Претерпевшие до конца. Судьбы царских слуг, оставшихся верными долгу и присяге - Юрий Жук

«Просмотрев настоящую просьбу Доктора Боткина, считаю, что и из этих слуг один является лишним, т. к. – дети все являются взрослыми и могут следить за больным, потому предлагаю Председателю Области немедля поставить на вит (так!) этим зарвавшимся господам ихнее положение. Комендант Авдеев». [128]

А вот что доносят до нас скупые строчки из «Книги записи дежурств членов Отряда особого назначения по охране Николая II», дополняющие постоянную заботу Евгения Сергеевича о Царской Семье:

« 31 Мая.

Просьба граж[данина] Боткина от имени семейства бывшего царя Николая Романова о разрешении им еженедельно приглашать священника для службы и обедни». [129]

« 7 Июня.

Док [тор] Деревенко принят не был. Алексей вынесен был на прогулку.

По заявлению док[тора] Боткина, вследствие расширения вен заболел Николай Романов и с утра не вставал с постели, где его и кор-мили». [130]

« 15 Июня.

Обычная прогулка всех, кроме Алексея и Александры Фёдоровны. Деревенко принят не был в дом. За оградой заявил, что он может присылать молоко и яйца, если ему разрешат, а так как команде также нужны продукты, то ему и было разрешено присылать. Боткин просил разрешение написать письмо председателю облсовета по нескольким вопросам, а именно: продлить время прогулки до 2-х часов, открыть створки у окон, вынуть зимние рамы и открыть ход из кухни к ванной, где стоит пост № 2. Написать было разрешено и письмо передано в облсовет». [131]

« 16 Июня.

Утром Боткин просил попа, но ввиду того, что тот поп, которого приводил он, занят, просьба была отклонена. Обычная прогулка. Деревенко принят не был. От него было послано молоко и яйца». [132]

« 4 Июля.

Произошла смена караула внутреннего во главе с комендантом Авдеевым и комендантство принял тов[арищ] Юровский. Доктор Боткин приходил с просьбой разрешить привести попа на воскресенье для служения обедни, на что ему было отвечено, что просьба будет передана областному Совету». [133]

« 11 Июля.

Доктор Боткин обращался с просьбой пригласить священника отслужить обедницу, на что ему было дано обещание, остальное всё обычно. [134]

« 12 Июля.

Доктор Боткин просил пригласить доктора Деревенко и принёс рецепты с просьбой купить медикаменты, которые ему были доставлены. Доктора Деревенко также дано обещание пригласить». [135]

И только всего один раз – 1 июня 1918 года – доктор Е. С. Боткин обратился к коменданту А. Д. Авдееву с личной просьбой «…разыскать принадлежащий ему чемодан с бельём, присланный из Тобольска» [136] …

Следует также отметить, что, отстаивая интересы Царской Семьи, Е. С. Боткин продолжал страдать почечными коликами, что не раз и не два отмечалось в дневнике Государыни:

« Екатеринбург.

10 (23). Июнь. Воскресенье.

День Св<ятой> Троицы. +13°.

Великолепная погода. Ходили с Т[атьяной] к Е. С. [Боткину], у которого были колики в почках, и она сделала ему инъекцию морфия, очень сильно страдает с 6 [часов] утра – лежит в постели. (…)

1 ч[ас]. Обед.

Е. С. [Боткин] всё ещё чувствует себя плохо, его тошнило, сидела с ним. (…) Евг<ений> Серг<еевич> [Боткин] снова перешёл в большую комнату, так как в ней больше воздуха и тише, Нюта [Демидова] снова будет в столовой. (…)

Играла в безик с Н[иколаем], а Е. С. [Боткин], лежа в постели, играл в бридж с девочками. [137]

Екатеринбург.11 (24). Июнь. Понедельник. День Св<ятого> Духа. +13°.

Бэби с самого утра разъезжал повсюду в кресле на колесиках. Е. С. [Боткин] спал хорошо, ему лучше. (…)

Утром все и Бэби выходили из дома на полчаса, Е. С. [Боткин] оставался в постели; и я сидела на кровати сколько могла из-за расширения сердца. (…) [138]

Екатеринбург.12 (25). Июнь. Вторник. +16°.

(…) Бэби спал хорошо, его катали в кресле на колёсиках через все комнаты. Е. С. [Боткин] хорошо провёл ночь, всё ещё лежит в постели, так как чувствует слабость и у него всё болит, когда он встаёт с постели. (…) [139]

Екатеринбург.13 (26). Июнь. Среда.(…) 1 ч[ас]. Обедали.

Бэби в своём кресле на колёсиках, а Е. С. [Боткин] в первый раз встал с постели, сидел в кресле 3 [часа] в нашей спальне.

2½–4½ [часа].

Они ходили гулять. О<льга> оставалась со мной. Е. С. [Боткин] сидел с нами. (…)». [140]

И подобные записи в дневнике Государыни – почти каждый день. И последняя из них: «…Играла в карты с Бэби и Евг[ением] Серг<еевичем> [Боткиным] и безик с [Николаем]» [141]– занесена днём 9 июля (26 июня), то есть за семь дней до трагической развязки…

В настоящее время многие исследователи царской темы в своих работах делают определённую ставку на так называемые «воспоминания очевидца» Й. Майера. [142]Так вот, согласно этому «источнику» появилась версия, что после посещения ДОН политическим руководством Урала возникла идея переговорить с доктором Е. С. Боткиным, вызвав его в помещение «Революционного Штаба».

Впрочем, предоставим слово самому автору этого «исторического бестселлера»:

«(…) Мебиус, Маклаванский и доктор Милютин сидели в комнате Революционного штаба, когда вошёл доктор Боткин. Этот Боткин был великаном. (…)

Тогда Маклаванский начал говорить:

– Слушайте, доктор, – сказал он своим приятным, всегда искренним голосом, – Революционный штаб решил Вас отпустить на свободу. Вы врач и желаете помочь страдающим людям. Для этого Вы имеете у нас достаточно возможностей. Вы можете в Москве взять управление больницей или открыть собственную практику. Мы Вам дадим даже рекомендации, так что никто не сможет иметь что-нибудь против Вас.

Доктор Боткин молчал. Он смотрел на сидящих перед ним людей и, казалось, не мог побороть известного недоверия к ним. Казалось, что он почуял западню. Маклаванский должен был это почувствовать, так как он продолжал убедительно:

– Поймите нас, пожалуйста, правильно. Будущее Романовых выглядит несколько мрачновато.

Казалось, что доктор начинал медленно понимать. Его взор переходил с одного на другого. Медленно, почти запинаясь, решился он на ответ: