои планы. Преимущества стального ствола настолько очевидны, что и спорить не о чем. Чугунная пушка стреляет один раз в час, затем ей нужно остыть. Стальное же орудие производит один выстрел каждые пять минут, учитывая время для пробанивания ствола, закладки порохового заряда, пыжевания и закатки ядра в дуло, а затем и время на дополнительный пыж.

С казнозарядной пушкой ничего, к сожалению, не получилось – не мог Пашка вспомнить устройство затвора. Да и с бездымным порохом осечка – не смогли они с Лавалем произвести нитроцеллюлозу. Пришлось довольствоваться старинным рецептом изготовления дымного пороха – пять частей селитры, две части древесного угля и одна часть серы. Слабоватое ВВ[4], а что делать. Хлопок, лежащий бесполезным грузом на складах, Павел приказал отдать ткачам для изготовления тканей. Наконец все приготовления закончились, народ гурьбой ссыпался в приготовленный окопчик – на всякий случай. Оставшийся канонир поджег фитиль и резвым зайцем прыгнул в укрытие.

– Открыть рот, – вдруг скомандовал Чернота.

– Ась? – инженер непонимающе вскинул глаза.

Раздался гулкий выстрел. Лаваль затряс головой, пытаясь выбить «пробку» из ушей.

– Тьфу, балбес, теперь ходи глухой полдня.

Канониры – воины, взятые из дружины и привыкшие беспрекословно подчиняться приказам командиров, – отделались лишь легким испугом от стрельбы, дело-то новое. А вот инженер ходил глухим тетеревом – штафирка, гражданский шпак, что с него взять.

Первый же результат порадовал – ядро улетело на лигу с небольшим, причем пороховой заряд сделали с недовесом. За день стрельб выяснили норму заряда, наибольшую дальность полета ядра – около двух километров – и скорострельность. Мишени канониры валить научились к концу стрельб. Пятьдесят процентов попаданий – неплохо для начала. Сам ствол прошел испытания на ура, что и требовалось доказать.

В большой трапезной собрались все, кто имел отношение к появлению нового, точнее, в приказном порядке забытого старого оружия. Кузнецы, оружейники, подмастерья, образовавшиеся пороховщики, ну, конечно же, Жозеф Лаваль – куда ж без него. Рядом с ним, на скамье – канониры, все пять человек.

Чернота зря опасался зажатости своих подданных – в те времена не редкость, когда знатная особа пировала со своей дружиной. Урона чести никакого, не с крестьянами же за одним столом сидел граф. Мастеровые и ремесленники, а тем более воины всегда стояли выше пейзан по социальной лестнице.