Ставка - жизнь и весь мир в придачу - Алексей Шумилов

— полковник ГэБэ Дмитрий Федорович. Он проследит, чтобы общение с органами и медиками прошло без ненужных эксцессов. Можешь смело сотрудничать с товарищем полковником, но и особо ему не доверяй. Усёк?

— Усёк, — кивнул бывший опер.

Глава 7

Уехать мне не дали. На выходе поймали Серега и Денис. Начальник СБ отправил к знакомому хирургу, тоже бывшему афганцу на осмотр. Сопровождали меня Денис, Вова, Артём, Вася и еще трое охранников на двух машинах, чтобы случайно с пути не сбился. Жил хирург в Строгино, частном секторе — Троице-Лыково. Час мы добирались туда, ещё минут тридцать катались по улочкам между домов, пока не нашли нужный. Разговаривать с доктором пошел Денис, знавший врача ещё по Афгану. Вернулся минут через десять и пригласил меня следовать за собой. Я следом за ним, нырнул в бледно-голубую со слезами ржавчины калитку, обошел поленницу, не обращая внимания, на рвущуюся с цепи, рычащую и заливающуюся басовитым резким лаем немецкую овчарку, зашел в дом.

Хозяином оказался крепкий седой мужик лет пятидесяти с волевым лицом и усталым взглядом. Представился Анатолием Викторовичем, предложил лечь на кровать, снять верхнюю одежду. Разбинтовал, стянул марлю, сделал укол обезболивающего, посмотрел, поковырял рану. Затем вынес вердикт:

— Внутренние органы целы, порез неглубокий, чистый, воспалений пока не вижу. Впрочем, времени прошло слишком мало, чтобы делать однозначные выводы. Если абсцесс не появится, через пару дней будешь как новенький. Даже зашивать не советую, рана уже почти не кровоточит, шрам останется, но со временем побелеет и будет едва виден. Делайте перевязки, следите за состоянием раны и всё будет в порядке.

Доктор продезинфицировал порез, наложил марлю, затем бинт и заклеил пластырем.

. Уже уходя, я достал из бумажника две сотенные, бросил на стол:

— Спасибо, док, это вам.

— Заберите деньги, — в голосе Анатолия Викторовича зазвенела сталь. — Я в них не нуждаюсь. Возможно, у вас сложилось ложное впечатление, но я не принимаю у себя кого попало. Вы помогаете ребятам, побывавшим за речкой, и всегда можете на меня рассчитывать.

Я глянул в глаза хирургу, увидел там спокойную твердость, вздохнул, подобрал деньги и повторил:

— Спасибо, док.

На обратной дороге заехали пообедать в «Снежинку». В кафе попросил заведующую, вышедшую поприветствовать дорогих гостей, предоставить телефон. Алевтина Игоревна, любезно улыбаясь, проводила до приемной и указала на парочку разноцветных аппаратов, стоящих на двух, придвинутых друг к другу столах.

Первым делом перезвонил Анне, узнать обстановку. Секретарь доложила: Семеновича в тяжелом состоянии увезла «Скорая». Прогнозов не дали, сообщили — состояние тяжелое. Большинство милиционеров и эксперт, уже уехали, сфотографировав места побоища и проведя все необходимые следственные действия. Парочка оперов осталась, снимают показания у сотрудников. Приехали Дмитрий Федорович и некий хлыщ лет двадцати восьми, представился Владимиром Александровичем Гусинским, сообщил: он будет одним из директоров и будущих совладельцев «Ники» и «ОСМА-авто». С ними общались Ашот Ервандович, Сергей Петрович и Олег Владимирович. Уже после разговора Гусинский захотел посмотреть документы. Сначала в приемной, затем в бухгалтерии. Был мягко послан Анной и жестко — Еленой Петровной.

Полковник секретарю понравился. Спокойный, деловитый, общается вежливо, но подчеркнуто держит дистанцию. Не приставал, никуда не лез, общался с Сергеем, Олегом, работниками прокуратуры. Гусинский произвел, наоборот, отталкивающее впечатление. Слонялся по офису, лез к сотрудникам с каверзными вопросами, давал ценные замечания и указания, которые никто не просил, путался под ногами, мешал работать. Успел побывать в помещении «ОСМА-авто», пообщаться с продавцами, даже к Ашоту зашел в кабинет, и был вежливо выдворен побелевшим от бешенства и еле сдерживающим себя коммерческим директором. Зная характер приятеля, живо представил, каких титанических усилий ему стоило сдержаться и не выпнуть наглого «советчика» мощным пинком по костлявой заднице.

Попросил Анну, аккуратно сообщить сотрудникам, чтобы сохраняли спокойствие, на конфликт не шли, но особо не откровенничали, пообещал скоро приехать и разобраться с наглым визитером.

Затем повинуясь внезапно возникшему желанию не откладывать неприятный разговор в долгий ящик, набрал рабочий телефон Сани. Друг снял трубку после первого гудка. Сообщил товарищу, что готов встретиться с Евой в скверике, напротив дома, в шесть вечера. Саня обрадовался, сказал, прямо сейчас перезвонит Маринке.

Пообедал с ребятами в «Снежинке». Нас обслужили по высшему разряду. Постелили белоснежную накрахмаленную скатерть, порадовали кулинарными изысками: наваристым борщом с большим кусками свинины на кости, горячим свежевыпеченным хлебом, огромной отбивной и тающей во рту картошкой пюре.

В офис приехал сытым и довольным. Даже ещё побаливающая рана не испортила настроение.

Опера уже закончили снимать показания и уехали. На проходной встретил грустный Матвеевич, в авральном режиме вызванный из дома заменить раненного напарника.

— Михаил Дмитриевич, Сергей Петрович сказал, попытка ограбления была, Семеновича подстрелили. Он выживет? — вахтер смотрел с такой надеждой, что мне стало неловко.

— Не знаю, Степан Матвеевич, — вздохнул я. — Ранение тяжелое. Но мы сделаем всё, чтобы выжил. Любые деньги заплатим, самых хороших врачей подключим, дорогие лекарства купим. Сергей Петрович этим вопросом уже занимается.

— У него жена, трое внуков, — военный отставник опустил взгляд, стесняясь выступивших на глазах слез. — Такой же как, я — всю жизнь честно служил, по гарнизонам скитался, имущества толком не нажил, денег не заработал. Ещё лет пять назад в общаге жил, очередь подошла, квартиру двухкомнатную государство выделило, он как ребенок радовался. «Теперь мы с Танюхой заживем» говорил. На таких как Семенович наша армия держится.

— Знаю, Матвеевич, знаю. Все что сможем, сделаем. Остальное в руках Господа. Если, не дай бог, не вытянем, близких не оставим: денег подбросим, чем нужно — поможем, — пообещал я.

— Спасибо, Михаил Дмитриевич, — внезапно охрипшим голосом поблагодарил вахтер. — Вы хороший человек, настоящий.

— Перестань, — я поморщился. — Глупости не говори.

Отвернулся и в сопровождении охраны, быстрым шагом двинулся в приемную. Оттуда доносились громкие голоса.

— Когда там Елизаров появится? Сколько можно ждать⁈ Его же предупреждали, что мы приедем после обеда. Мишка, что совсем зазнался? — возмущался неизвестный мужчина.

Впрочем, я сразу его узнал. Вещающий скороговоркой, чуть скрипучий голос, несомненно, принадлежал моему старому знакомому — Володе Гусинскому.

— Не знаю никаких Мишек, — сухо ответила Анна. — У нас есть Михаил Дмитриевич Елизаров, генеральный директор «Ники». К нему все обращаются именно так. Панибратство здесь не поощряется.

— Да перестань, — барственно отмахнулся будущий медиа-магнат. — Будешь ещё меня тут жизни учить. Я Мишку давно знаю. Всегда так его называл. Возражений не было.