Клянусь этой жизнью - Рене Карлино

— Так это был твой первый поцелуй, Эм? С Хантером?

Я начинала чувствовать себя идиоткой.

— Да, вроде того, — я произнесла это так тихо, что едва ли расслышала сама себя.

Его грустная улыбка вернулась.

— Не смотри на меня так, Джекс. И что с того? Кому какое дело?

— Нет, это не имеет абсолютно никакого значения. Просто мне казалось… Понимаешь, я всегда считал, что, не знаю, как сказать, ну, я просто думал…

— Ты думал что? Что, Джексон? Что мой первый поцелуй будет с тобой?

Он пожал плечами.

— Возможно.

— Это не ответ.

Он вздохнул.

— Ты особенная.

— Ах, так я особенная? То есть «с особенностями», как умственно отсталая.

— Ненавижу эту фразу, Эмерсон.

— Тогда что ты имеешь в виду? — мой голос становился все громче, а щеки порозовели.

— Я имею в виду, что хотел попрактиковаться, прежде чем целовать тебя. Я хотел, чтобы наш первый поцелуй был идеальным.

— Правда? — я приподнялась на цыпочки, пытаясь физически ощутить его слова.

— Клянусь. Я всегда хотел поцеловать тебя. Ты должна была это знать.

Пару раз моргнув, я потянулась ближе к нему и вытянула шею. Ммм, ох уж этот чистый запах Джекса. Где-то в восьмом классе он, слава тебе Господи, начал пользоваться дезодорантом.

— Кажется, я догадывалась об этом.

Я потянулась еще ближе.

— Что ж, я не собираюсь целовать тебя сейчас, когда ты вся в слюнях Хантера. Сперва нужно тебя продезинфицировать. Промыть рот с мылом и все такое.

— Ой, заткнись. — я стукнула его в грудь.

Он взял меня за руку и потащил за собой.

— Идем. Мы опаздываем на биологию.

Глава 5. Все еще молча

— До сих пор читаешь эту книгу? — спросила Кара, проходя мимо, пока я раскладывала стирку на диване.

— Да, — ответила я, последовав за ней на кухню. Села на барный стул и стала наблюдать, как она достает ингредиенты для смузи. Уже полдень, и через час у нее был запланирован урок

— Ты почти не ешь, Эми.

— Нет, ем. Все в порядке. Слушай, а ты не хочешь сделать «Кровавую Мэри» вместо смузи?

Она рассмеялась.

— Ты решила стать алкоголичкой?

— Мне нужно кое-что тебе рассказать, — произнесла я твердо. Она уставилась на меня, улыбка исчезла.

— Мне отменить урок? — спросила она.

— Помнишь ту книгу? Ну, которую… которую написал Колби?

— Кхм, конечно же, помню. Я только дочитала ее. Ты читаешь ее сейчас. И я буквально полминуты назад спрашивала тебя о ней.

— Да, что ж… — мне хотелось сказать ей правду, но я не могла заставить себя сделать это. — Просто хотела поблагодарить тебя за то, что дала мне ее почитать.

Она улыбнулась.

— И это все?

Я кивнула.

— Все еще хочешь, чтобы я сделала «Кровавую Мэри»?

— Нет, тебе надо идти на урок, — ответила я.

— А ты разве не идешь? — спросила она.

— Нет, я свой отменила. У меня ужасная мигрень. Скорее всего, я отправлюсь на пробежку и постараюсь немного продвинуться в написании рассказа.

— Хорошая девочка. — Она схватила сумочку и, направляясь к двери, крикнула через плечо.

— Кстати, я рада насчет книги, но по-настоящему тебе стоит благодарить того, кто засунул Нью-Йоркер23 с этой статьей в мой ящик в школе. Именно так я о ней и узнала.

Я уставилась на закрывшуюся дверь. Кто-то подбросил ей журнал со статьей о Дж. Колби?

Я пробежала четыре мили, вернулась в квартиру и села за компьютер. Писать сейчас было категорически невозможно, поэтому я снова открыла его веб-сайт и уставилась на фотографию. Дальше я нашла форму для вопросов и набрала новое сообщение:

Джейс, зачем ты разворошил прошлое? Зачем? Зачем? Зачем???

А, и твои писательские навыки просто отстой!

Я удалила все и снова раскрыла книгу.

Из «Всех дорог между нами»

Мистер Уильямс, наш высокий и умный на вид учитель биологии, стоял у доски и читал лекцию, периодически задавая вопросы классу, но я не слышала ни слова из того, что он говорил. Я думала о Джексе, который сидел прямо позади меня. Я накручивала волосы на пальцы и представляла, каково это будет — поцеловать его.

Его тело было слишком длинным для наших школьных парт, так что ему приходилось сидеть, вытянув ноги. Периферическим зрением я видела их по бокам от себя. Теперь я начала замечать все те ощущения, которым раньше не придавала значения. Он сидел сзади, и я чувствовала спиной исходящее от него тепло — оно словно окутывало меня.

Мистер Уильямс прочистил горло и громко вопросил.

— Эти клетки не обладают клеточным ядром и другими мембранными органоидами. Кто скажет, как они называются?

Никто не поднял руки.

— Фишер! — рявкнул мистер Уильямс.

— Прокариоты? — сказал Джекс так, словно не был в этом уверен. Но мне-то было известно, что он знал ответ наверняка.

— Правильно, — сказал мистер Уильямс. — Эмерсон, ты слушаешь?

Я села ровненько на стуле.

— Да, сэр.

— Хорошо, — сказал учитель. — Тогда повтори-ка нам, о чем мы тут болтаем весь урок?

У меня заколотилось сердце, и классная комната закружилась перед глазами. Ненавижу, когда меня вызывают на уроке. Я понятия не имела, каков ответ, пока Джекс не прошептал:

— Биноминальная номенклатура.

Он с тем же успехом мог сказать «я хочу заняться с тобой любовью» — вот, как шепот Джекса о «биноминальной номенклатуре» прозвучал для меня.

Мистер Уильмс все еще глазел на меня. Я ткнула указательным пальцем в потолок и провозгласила:

— О биноминальной номенклатуре!

— А, так ты все-таки слушала, Эмерсон. Хорошо, — сказал мистер Уильямс.

В автобусе по дороге домой, Джекс произнес:

— Действительно сложно обращать внимание, о чем говорят на уроке, когда ты постоянно накручиваешь прядь волос на палец, сидя прямо передо мной. — Он сжал мою руку и улыбнулся. Что-то в том, как он дотрагивался до меня, ощущалось совершенно иначе, чем прежде.

— Что-то я не заметила, чтобы у тебя возникали трудности с правильными ответами.

— Просто говорю. Сегодня мне хотелось лизнуть тебя в шею.

— Джексон, — произнесла я тихим, заговорщическим шепотом. — Это отвратительно! — но я чувствовала, как кожа на шее покалывала от предвкушения.

— Правда, мне хотелось поцеловать тебя, но я не мог забыть зрелище, как язык Хантера оказался у тебя во рту.

— Он и правда засунул язык мне по самые гланды. — Я вздрогнула, и Джексон рассмеялся еще сильнее, поэтому я врезала локтем ему в бок. Мне было тяжело справляться с этой новой атмосферой флирта.

— Выглядело отвратительно, Эм.

— Ну, это был мой первый поцелуй. Перестань дразнить меня.

— Я и не дразню.