Авиатор: назад в СССР 3 (СИ) - Михаил Дорин

— Спасибо. Всего доброго и не болейте, — сказал я, протягивая руку Ивану Ивановичу.

— Не за что. А ты куда собрался? И даже не хочешь полетать? — спросил он.

— Я, в общем-то не против. Только мы ещё так плотно не изучали МиГ-21...

— Ты забыл, что настоящий лётчик летает на всём? Шлемофон найдёшь в кабине и занимай своё рабочее место.

Такого я не ожидал совершенно. Пускай это не настоящий МиГ, а только его кабина, но само по себе чувство, что ты опробуешь сейчас этот самолёт, воодушевляет. Это уже не учебно-тренировочная «элочка», а настоящий истребитель.

Как и на тренажёре ТЛ-29, начало работы здесь идёт от момента, когда самолёт уже готов к взлёту.

— Осмотрись в кабине. Привыкни к приборам. Параметры на взлёте здесь несколько иные. Я буду тебе подсказывать, — прозвучал голос Борисова в шлемофоне.

— Понял.

— Посмотри, где пульт управления закрылками и кран уборки-выпуска шасси?

Небольшая чёрная панель с тремя кнопками управления закрылками была слева, как и управление шасси с индикацией на левой части приборной доски.

— Нашёл.

— Закрылки во взлётное положение... стоят у тебя. Теперь держи самолёт на тормозах и выводи рычаг управления двигателем на режим «Максимал».

Начинаю удерживать самолёт, на тормозах, а сам отклонил рычаг, который, как и на Л-29, да и на всех нормальных самолётах тоже находится слева. Обороты достигли 100%.

— Теперь форсаж, — сказал Борисов, и я переставил рычаг управления двигателем на режим «Полный форсаж». — Температура газов за турбиной выше 450°С, контролируй открытие створок сопла.

Отпустил тормоза и мой виртуальный разбег начался. Загорелось табло «Форсаж». Изображение набегает гораздо быстрее, чем на предыдущем тренажёре. Засветилось табло «Сопло открыто», что говорит об открытии створок реактивного сопла двигателя. Скорость начала расти.

— Сейчас держи направление. Жди скорость 100-150, и... ручку на себя на три четверти хода.

Отклонил ручку управления самолётом на себя, в ожидании подъёма носового колеса.

— Скорость 180 — поднимается нос, подсказал Борисов.

Как только колесо начало подниматься, чтобы не перетянуть, я отклонил слегка ручку от себя и установил необходимый угол подъема. Как раз сейчас линия горизонта проецируется у основания переднего стекла неподвижной части фонаря.

— Скорость 330... отрыв, — доложил я, заметив как самолёт начал отходить от земли.

— Угол атаки не больше 12° должен быть.

— Понял. 10° у меня, — сказал я, посмотрев в левой верхней части приборной доски на соответствующий указатель. — Высота 25... убрал шасси.

— Поздно. Здесь чуть раньше надо убирать. Они не сразу уходят. Секунд 7-8 надо.

— Понял. У меня давление в гидросистеме растёт...

— Это нормально. Должно быть 210 кг/см2. Как будет, кран шасси в нейтральное положение.

— Установил. Выключаю форсаж...

— Вот как скорость 600 будет, тогда... сейчас выключай.

Первый и второй разворот выполнил слитно с креном 45°. Здесь уже можно посильнее закладывать разворот при полёте по кругу.

— 880й, на втором, высота 600, — доложил я, нажимая кнопку СПУ.

— Понял. К третьему 600. Теперь обязательно проконтролируй в нижней части приборной доски давление в гидросистеме и в воздушной. Не знаешь, сколько должно быть в воздушной? — спросил Борисов.

— Не менее 90 кг/см2. В аварийной — 110 кг/см2.

— Это хорошо. Скорость уменьшай, растормаживай колёса и сними триммером нагрузку с ручки.

Прибрал обороты, при этом нужно не допускать, чтобы возникало скольжение самолета. Проконтролировал выпуск шасси и отсутствие остаточного давления в тормозах.

— На третьем, 600, заход.

— Разрешил, скорость не ниже 500 км/ч держи.

Слишком быстро всё движется. На посадке скорость у МиГ-21 почти в два раза больше, чем у «элки».

— Высота 220. Подходишь к дальнему, продолжай снижаться. Скорость контролируй не более 420 км/ч.

— Скорость 400, снижаюсь, к посадке готов, — запросил я.

Вспотел я знатно. И руки мокрые. Только бы не скользили, когда садиться буду.

Прошёл ближний на 70 метрах, скорость 330 км/ч. Теперь подхожу к полосе. Снова взгляд вперед и влево.

— Обороты, обороты... и не взмывай! «Малый газ». Парашют!

— Выпустил.

— Вот и твоя первая, пускай и не самая настоящая посадка на истребителе.

После этого виртуального полёта, я обнаружил вспотевший лоб и мокрую насквозь футболку. Вроде только недавно спокойно выполнял полёты на Л-29, а теперь придётся привыкать к новой машине. Разобрав полёт и поделившись эмоциями с Иваном Ивановичем, я пожал ему руку и направился на выход.

— Всё получится, Сергей. Главное, будь осторожен и оставь прошлое позади, — сказал Борисов, когда я открывал дверь.

— Вы почему-то все пытаетесь меня уговорить забыть прошлое.

Как тут забудешь своё прошлое, когда у меня за плечами уже было несколько лет взрослой жизни и пару войн. Рад бы забыть, да не получается.

— Просто, ты слишком увлекаешься. Отца и мать уже не вернёшь.

— Это точно. До встречи, Иван Иванович.

Экзамены были мной сданы как всегда на отлично. Только вот теперь я не знал, что делать в отпуске. Ехать домой, значит окончательно рассориться с Женей. И потом доказывай ей, что у тебя ничего не было с Аней.

А может в Москву рвануть и попытаться отыскать товарища Платова? Есть такая чудесная вещь в Советском Союзе, как «Справочное бюро» или «Городская справка».

В своем настоящем мире я уже и не припомню киосков с такими названиями. С появлением всемирной паутины и подсоединением к ней каждого телефона, необходимость в сети таких хранилищ информации отпала полностью.

Дядя мой рассказывал, как он маленьким, бегая по Москве, очень любил заглядывать в справочные и задавать глупые вопросы. В таких киосках сидел работник, с большим количеством адресных и телефонных справочников, расписаний движения общественного транспорта и всяких ведомственных книг. Можно узнать информацию о любом человеке, и стоила такая услуга обычно не больше 30 копеек в зависимости от сложности запроса.

Если с рабочим адресом и телефоном Платова вопрос решить можно, то вот как добраться до Москвы? Но и тут у меня есть подспорье. Летний отпуск он вроде как обязательный для курсантов, а это значит, что мне положены проездные в плацкартном вагоне туда и обратно.

— На Москву? Родин, ты чего там забыл, мой юный друг? — спросил у меня майор Голубев, когда я пришёл к нему с просьбой переписать рапорт на проездные.

— Всегда