Взрослые и дети. #Многобукв - Людмила Владимировна Петрановская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Знание о том, что тебя не сдали
11 июня 2017 г.
Тема подростков и молодежи в политике после 26 марта 2017 г. не сходит со страниц. Напомню, в этот день в Москве прошла акция протеста против коррупции, в ходе которой были задержаны 1030 человек, в основном молодые люди и школьники. По этому поводу возникли образные выражения разной окраски: «крестовый поход детей», «политическая педофилия», «непоротое поколение». И, судя по последним выступлениям представителей власти, проблема молодежного протеста волнует не только блогеров и политологов. Его ждут, его боятся, с ним готовы бороться. Ведь все последние сто лет в стране не было сколь-нибудь массового молодежного протестного политического движения. Подростки и студенты, которые везде в мире составляют 70–80 % участников любого митинга или шествия, в СССР и России были в большинстве своем либо провластно настроены, либо аполитичны, либо их протест принимал форму «валить из страны».
И вдруг что-то начало меняться. Подросшие дети обнаружили, что впереди им светит вовсе не рост благосостояния и постепенное продвижение в сторону европейских стандартов жизни, пусть и под лозунгами «суверенной демократии», как казалось их родителям в нулевые. Мол, ты только учись, старайся – и все будет. Они старались. Книжки читали, курить не начинали, ЕГЭ сдавали, учились одеваться и улыбаться, говорить на английском и писать коды. Но постепенно становится все яснее, что, как ни старайся, а впереди подчистую выжранная саранчой поляна, намертво заржавевшие социальные лифты и завидная перспектива поддерживать любимых стариков в стране без медицины и пенсий. Но зато есть возможность приложиться к мощам. Или взять штурмом фанерный Рейхстаг. Почему-то – странно даже, да? – молодежь все это не обрадовало. Пока только небольшую часть ее, но процесс в самом начале.
И тут власть оказывается в щекотливом положении. Начать всерьез разгонять, бить и сажать «малолеток» – значит утратить полностью остатки легитимности и последнюю возможность изображать из себя сторонников «умеренного прогресса в рамках законности». Это срыв всех и всяческих масок, окончательный конфликт с населением и жирный крест на перспективе провести старость лет на Лазурном берегу в окружении внуков и правнуков. Да и все помнят, с чего начался настоящий Майдан – не с абстрактной евроинтеграции, а с ночного избиения студентов.
Уступать нельзя, жестко пресекать тоже – поэтому власть предержащие будут действовать через родителей, через педагогов, используя старые верные схемы «круговой поруки». Виртуальные баррикады политического противостояния постараются перенести внутрь семей и школ, использовать эмоциональное насилие со стороны близких и авторитетных взрослых, чтобы не пускать в ход в полную мощь насилие государственное.
Будут угрожать и вести «заботливые» беседы. Будут намекать на угробленное будущее. Будут предлагать помощь во «вразумлении». Будут выписывать родителям штрафы и вызывать на ковер. Будут действовать как плохой школьный учитель, который, сам не умея ни увлечь, ни заставить, пишет в дневник «Примите меры!» и глумливо шутит потом в учительской про «витамин Р», который кое-кому очень бы не помешал.
Думаю, в ближайшие месяцы и годы многие родители и учителя с таким могут столкнуться, да и уже столкнулись. Многим взрослым в этой ситуации будет непросто, хочется их немного поддержать и, возможно, дать несколько советов.
Не бойтесь
Первое и главное – не паникуйте. Не запугивайте себя и других ожиданиями «нового 1937 года», «волчьего билета» и прочими миражами из прошлого.
Когда-то я сама была в роли «протестующей молодежи». Нас было несколько человек на двухмиллионный город, поэтому вниманием карательно-воспитательных органов мы обделены не были. Личный эскорт из граждан в штатском, беседы со всякими чинами. Помнится, один пожилой полковник мне даже Некрасова цитировал, про чахотку и Сибирь. Специально выучил, наверное, готовился к разговору с филологом.
А уж факультетское начальство как старалось! В моем случае пикантность ситуации была в том, что я к началу движухи была «гордостью факультета» (филологического факультета Ташкентского университета). Ленинская стипендия, призовые места на Всесоюзной олимпиаде, член Ученого совета от студентов, полный набор. То есть все оказывалось вдвойне сложно. Выгнать сложно, заткнуть сложно, не замечать нельзя. Они крутились как могли, ну, очень старались. Вспоминаю беседы с деканом да парторгом. Старые спивающиеся ловеласы (филфак же), псевдоученые без единой собственной мысли, бывшие троечники, получившие посты благодаря сотрудничеству с органами, призывали меня не губить свое будущее. Это уже тогда было не страшно, а смешно и противно. Через два года они «потеряли» свои партбилеты, через пять остались без работы, через еще сколько-то померли от цирроза. Кому-то из нас точно не следовало губить свое будущее.
Так что – не бойтесь. Вашим детям еще жить и жить, еще много где и много чему учиться, менять работы и профессии, города и страны. Никакая малообразованная тетка с дурными манерами, вообразившая себя завучем или деканом, не может сломать им жизнь. Мелкие пакости, которые они готовы сделать ради шанса оставаться у бюджетной кормушки, – их потолок. Если ребенок ваш с головой, он себя в жизни найдет. И критичность мышления, опыт преодоления страха, опыт сложных переговоров, опыт защиты своих прав пригодится ему в этом куда больше их второсортного диплома.
Не просите
Моя семья была совсем не в восторге от моих «фокусов». Они не понимали, зачем мне это надо, они спорили, возмущались, упрекали. Я только теперь, задним числом, понимаю, как они боялись. Но когда моей маме позвонили «оттуда» с угрозами «сообщить на работу», перемежающимися приторной озабоченностью «судьбой хорошей девочки, которая запуталась», она как-то так ответила, что этот звонок был первым и последним. Жалею, что не спросила тогда и не записала дословно.
Когда меня пытались не допустить до госэкзамена и оставить без диплома, она разумно не стала тратить время и нервы на мелкое начальство, и пошла сразу на прием к проректору, человеку явно неглупому, причем не с просьбами «не губить девочке жизнь» и извинениями, а с вопросами. Примерно такими: что, собственно, оценивается на государственном экзамене, знания или взгляды? И если претензий к знаниям нет, то как понимать попытки оставить ее дочь без диплома на основании ее взглядов? И как так вышло, что пять лет всех
