Воительница - Жажда мести - Дин Андерссон

- Я никогда не задумывалась об этом.

- А ты когда-нибудь о чем-нибудь задумываешься? Чуть что, сразу хватаешься за меч и начинаешь рубить направо и налево. Я все эти семь лет только и делал, что вспоминал о тебе.

Ялна нахмурилась:

- И что же ты вспоминал?

- Все! - Он махнул рукой. - Ладно, если я помогу тебе освободить Песнь Крови, ты поверишь мне?

Ялна задумалась, глянула в сторону:

- Если ты поможешь освободить Песнь Крови, я, может, и поверю, что ты человек неплохой.

- Хвала богам! Но для того, чтобы все прошло удачно, ты должна слушаться меня. Скоро наступит ночь, пора заняться подготовкой.

- Но если ты собираешься предать меня...

- Ты сразишь меня своей собственной рукой. Это понятно. Послушай, Ялна, у тебя нет выбора, тем более что в душе ты уже немного доверяешь мне. Клянусь молотом Тора, ты должна поверить до конца, или нам обоим несдобровать.

Неподалеку от того места, где прятались Ялна и Тирульф, сверкнула еще одна пара глаз. Кто-то, умело притаившийся в подступавшей темноте, внимательно разглядывал подступы к холму, на вершине которого терзали Песнь Крови.

Как только по окрестностям разнесся ужасающий, пропитанный мукой крик воительницы, чья-то могучая рука судорожно рванула кинжал из ножен и вонзила его в дерево. Лезвие наполовину вошло в плотную древесину. Как только крики стихли, та же рука вырвала клинок и осторожно спрятала.

Незнакомец пробежал на другое место и продолжил наблюдение. Отсюда он разглядел одетых в черное всадников Смерти, они спустились с холма и скрылись в лесу. Затем какой-то воин поднялся на вершину и остановился возле пленницы.

"Ковна", - догадался незнакомец.

Его руки непроизвольно сжались в кулаки. У Ковны был кровавый должок перед ним. Сколько лет неизвестный пытался отыскать возможность отомстить, возможно, сейчас наступил самый удобный момент?

О чем Ковна говорил с Песнью Крови, слышно не было, однако разговор или очередная порция издевательств продолжались недолго.

Скоро генерал отошел от дерева, спустился по склону к огромному черному жеребцу, стоявшему неподалеку, и принялся что-то искать в подсумках, притороченных к седлу Ковне, высокому и огромному, пришлось даже наклоняться, чтобы найти то, что нужно.

Наконец отыскав, он вытащил из подсумка кинжал с богато украшенной рукоятью, когда-то купленный у состоятельного купца. Помнится, его тогда привлекла искусная гравировка на лезвии, а также замечательная полировка, правда, клинок был плохо уравновешен. Вот и сейчас он отметил этот недостаток и, надменно усмехнувшись, сунул кинжал в пустые ножны на поясе. Затем отстегнул небольшой круглый щит, закинул его за спину, вытащил из ножен короткий, с широким лезвием меч и уселся на выступающий корень. По-видимому, решил дождаться темноты. Неожиданно обернулся и глянул на дерево, к стволу которого была привязана Песнь Крови - ее истошные вопли еще звучали в памяти. Это была лучшая музыка, что он слышал за свою жизнь.

После того как служительница Хель в окружении всадников Смерти вместе с пленниками окончательно скрылась в лесу, Ковна вновь глянул в сторону дерева. На вершине воительница, недвижимая, мешком обвисла на стягивающих ее путах. Генерал внимательно вгляделся. Похоже, та, кого он так ненавидел, действительно потеряла сознание. В любом случае, Тёкк доверять опасно, она вполне могла обмануть и не дать ему в полной мере насладиться местью.

Наконец он вновь поднялся на вершину холма, приблизился к несчастной пленнице. На ходу отметил, что груди у этой сучки еще хоть куда. Прислушался к дыханию, видимо, и в самом деле ничего не соображает. Он проверил натяжение ремней, не поленившись и осмотрев каждый узел.

На мгновение отвлекся и глянул в ту сторону, куда скрылась Тёкк со своими неживыми подручными. Никогда более ему не хотелось встречаться с этой ведьмой, однако выбора не было. Как только Песнь Крови сдохнет, он и его люди обязались отправиться в замок служительницы Хель. От одной мысли, что ему придется провести в этом жутком месте какое-то время, озноб пробежал по телу. Генерал нахмурился, но напомнил себе, что союзу с Тёкк, как бы неприятен он ни был, отсутствовала альтернатива. Только с ней он мог победить. А там, кто знает, может, и удастся сесть на трон.

Но сначала следует разделаться с этой тварью. Досталось ей по заслугам, пусть как следует помучается.

- Очнись, будь ты проклята! - прорычал он, ударяя ее по щеке.

Никакого ответа. Еще раз, уже посильнее, он попытался привести ее в чувство.

Песнь Крови открыла глаза, однако боль до такой степени затмила рассудок, что ничего не удалось разглядеть. Она с трудом пришла в сознание, осмысленно посмотрев на Ковну.

- Сколько ты еще будешь подыхать? - спросил генерал.

Песнь Крови не ответила. Он вновь ударил ее.

- Три дня? Четыре? А я ведь могу сократить срок, и ты скоро отмучаешься.

Никакого ответа.

Ковна рассмеялся.

- Зачем ждать рассвета? - спросил он. - Ладно, сначала я поем и отдохну, потом уже разберусь с тобой. Сейчас здесь зажгут факелы. Чтобы было светло, и, конечно, тебе тоже достанется огонька.

Он потрогал ее груди, ухмыльнулся:

- М-да, ты знаешь, я ведь тоже могу быть милосердным и помочь тебе быстро умереть.

Со всей силы ударив привязанную женщину, он, вполне удовлетворенный, направился к подножию холма.

Песнь Крови собрала все силы и попыталась пошевелить руками и ногами. Может, за день какой-нибудь узел ослаб или ремень под ее весом вытянулся? Она хваталась за самую крохотную надежду, вдруг удастся освободиться, пока Ковна не вернулся.

Ничего не вышло, ремни натянуты крепко, узлы прочны. Она почувствовала отчаяние, чего ни в коем случае нельзя было допускать.

Нельзя сдаваться - иначе смерть!

Глава десятая ВАФТРУДНИР

Хальд встрепенулась. Беспросветная темнота по-прежнему обволакивала ее. Девушка словно была укутана в вязкую, почти осязаемую мглу. Но тут же она почувствовала, насколько замерзла, попыталась согреться, начав двигать руками и ногами. Теплее не стало, однако в сердце проснулись бодрость и надежда. В памяти совсем не к месту поплыли светлые образы прежней жизни.

- Норда! - Это имя припомнилось первым. Она еще раз прошептала его: Норда...

Слезы полились из глаз, однако в следующее мгновение гнев охватил ее, вернув мужество.

Она еще энергичнее подвигала ногами, кажется, боль в теле совсем прошла. Девушка не спеша поднялась, потерла запястья. Суставы, долго стиснутые кандалами, еще побаливали. Как же долго находилась она без сознания?

Молоденькая колдунья сосредоточилась, напрягая волю, и произнесла заклинание. В глубине ее больших, чуть раскосых зеленых глаз зажглись золотистые огоньки. Теперь она легко видела в темноте. Можно было детально изучить темницу. Здесь не ощущалось и следа присутствия человека, на потолке висело полным-полно паутины. В грязных, забитых пылью углах посверкивало великое множество маленьких злобных крысиных глазок.