Прозрачные звёзды. Абсурдные диалоги - Олег Юлис

— Ну давайте о другом. Вы знаете, что у тех людей, которых коснулась смерть, было ощущение, как будто промелькнула вся жизнь. Представьте себе, что за час нашей беседы пробежит вся лента Вашей жизни. Вы будете рады или это Вас будет тяготить?

— Я буду рад, что все прошло и я вижу снова.

— Мы с Вами одного возраста, но этот вопрос не меня одного интересует. Вы мне можете сказать об ощущении всей Вашей жизни? Она промелькнула как один день или тянулась долго-долго?

— (Неуверенно.) Наверное, промелькнула. Да, (Уверенно.) очень быстро, просто мгновение.

— Вы знаете на своей шкуре пользу контрастного душа, или когда из бани в снег выпрыгиваешь?

— Да, я это делаю: от холодного в горячее. Но только здесь, в Союзе, в России. Очень хорошее ощущение.

— Каких Вы знаете своих предков, кого любите из них? О ком-нибудь сегодня вспомните впервые, себе на удивление?

— У меня был дед. Такой солидный человек. Он был крупный человек, два метра ростом, широкоплечий человек. Никогда не носил шляпы, не надевал пальто. Никогда не болел, он был спартантом. Я правильно говорю? Никогда не занимался спортом. Он был сапожником по профессии. Был очень разумный, у него до конца оставалась ясная память.

Моя мама тоже как-то взяла от него все это, тоже была разумной женщиной. Папа был более легкомысленным. Вот этих людей я вспоминаю. Я также вспоминаю бабку.

— Вспышка жизни, которая может быть промелькнет, как мы назовем ее — вспышкой счастья или каким-нибудь другим словом?

— Светло, светло, светло, но и шума было много. Было разочарование. Борьба была тяжелая.

— Вы согласны со мной, что у Вас очень открытое лицо, и, наверное, Вы этим гордитесь. Вы невольно стремитесь быть правдивым или Вами был дан обет Богу или самому себе?

— Самому себе? Это не припоминаю. Может, было в юности, когда мотался туда-сюда, врал что-то. Где-то обманывал в юности. Когда искал дорогу. В зрелом возрасте этого не было.

— Вы точно помните, что в юности сказали себе: „Я не хочу этого делать?“

— Ну, были моменты, когда определился, что по этому пути идти нельзя. Был друзья, которые пошли по этому пути. Друзья закончили плохо, так называемы школьные друзья.

— Согласитесь ли Вы, что какими бы правдивыми не становились люди, до конца не излечишься.

— Ну да, да.

— Я тоже такой „больной“, но давайте знать и прощать это друг другу. Ложь это когда подлость, когда ради корысти ты кого-то обманываешь. Вот что называется ложью в словаре Даля.

— Да, да.

— Скажите, а в возрасте 8 лет Вы себя помните, какой Вы были?

— Я был трудолюбив. Драчливым не был, но был очень непослушный. Я делал много таких вещей, за что и получал. Был темпераментный, не мог усидеть спокойно!

— Любимое Ваше занятие от 8 до 12 лет: футбол, рогатка, плавание?

— Нет, плавание любимым занятием у меня не было, хотя на море родился, но не научился плавать. Я очень любил заниматься уборкой, поддерживать порядок. Это сохранилось и по сей день. Меня мучит беспорядок в квартире.

— Теперь Вы даже, можно сказать, предпочитаете одиночество самой приятной беседе?

— Да, это меня больше устраивает.

— Тогда объясните, что Вам дает одиночество?

— Я уже 2 года в одиночестве. Оставаться в одиночестве меня вынуждает работа, потому что я сейчас готовлю концертную программу, буду выступать, хотя на пенсию вышел.

— Два слова, что это за концерты?

— Концерты, мои концерты, которые я пою.

— А может так быть, злые языки говорят, что Филипп так высоко поднялся от того, что это сделала Алла?

— Нет, он до этого был на высоте, до этого был популярный. Именно он сделал ей предложение, когда был звездой. Союз знал его уже. Когда он уже в Америке, Австралии, Израиле несколько раз был, в Германии.

— Может быть он ждал, ему было неловко? Может быть он и раньше предпринял бы какие-то шаги?

— Он до того момента не хотел открываться, пока не стал бы популярным. Иначе подумали бы, что она сделала ему славу.

— Допускаете Вы, что за счет популярности Вашего сына Вы сделаетесь более популярным со своими концертами?

— Может быть, да. Его знают уже больше, чем меня. (Весело.)

— Жаль, что „гвоздь программы“ может быть только один. Но будем его рубить на кусочки. Например, скажите, что Вы чувствуете, как сложатся его отношения с женой?

— Это только в руках Господа, одного Господа. Как сложится, никто не сможет предвидеть, что будет завтра. Вот пойдешь и кирпич упадет на голову… Никто не располагает, как бы сказать, сведениями, никто не может предначертать свой путь. Я не думаю, если бы предсказал философ, какой-нибудь гадальщик, что все так и будет. Обмануться в своих предсказаниях легко, поэтому что будет дальше — не знаю. Я знаю только, что они счастливы, и он и она. А как дальше будет это…

— У родителей чаще всего есть какие-то претензии, обиды» в 90 % случаев им не нравится выбор сына или дочери.

— Меня сто процентов устраивает. Лишь бы ему было хорошо.

— Мне кажется Вы видите пик, кульминацию счастья, но ведь счастье не бывает долговечно, так может ли случиться, что один из них похоронит другого?

— Это опять их дело.

— Это реальность или мечта на Ваш взгляд?

— Ну, нет… Это, знаете, трудно сказать. Кто кого похоронит. Может получиться он ее, или она его. Это все в руках Божьих.

— Вы верите, что каждый доживет до смерти другого?

— Нет этого предначертания.

— А Вы сами как были счастливы с женщинами, как в этом смысле сложилась Ваша жизнь?

— У меня были отношения очень хорошие. Свою супругу я любил и люблю еще. И дело в том, что ее нет, но все равно. У меня никогда не бывает такое, что я принимаю ее смерть. Жалею, что она так рано ушла, что так случилось. Но мне кажется, что одному мне будет тяжело, поэтому не знаю как сложится дальше, я за себя сказать не могу. Может увижу человека, понравится мне и я женюсь второй раз.

— А до того как Вы нашли вашу жену, Вы были влюбчивы, развратны?

— Разврат — нет, но влюблялся.

— Вы влюблялись?

— Влюблялся я. Они убегали, я убегал от них, они за мной гнались. Бывало.

— Вы не принесли горя никакой девушке, которую обманули?

— Нет. Я расставался по-хорошему.

— И в этом виноваты дед, мама, кровь какая-то?

— Нет, я просто никому не давал обещаний, что я женюсь. Давай ляжем, поживем, а потом бросить? Этого не было.

— Что Вас делало таким добрым и порядочным человеком?

— Я увлекался своим творчеством, своим вокалом. Например, я когда начал заниматься, мне педагог сказала: «Имей в виду за тенорами бегает очень много девушек, женщин. Это вредно для голоса, значит надо быть аккуратным». Я этого принципа придерживался. Поэтому не курил, не пил. Этих слабостей человеческих у меня не было.

— Где больше популярен Филипп, в Болгарии или Союзе?

— В Союзе, в Союзе популярен.

— Отчего так получилось?

— Потому что он начал в Союзе. Родился в Москве, учился в Москве, начал в Москве выступать. Я тоже начал в эстраде. Я до этого был классическим, пел оперные партии и тому подобное. Постепенно перестроился на эстраду. Здесь меня наибольше, чем в Болгарии узнали.

— Скажите, когда, наконец, была эта свадьба, и они решили жить вместе, здесь тоже Вам повезло, это все было у Вас на глазах или он подготавливал Вас?

— Нет, не подготавливал. Он поставил перед фактом. Когда уже пошел к ней, сказал 13-го обручаемся. Потом 15-го он поехал в Ленинград на гастроли, звонит мне и говорит: «Паспорт принеси мой, будем расписываться с Аллой», и поэтому я отнес паспорт и присутствовал на свадьбе, когда расписывались.

— Замечательно. Вы, наверное, были больше счастливы чем они, потому что любовь — это всегда и страдания, а Вы умеете не страдать?

— Да, да…

— Раз я узнал о Вашем горе, сколько времени у Вас нет жены?

— Два года с половиной.

— Как Вы думаете, когда Вы почувствовали, что зарубцевалась рана?

— Нет, еще не зарубцевалась. Еще открыта рана, да.

— Вы знаете, что все великие мира советуют не предаваться скорби. Инстинктивно умеете это делать?

— Нет, не слышал об этом, чтобы все великие стремились не предаваться скорби.

— Да, даже запрещают.

— Да, да, может быть. Я слышал о том, что если мы быстро их забудем, они быстро улетят в другие сферы, они их притягивают, их к себе со своими мыслями. Я это слышал. Пока это все трудно.

— Как бы ни был знаменит Филипп, как бы он ни был счастлив, расскажите, пожалуйста, о минусах его жизни.